Крайним выражением гиперкритического подхода к древней истории Китая было отрицание «достоверности» и «историчности» не только эпохи «пяти императоров», но также Ся и Инь. Представление о том, что достоверная история древнего Китая начинается с эпохи Чжоу, разделялось многими исследователями, группировавшимися в начале 20-х годов вокруг Гу Дзегана и его школы.

Успехи в дешифровке и анализе древнейших китаеязычных эпиграфических памятников, впервые обнаруженных еще в 1889 г., — надписей на костях животных и панцирях черепах — значительно ослабили позиции сторонников гиперкритицизма. В 1914 г. Ван Го-вэй обнаружил в этих надписях имя Ван Хай, затем — еще несколько имен правителей иньского времени. Это открытие по праву считается поворотным пунктом в истории изучения древнего Китая: оно не только позволйло датировать надписи на костях иньским временем, но и со всей очевидностью доказало, что сведения об Инь, сообщаемые Сыма Цянем, достоверны и основываются на каких-то не дошедших до нас исторических источниках.

После работ Ван Го-вэя и Ло Чжэнь-юя, знаменовавших собой появление новой отрасли китайской историографии — «науки об иньских надписях», граница, отделяющая достоверную историю древнего Китая от легендарной, отодвинулась на несколько веков вглубь. Но накопление археологического материала, относящегося к иньскому времени (начиная с 1928 г. близ г. Аньян велись раскопки иньской столицы), истолковывалось многими китайскими учеными как новые доказательства того, что период Ся целиком принадлежит мифической предыстории.

Раскопки в Аньяне были первыми шагами молодой китайской археологии. Принципиально новый этап ее развития начался после победы китайской революции. С начала 50-х годов в Китае развернулись невиданные ранее по масштабам археологические исследования, результаты которых не только расширили наши знания о культуре древнего Китая эпохи бронзы, но и позволили по-новому подойти к «проблеме Ся».

Во-первых, в 1952 г. в Эрлигане (39) близ Чжэнчжоу (40) было открыто иньское городище, относящееся к гораздо более раннему времени, чем столица Инь в Аньяне. Аналогичные памятники затем были обнаружены позднее на значительной территории провинций Хэнань и Хэбэй [Синь чжунго…, 45–46]. Во-вторых, там же, близ Чжэнчжоу, были открыты еще более ранние слои иньской культуры, которые, как выяснилось, прослеживаются и в других поселениях эпохи Инь в Хэнани. Наиболее рельефно они представлены в районе Эрлитоу (41) (провинция Хэнань, уезд Яныпи) [там же, 43–44].

Таким образом, результаты археологического изучения территории бассейна Хуанхэ свидетельствуют, что в этом районе практически повсеместно наблюдается следующая последовательность археологических культур: поздненеолитическая культура луншань; культура эрлитоу; культура чжэнчжоу-эрлиган; культура позднего Инь.

Основываясь на итогах археологических исследовании 50-х годов, китайский историк и археолог Сюй Сюэ-шэн заново поднял вопрос о том, можно ли считать памятники какой-либо археологической культуры, известной на территории Среднекитайской равнины, принадлежащими эпохе Ся.

Систематизировав упоминание о событиях периода Ся, содержащиеся в таких древнекитайских памятниках, как «Цзо-чжуань», «Гоюй» и «Чжушу цвинянь», Сюй Сюэ-шэн попытался определить район, к которому относятся эти свидетельства. Выяснилось, что таких районов, собственно говоря, два. Первый — равнина близ Лояна в Хэнайи (включая долину р. Иншуй, а также Дэнфэн и Юйсянь); второй — юго-западная часть Шаньси [Сюй Сюэ-шэн, 62–65]. Летом 1959 г. Сюй Сюэ-шэн предпринял археологические разведки в первом районе. Они не дали каких-либо оснований для существенных выводов, так как в результате выяснилось повсеместное распространение здесь как луншаньских, так и эрлитоуских памятников. Вопрос по-прежнему остался открытым: одни исследователи считали поселения типа эрлитоу относящимися к раннему периоду культуры Инь, а луншаньские — принадлежащими к культуре Ся; другие высказывали мнение, что с Ся следует отождествлять культуру эрлитоу [Синь чжунго…, 44–45].

Все это привлекло значительное внимание к раскопкам в Эрлитоу, в более широких масштабах предпринятых после 1959 г. Они показали, что культурный слой в этом поселении представлен четырьмя горизонтами. В третьем из них, в центре поселения, обнаружено основание большого здания со следами колонн. Абсолютная датировка третьего горизонта — 1245 ± 90 г. до н. э. (с учетом поправочного коэффициента — 1300–1590 гг. до н. э.), первого горизонта — 1620±95 г. до н. э. (1690–2080 гг. до н. э.) [Хэнань яньши…, 234–248] (табл. 16).

Если учесть данные письменных источников, связывающих с районом г. Яныпи столицу Чэн Тана, победителя последнего правителя Ся и основателя иньской династии, то предположение о связи поселения Эрлитоу и других памятников этого типа с ранним Инь является, по-видимому, более основательным [там же, 248].

Будущие раскопки, несомненно, дадут новый материал для того, чтобы решить «проблему Ся». Но уже сейчас очевидно, что период Ся, изложение которого у Сыма Цяня по своему характеру весьма близко к Инь (и существенно отличается от эпохи «пяти императоров»), не может быть мифом. Достаточно вспомнить, что «Исторические записки» дают нам подробное генеалогическое древо правителей Ся (табл. 17), а аналогичные сведения об иньских правителях полностью подтвердили эпиграфические памятники.

Изучая вопрос о том, в каком районе первоначально сложилась шанская (иньская) общность, Ван Го-вэй, основывавшийся исключительно на данных позднейших письменных источников, считал ее пришедшей на Среднекитайскую равнину с востока. В противовес этой точке зрения Лян Дун-юань выдвинул в 30-х годах утверждение о том, что иньцы постепенно двигались с запада на восток [Лян Дун-юань, 152–160]. Решить этот спор оказалось возможным лишь на основе изучения археологических памятников иньского времени. Сейчас не может быть сомнений в том, что первоначальный ареал распространения раннеиньской культуры находится в западной части Хэнани — на территории, где за полтора тысячелетия до того пришли в соприкосновение два различных по своему происхождению локальных варианта культуры крашеной керамики — мяодигоу и циньванчжай.

По своему облику раннеиньская культура (памятники типа эрлитоу) еще во многом близка к луншаню в его хэнаньском варианте. В раннем Инь продолжали применяться те же земледельческие орудия, что и в луншане. В частности, до нас дошли иньские пиктограммы, изображающие процесс вскапывания земли: человек держит в руках двузубое орудие с перекладиной и движением ноги вонзает его в почву. Аналогичные копательные орудия (типа баскской «лайя») существовали в луншане.

О преемственности в развитии этих двух культур свидетельствует также керамика. Комплекс гончарной посуды, характерный для эрлитоу, чрезвычайно близок к луншаню как по формам сосудов, так и по основным техническим приемам их изготовления. И в том и в другом случае наиболее типична серая керамика, цвет которой, по всей вероятности, зависел от характера обжига. Иньские обжигательные печи по своей конструкции непосредственно восходят к луншаньским (рис. 17).