Во время церковной мессы Саша Бутузов рассказывает товарищу, что хочет бежать из приюта.
Удочерившая Иру Соколову фрау Вурст вовсе не собирается окружать свою «дочь» любовью и заботой. Ее цель — эксплуатация ребенка.
Прервемся. Откуда взялась легенда о том, что союзники не хотят возвращать Москве советских детей? Была ли под ней хоть какая-то почва?
Была.
В 1958 году в Госполитиздате вышла книга Алексея Брюханова «Вот как это было». Брюханов возглавлял миссию по репатриации советских граждан из британской оккупационной зоны Германии и из Дании. Таким образом, он прототип подполковника Добрынина. В книге есть глава, посвященная репатриации детей. Она озаглавлена одним словом — «Бесчеловечность». Вот ее первый абзац:
На средней полке моего книжного шкафа среди других книг стоит однотомник избранных произведений Сергея Михалкова. Частенько я беру в руки эту книгу в синем переплете и перелистываю страницы пьесы «Я хочу домой». Многочисленные зрители в театрах и кино с волнением следили за перипетиями борьбы советских офицеров Добрынина и Сорокина с представителями английской военной администрации Куком, Скоттом и Эйтом, не желавшими отпустить домой маленьких советских граждан — Сашу Бутузова, Иру Соколову и их товарищей. Эта пьеса достоверна с первой до последней строки. Писатель обобщил факты, имевшие место на самом деле. Сцена заседания комиссии, когда Добрынин и Сорокин пытались вырвать Сашу Бутузова и Женю Руденко из рук английских «опекунов» для того, чтобы вернуть детей их исстрадавшимся матерям, построена на стенографических записях протоколов наших заседаний.
В том, что Сергею Михалкову были предоставлены протоколы британо-советской комиссии, нет ничего удивительного — к тому времени он уже был маститым драматургом, автором текста гимна, лауреатом двух Сталинских премий. И Михалков действительно щедро использует эти протоколы. Вот, например, отрывок протокола заседания комиссии из книги Брюханова. Речь идет о трехлетней Оле Чупиной, родившейся в лагере для восточных рабочих — остарбайтеров.
Илтс: Я думаю, мы можем считать, что ребенок польской национальности.
Чекмазов: Почему? Ведь даже в ваших данных записано, что она украинка.
Аллин: В инструкции сказано, что украинцев как национальности не существует.
Чекмазов: Меня удивляет заявление мистера Аллина. В Советском Союзе не только существует украинская национальность, но есть Украинская Советская Социалистическая Республика.
Вей: В инструкции сказано, что украинцев как национальности не существует. Украинцы были когда-то рассеяны по всей Европе.
Чекмазов: Украинская ССР не только существует, но эта республика является членом Организации Объединенных Наций…
Аллин: Но наша инструкция говорит, что такой национальности не существует, а есть лишь одно географическое понятие…
Вот еще один отрывок из книги Брюханова:
Не имея сколько-нибудь веских аргументов, британский полковник пустился в путаные рассуждения об «английском понимании» термина «советские дети». Смысл этих упражнений в неискреннем красноречии сводился к тому, что советскими детьми «в английском понимании» считаются лишь дети русской национальности.
А это — соответствующий фрагмент пьесы:
Кук: У нас нет никаких оснований считать его русским.
Добрынин: Я так же не могу считать его русским, как и не могу считать его поляком. Он украинец. Его родители — украинцы, и сам он родился в Полтаве.
Кук: Но украинцев как национальности не существует. Не так ли?
Добрынин: (спокойно). Я удивлен этим заявлением! В Советском Союзе существует не только украинская национальность, но есть Украинская Советская Социалистическая Республика со своим правительством во главе. Эта республика является членом Организации Объединенных Наций!
Кук: (как ни в чем не бывало Скотту). Восьмой параграф нашей инструкции говорит, что украинцев как самостоятельной национальности не существует…
Скотт: Украина — это, так сказать, географическое понятие…
В пьесе мальчик назван Женей Руденко родом из Полтавы. На самом деле, как явствует из книги Брюханова, на заседании обсуждалась судьба Жени Афанасьева, родившегося в Либаве. На рассуждение британского полковника советская сторона возражает следующим образом:
— Значит ли это, господин полковник, — спросили мы в упор, — что дети украинской национальности, равно как эстонцы, латыши и литовцы, не будут возвращены английской стороной лишь потому, что они не соответствуют английскому пониманию термина «советские дети»?
В этом-то все и дело. Западные союзники не признавали оккупацию стран Балтии. Они не считали уроженцев Латвии, Литвы и Эстонии советскими гражданами. Их репатриация в Советский Союз могла быть только добровольной. Поэтому офицеры советской миссии всячески пытаются добиться от детей заявления об их желании вернуться в СССР.
Еще один интересный отрывок из книги Брюханова.
Майор Чекмазов, обращаясь к Жене, спрашивает:
Чекмазов: На каком языке говорили в твоей семье?
Женя: На русском.
Чекмазов: Был ли твой отец военным и какую носил форму?
Женя: Да, он был военный. Он носил такую же форму, как и вы.
Но форма одежды и знаки различия в Красной Армии были изменены в январе 1943 года. Мальчик, остававшийся в оккупированной Либаве (Лиепае), не мог видеть на своем отце новую форму с погонами вместо петлиц.
Что-то не клеится в книге Брюханова…
Беглецы и спасители{23}
Постер к кинофильму «У них есть родина»
Отмечая некоторые несообразности книги Алексея Брюханова, я вовсе не ставлю под сомнение ее достоверность. Автора могла подвести память, но в целом он, конечно, не искажает события — он их превратно интерпретирует, причем интерпретация эта появилась десятилетие спустя, когда он работал над книгой.
Будучи офицером советской репатриационной миссии, он не мог не знать, что США и Великобритания не считают советскими гражданами жителей Прибалтики, территорий, входивших в состав Польши и отошедших к Советскому Союзу по пакту Риббентропа — Молотова (Западная Украина и Западная Белоруссия), а также Бессарабии и Северной Буковины, которые Румыния, повинуясь ультимативного требованию Москвы, уступила Советскому Союзу в 1940 году. Требование обязательной репатриации в СССР, зафиксированное в ялтинских договоренностях, на уроженцев этих мест не распространялось.
Этим и объясняется упорство, с каким британская сторона отказывалась передавать советским представителям детей, вывезенных нацистами из Риги и Либавы, а также заявление британских представителей о том, что нет такой национальности — «украинец». Под национальностью здесь имеется в виду не этническая принадлежность, а гражданство. Отсюда и спор, является ли трехлетняя Оля Чупина, родившаяся в Германии, украинкой или полькой, является ли родившийся в Либаве Женя Афанасьев русским или латвийцем (в книге Брюханова — «латышом», но по-английски это одно и то же — несомненно, британцы имеют в виду гражданство, а не этнос).
О том, что сотрудники советских репатриационных миссий были прекрасно осведомлены о такой позиции западных союзников, свидетельствуют многочисленные документы Управления уполномоченного Совета министров СССР по делам о репатриации, опубликованные российскими исследователями. Разумеется, Советский Союз с такой позицией согласиться не мог. Офицерам миссий оставалось на заседаниях комиссий произносить гневные филиппики в адрес своих визави, глухих к стонам матерей.
