Миу тяжко вздохнула:

— Подождите минуту. Я хотя бы орешки принесу!

— Орешки! Ап-па! Вкусные орешки! — Раздалось с крыши додзе. — Акисамэ! Орешки! Кухня! Орешки — ек! Апа-па-па!

Честно говоря, я впал в ступор, пытаясь расшифровать смысл этого «голоса свыше», но Миу, с ее-то опытом, сообразила сразу:

— Акисамэ-сан, это правда? — Возмутилась она. — Вы взяли орешки с кухни?

— Апа-пачай! Что ж ты… — Укоризненно возвел глаза вверх мастер джиу-джитсу. — Миу, а что нам оставалось делать? Пиво и мы — есть, а закуски и тебя — нет.

— Ну, хотя бы приготовлю что-нибудь легкое… Орешков немного было — наверно, съели уже все… да?

Мастера отвели взгляд. Миу покачала головой и направилась к кухне.

— А что празднуем? — Спросил я.

— Да какая разница, Кенчи! — Отмахнулся Акисамэ.

— Да, Кенчи! Ик! — Мастер Ма был какой-то… печальный. — У благородных донов таки всегда найдется, что отпраздновать! Ик!

— А как же тренировка?

— О! А ты хочешь присоединиться? — Сакаки выдвинул из-за перегородки бумажный зеленый ящик с красной звездой и ожидающе воззрился на меня.

— Не-не-не… Для моего кэмпо это будет…

— Да, Кенчи… чи… Ик! Пить перед тренировкой — таки плохо для твоего кэмпо! Не пить перед тренировкой — таки хорошо! Тренироваться — хорошо! Становиться сильней — хорошо… Ик! Ти таки будешь тренироваться прямо с портфелем? Ну, я доложу вам, это будет оригина-а-ально!

— Ты гений, Кэнсей! — Воодушевился Акисамэ. — Можно отработать приемы с подручными предметами!

— Ни-ни-ни… — В портфеле у меня лежал мобильный, плеер, беспроводные наушники. — Я сейчас переоденусь, Ма-сэнсэй!

Я пулей понесся в раздевалку, пытаясь сообразить, как будет выглядеть тренировка с пьяными мастерами. Первым, по расписанию, составленному Коэтсужди-сэнсэем, со мной будет тренироваться Ма. А в китайском кэмпо есть что-то такое… «пьяное». То ли «пьяный кулак», то ли «пьяный мастер» — мастер Ма очень редко делал исторические экскурсы во время тренировок, хотя, судя по его философским спорам с Акисамэ, разбирался в «теории» очень хорошо. Может быть, это они специально, чтобы довести мастера Ма до нужной кондиции?

Я не ошибся. Мастер Ма стоял на площадке, ожидая меня, пошатываясь… на мой взгляд слишком уж нарочито. Хотя, я уверен в том, что он в любом состоянии опьянения способен пройти по канату и выполнить множество других вещей, требующих сверхразвитой координации. Это он сейчас настраивается на нужную… волну?

— Готов, Кен-чан?

— Хай, Ма-сэнсэй!

— О! Это будет интересно, — Заметил Акисамэ, делая глоток. — Будь внимателен, Кенчи!

— Ап-па!

Мастер Ма чуть качнулся ко мне, заставив меня отступить, выдерживая дистанцию. Ма тут же качнулся назад. Я — тоже… соблюдая дистанцию. Но движение назад мастера Ма оказалось неполным, а каким-то половинчатым — туловище отклоняется назад, а ноги неуловимо «проскальзывают» вперед (да настолько естественно, будто, исключительно для того, чтобы не свалиться) — в итоге следующим движением, просто вернувшись в вертикальное положение, мастер Ма оказался вплотную. А, наклоняясь вперед, еще и сильно двинул меня плечом в грудь. Под фырканье Сакаки я покатился по песку.

«И как ты собираешься драться с Рююто, молодой Дракон?»

«Отвянь, Старик! Лучше б помог… хоть чем-то!»

Не давая мне встать, мастер Ма кулем свалился сверху.

— Ик!

Даже не делая попыток встать, он пьяно заворочался сверху, мимоходом нанося внешне неуклюжие, но крайне болезненные удары локтями и коленями.

Кое-как, осыпаемый ударами, я выкарабкался из-под Ма и откатился в сторону. Поднялся. Тело пока еще не болело, но ныло, намекая на то, что синяки и «приятные» ощущения обязательно появятся позже. Дескать, не расслабляйся!

«Пьяный мастер» неожиданно обнаружил, что под ним никого нет, застыл, «задремав». Всхрапнул, «проснулся», заозирался и начал неуклюже подниматься. Пару раз все-таки упал.

«А если его сейчас — ногой по ребрам?»

«Как-то это… неправильно и нечестно, Старик!»

«Ну-ну. Если что интересное будет — свисти волнисто!»

Наконец, мастер Ма кое-как поднялся, касаясь, правда, кончиками пальцев левой руки песка. А правой — размахивая в попытках не упасть снова.

— Ик!

Мастер Ма, падая и размахивая руками, пытаясь сохранить равновесие, полетел ко мне, целясь головой точно в живот.

Чуть подпрыгнув, я прокатился по спине «пьяного» противника… и нарвался лбом на пятку ноги, крюком загнутую Кэнсэем назад. Так и свалился с него. А он, постояв эдакой кривоватой «ласточкой», резко «скрутился» в пружину и, «раскрываясь», снова свалился на меня, отставив локоть.

Дальше случилось неожиданное… Взлетев вверх, до того, как локоть Кэнсея вонзился в песок, заставив площадку вздрогнуть, я сам свалился на Ма сверху, выставив локоть в район груди.

«Эмоции пьяного человека — это нечто!»

«Или талантливо играющего это состояние… Неважно. Нам, главное, самим не окосеть от этого „коктейля“»

«Нас, кстати, только что чуть не убили!»

«Ну не убили же… Привыкай, что ли»

— Хо-о-о! — Протянул то ли Акисамэ, то ли Сакаки.

— Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! Ап-па, Кенчи, А-Па-Па! — Раздавалось откуда-то сверху ритмичное скандирование в стиле групп поддержки… на два голоса. — Камикадзе, банза-а-ай!

Акисамэ внимательно следил за поединком, но все равно упустил момент, когда Кэнсэй попытался убить Кенчи. А потом вмешиваться стало поздно. Рядом так же расслабился Сакаки. Посмотрел на сжатую в комок банку и что-то неразборчиво буркнул, стряхивая разлившееся пиво с руки и брюк.

В облаке поднявшегося песка две фигуры исполняли замысловатый танец «алкаши пытаются довести друг друга до дома». Руки и ноги время от времени замедляли движение до ржавого скрипа и тут же взрывались молниями ударов.

— Ну, за третью активацию, Акисамэ! — Сакаки пшикнул новой банкой.

Выпили, крякнули… поискали вокруг закуску… слегка огорчились, не найдя. Вот на в этот раз Акисамэ уловил момент, когда удары противников снова стали калечащими и смертельными. Именно противников — в множественном, не в единственном числе — насмерть теперь били ОБА.

— Как думаешь… — Начал Сакаки.

— Сомневаюсь.

— Миу.

Акисамэ посмотрел в ту сторону, куда кивнул Сакаки.

— Старейший рядом.

Сейчас в голову Акисамэ пришла мысль, что Старейший запретил спарринги Кенчи с Миу совсем не по тому, что это она может его убить…

— Сакаки, я тут подумал… С двумя противниками одновременно он ведь еще не дрался… — Чуть плывущие глаза Акисамэ сфокусировались на планшете… — А уж с тремя… Но чем раньше — тем лучше. Айда?

— Запросто!

— Только — со спины. И — тихо — без этих твоих криков «Лови подачу, Кенчи!»

Миу, когда поняла характер ударов спаррингующихся Кэнсэя и Кенчи, хотела броситься к ним, но чуть не выронила поднос с мелко нарезанными кусочками сырокопченой рыбы, когда ноги понесли вперед, а верхняя часть туловища осталась на месте. На плече лежала огромная лапища Старейшего, неслышно возникшего за спиной.

— Не стоит, внученька! Если ты хочешь, чтобы Кен-чан становился сильнее, придется только наблюдать и не вмешиваться… сейчас.

— Дедушка… — Миу жалобно посмотрела на деда. — Но они же…

— Все будет в порядке, внуча. — Улыбнулся Хаято, сверкнув улыбкой.

Когда чуть успокоившаяся Миу перевела взгляд на площадку перед додзе — то снова чуть не выронила поднос и даже взвыла тихонько: Кенчи теперь «охаживали» втроем — Ма, Акисамэ и Сакаки. А потом она заметила…

— Ух, ты! Класс!

… Кенчи ужом ускользал от ударов и то и дело умудрялся вырваться из «треугольника», в который заключили его мастера… один раз даже прошмыгнул между ног Сакаки, заставив того весело рассмеяться и упасть спиной назад с отставленным локтем в попытке придавить беглеца.

— Деда! Так он активировался?! А почему мне не сказали?! Я, как дура, трясусь от одного взгляда этого похотливого индюка Аса…