«Ну, мы же с тобой все-таки уникальные! Должны же у нас быть какие-то характерные мери-сьюшные особенности, да?»

Ужин прошел в теплой семейной обстановке. Не помню, как там было в этом чертовом «каноне», когда Миу познакомилась с Ренкой (кажется, Кенчи тогда остался голодным), но сейчас под добродушно-умильными взглядами мастеров девушки стиснули меня с двух сторон и кормили в две руки… Правда, не представляю, каких усилий мастерам стоило не расхохотаться, когда «Кенчи, скажи А-а-а-а» раздалось с двух от меня сторон ОДНОВРЕМЕННО.

Вначале показалось, что я выкрутился: осторожно взял руки девушек с зажатыми в них палочками, раскрыл пасть в «А-а-а-а», и ОДНОВРЕМЕННО сунул туда два кусочка… правда, кусочки оказались большими и в следующую секунду мне протянули ОДНОВРЕМЕННО две кружки с чаем… Да уж, романтическая идиллия.

Так что порции у меня были двойными. Но не тройными, так как моя порция неведомым образом таяла… Пока я не определил причину блаженства Апачая: Сигурэ со словами «скажи… а» («а» — коротко, отрывисто) подносит ко рту Апачая украденный из моей тарелки кусочек. «А!» — коротко, как приказано Сигурэ, говорит Апачай… но Сигурэ все-таки успевает сунуть кусочек ему в рот.

Старейшина утирает слезы из уголков глаз.

В эмоциях у Миу была… растерянность и досада, хотя и радость, направленная на Ренку… а вот ревность была какая-то… слабенькая и размытая. Странно. Как давно они знакомы, интересно? Насколько близко знакомы?

А вот в эмоции Ренки я постарался не всматриваться — мастера Редзинпаку, конечно, самые понимающие люди на свете, но даже они могут не понять, если у меня начнется реакция на то, что творится в эмоциях девушки…

«Странно, Малец, она — совсем не нимфоманка… Неужели первый опыт оказался настолько удачным?»

«…»

«Ни-ни-ни! Никаких мэйд-кафэ! „Добро пожаловать, хозяйка-сама!“ мои губы не выговорят!»

Когда Миу зашла в свою комнату следом за Ренкой, то чуть не вздрогнула — Ренка резко развернулась к ней и на ее лице не было ни следа легкомыслия и игривости, что она демонстрировала за ужином:

— Что тут у вас творится? — Напористо спросила она. — Кто ОН?

— Обычный тренировочный процесс. — Ответила Миу на первый вопрос, а потом — на второй. — Ученик Редзинпаку.

— Учени-и-ик… — Протянула Ренка. — Значит, ученик играючи блокирует удар «самого быстрого кулака Юга», с легкостью заваливает этого «быстрого кулака» на кушетку и каким-то приемом обездвиживает так, что «кулак» не может сопротивляться, а только бессмысленно пускает пузыри от удовольствия?!

На последних словах она чуть покраснела, глаза затуманились и она задышала чаще. Но это ни в какое сравнение не шло с тем, как покраснела Миу.

— А он тебя…?

— Нет, сестренка! — Фыркнула Ренка, падая на застеленную кровать Миу. — До этого, хвала богам, не дошло! Он вовремя очнулся… Ну-ка, ну-ка… дай, угадаю… лежал избитый в хлам в палате — видимо, это его папик с друганами отметелил, да? Проводили активацию? Ну, да… то, что он со мной сотворил, — Ренку пробила сладкая дрожь. — Явно результат активации. Конечно-конечно! Такая вот обычная обыденная активация… «Доченька, там в десятом кабинете тело лежит! Осмотри, убедись, что оно еще дышит… Если что, зови!» Ну, папик! Ну, я ему! Он же меня подставил! При таком уровне раскрытия «старшей крови» этот Кенчи меня убить мог… если б активация пошла, как у всех нормальных добропорядочных граждан!

— За ним Сигурэ должна была следить. — Буркнула Миу, опускаясь на крутящееся кресло перед письменным столом.

— Опаньки! Вот так, да? Ну, бедненький Кенчи, она ж его теперь затроллит! Правда, она и меня троллить начнет. Но, на ее месте, — Ренка заговорила чуть громче, обращаясь к потолку. — Если б видела все это со стороны (ну, мы же тут все свои, да?), попыталась бы сама пробраться в постель к этому шкету, и распрощаться с самой бесполезной и бессмысленной вещью в своем организме!

Помолчали, прислушиваясь. Миу первой прервала молчание:

— Работа радио-ведущей не идет тебе на пользу, Рен! Ты такие непристойности иногда говоришь… как тебя в обществе терпят?

Ренка фыркнула:

— Общество… Поверь, подруга, общество, в котором я верчусь, НИЧЕМ не отличается от того, что они сами называют «быдлом» и «плебсом». Ну, да, чуть более увеличенный словарный запас, начитанность, эрудиция. А в остальном — логика поступков точно такая же! — Ренка помолчала. — Ну? Рассказывай, сеструха! Рассказывай! А то ведь я его у тебя уведу — после случившегося он просто обязан на мне жениться! А ты его, если я правильно поняла, своим считаешь… а?

Миу грустно улыбнулась и приступила к обстоятельному рассказу…

— Дела-а-а, — Протянула Ренка. — Говоришь, когда касается — спокойствие бьет по голове, будто молотком?

— Ну, не так резко и грубо, но… да.

— Вот это ты в него втрескалась, сеструха! Так… Давай, я расскажу, что поняла, а ты меня поправишь. Итак… В нашем веселом додзё уже год — год! — обучается шкет, которого готовят к вступлению в клан Драконов. При этом сами Драконы ползали перед дедушкой на брюхе и всячески уговаривали взять Сирахаму на обучение, когда он придет. А Старейший сказал свое «Хо-хо-хо», и сказал, что согласен, но мальчик должен прийти САМ. Ты по собственной инициативе и из любопытства ПРОСТО ТАК знакомишься с ним… трали-вали, то да се, и глупенький мальчик типа САМ, — Ренка показала «крабика». — Приходит в додзе? Так?

— Так. — Кивнула Миу и попросила. — Подожди со своими интеллектуальными упражнениями, Рен-тян! Я за чаем сбегаю — а то в горле пересохло!

— Беги-беги! — С отсутствующим видом разрешила Ренка и, задумчиво проводив взглядом Миу, прошептала. — Вот до этого момента в рассказе ты, подруга, действовала безупречно, как и положено внучке Фуриндзи…

Где-то на улице, судя по крикам, опять избивали беднягу-Кенчи… Ее Кенчи.

— … А после этого ты ему такая говоришь, что «а меня вот тоже, хнык-хнык, за кого-то там выдадут». Так?

— Так.

— Ага… — Ренка закрыла глаза и коснулась пальцами лба… — Спокойно, Ренка, спокойно… Она — просто молодая еще, неопытная, глупенькая… — Ренка вдохнула-выдохнула. — А потом ты идешь к дедушке, пересказываешь свой разговор с Кенчи и просишь отдать тебя за Кенчи. Так?

Пунцовая Миу кивнула:

— Так.

— Совсем замечательно… Совсем… — Ренка помотала головой, не открывая глаз. — Миу… Солнышко мое редзинпаковское… скажи-ка сеструхе, блондинка ты наша… тебя что, действительно, за кого-то хотели отдавать?

— Н-нет… — Пролепетала Миу. — Но ведь так принято во всех семьях, в которых ученик с хорошей родословной пробуждает «старшую кровь»!

— Та-а-ак… — Ренка открыла глаза и выдохнула сквозь сжатые зубы. — Раз… два… три… Держи себя в руках, Ренка! Четыре… пять… Ладно, сейчас мы спросим по-другому… Миу, киска-переросток, тебе кто-нибудь когда-нибудь из мастеров говорил, что тебя отдадут замуж, как это принято «во всех школах»?

— Н-нет… — Миу, начиная понимать, бледнела. — Никто…

— Реночка, ты же у меня умничка, — Упрашивала себя Ренка. — Ты же не будешь обижать сестрицу и говорить, что дурдом «Редзинпаку» не имеет никакого сходства со «всеми семьями»… Ты ведь не скажешь лапочке-Миу, какая… какая она ДУРА!!! Набитая блондинистая ДУРА!!! Просто фееричная ДУРА!!! Просто не-знаю-какая ДУРА!!! И это моя подруга?! Моя молочная сестра?! С которой я — я! — по собственной воле делилась игрушками в детстве!!!

В конце Ренка уже стояла ногами на кровати и, не стесняясь, орала. На Миу было жалко смотреть…

— Я пойду к деду… — Лепетала она. — Я…

— А ну сидеть! — Рявкнула Ренка. — Никуда ты не пойдешь! Предложение Асамия УЖЕ сделано. По всем правилам. Хочешь, чтобы дедушка потерял лицо?! Над Кенчи УЖЕ издеваются! Он сам — сам! — над собой издевается. Лишь бы одну блондинку не отдали Асамия!!! Это ж надо на пустом месте умудриться испортить себе жизнь!!!