Один пистолет Мисаки смотрел точно в грудь Яйой, пригнувшейся, подобно большой кошке, к полу, а другой был направлен в противоположный конец коридора… на всякий случай, как я понимаю.
Вычурный снежно-белый нож непривычной формы, сделанный то ли из керамики, то ли выточенный из кости какого-то животного, был на пол лезвия вколочен в стену. Небольшая царапина на щеке Мисаки свидетельствовала о том, что один удар Шинкуру все-таки успел нанести.
— Кхм… Сирахама… Ну… дальше ты, наверно, сам, да? — Неуверенно предложила Яйой. — Охаяси-сан, отпустите его, пожалуйста. Он больше не будет нападать.
«Да, Малыш! Вот ЭТО — настоящее палево!»
«Старик… Старик, мы влипли, это я и сам понимаю! Но вот что нам теперь делать-то, а? Дальше ты, наверно, сам… да?»
«Как с красавицами кувыркаться — „долго ты еще раскачиваться будешь?“, а как расплата — так „дальше ты сам“»
* * *
— Яйой, что это было-то? — Спросил Шинкуру, когда они отъезжали от Клуба.
— Мисаки Охаяси… невеста Сирахамы Кенчи.
— Попал парень! — Искренне посочувствовал Шинкуру, растирая запястья. — Она ж его убьет! — Он помолчал и признался. — Я из «Сада Тишины» нападал, представляешь! Меня же в принципе заметить было нельзя!
— Во-первых… ты слышал слухи о том, что у Косаки Сигурэ появилась ученица? Не ученик, а именно ученица!
Шинкуру был впечатлен. Эти слухи он тоже слышал. Это ему, получается, еще и повезло, что его только скрутили!
— А что «во-вторых»?
— Во-вторых… Шинкуру, дружище… Никогда-никогда-никогда не гуляй на стороне, если у тебя есть гарем! Понял? Никогда-никогда-никогда!
— Хм… то есть, если у тебя ОДИН жених — то гулять на стороне тебе можно, да?
Нахальство Шинкуру объяснялось просто: Яйой была за рулем, а движение на шоссе даже сейчас, субботним вечером, было оживленным. А рычание… рычанием его не испугать.
* * *
— Я тебя у метро высажу!
— Это еще почему? — Возмутилась Мисаки, крепче прижимаясь сзади.
— Потому что без шлема и без всякой защиты! — Я включил «спасибы» и осторожно пристроился за какой-то «легковушкой».
— А вдруг наябедничаю?
— Не наябедничаешь, ящерка. Во-первых, Рен и Миу тебя поколотят за то, что не поделилась с ними, во-вторых, подставишь мастеров, которые тебе об этом рассказали… — Эмоции Мисаки едва заметно полыхнули. — Ага… значит, все-таки они рассказали. — Новая эмоциональная вспышка досады. — В-третьих, самое главное: знание девочками этого прискорбного факта может помешать моим планам… и твоим. Вернешься к Драконам и будешь снова учиться не бить в спину… И ждать хорошую партию. И пытаться убедить всех окружающих, что у нас с тобой ничего не было.
— М-да… У меня, кстати, такое ощущение, что я что-то на тебя раскопала ТАМ. А теперь это ощущение становится уверенностью!
Мисаки помолчала и зашла с другой стороны:
— Ке-е-енчи, а у меня есть много-много-много интересного тебе рассказать! — Замурлыкала она в ушную мембрану моего шлема. — И потом… я девушка легкомысленная — запросто могу забыть то, что видела в этом заведении! Да я уже забыла! Честно-честно! К тому же, — В эмоциях ее было торжество и я понял, что сейчас меня будут бить моим же оружием. — Возможно, что моя информация напрямую касается твоих планов, крах которых может вернуть меня под крылышко драконов. А я этого совсем-совсем-совсем не хочу-у-у! Мне с тобой хорошо-о-о…
— У меня такое ощущение…
— Во-о-от! — Мисаки была довольна. — Предлагаю это обсудить за чашечкой кофе! В конце концов, ты меня еще никогда не приглашал на свидание! А Миу приглаша-а-ал! Вы с ней даже в кинотеатре целовались, как настоящие влюбленные!
Видимо, обмен информацией между девочками идет полным ходом…
«К этому, Малыш, тоже надо привыкать! Система коммуникаций между женщинами включает в себя, видимо, также и телепатические каналы связи»
* * *
— Хорошо быть молодым и богатым! — Мисаки с наслаждением запила обжаренный в кляре сыр горячим кофе со сливками. — Я, между прочим, с обеда не ела! А вокруг, как назло, все жрут, жрут, жрут!
— Когда ты успела разбогатеть? — Недовольно спросил я.
«Черт! Малыш! Вот это мы лопухнулись! Девочка же без карманных денег! Вообще! Ей даже мороженого купить не на что!»
— Ну-у-у! Чего ты засмущался! — Рассмеялась Мисаки. — Все пучком! Ну, подумаешь, забыл! И что? Откуда ж тебе было знать! Сейчас все нормально. Кэнсэй с Хонокой фотосессию организовал. После той фотографии в «Новостях оружия» Мисаки Охаяси нарасхват! Все даже стали забывать, что бедная девочка… — Мисаки шмыгнула носом. — … пленница и чья-то там собственность! Ну и Сигурэ очень любит время от времени приставить что-нибудь острое к чьему-нибудь горлу со словами, — Мисаки растянула пальцами брови. — «Моя… ученица… ня!»
Настроение стало слегка улучшаться — я не смог удержаться от улыбки, представив себе эту картину.
— … Знаний в области работы фотомоделью, конечно, никаких… ни отсюда, ни оттуда, но Ренка вызвалась помочь. Сама. У нее столько нерастраченной энергии! У нее там ядерный реактор внутри, что ли?
Насчет реактора — не знаю, а вот где у нее кнопка «Турбо» — знаю…
— Тебя хотели убить, Кенчи. — Без перехода добавила Мисаки. — Асамия. Рассказать, как?
Настроение стало портиться…
— Шакти. Рахманн Шакти.
— Молодец. Ну, это было легко. А рассказать, почему? Молчишь? Тут несложно: наша киска так их замордовала, что они решили, что такая невеста им даром не нужна.
— Не понял… А меня-то тогда за что?
— А-а-а… ну, ты ж не знаешь. В клане Асамия, оказывается, кипят такие политические страсти — отказаться от Миу они не могут, слить тебе поединок они не могут — это легко будет определено; терпеть, когда Миу будет открыто встречаться с тобой после того, как официально выйдет замуж — они не могут… А Миу именно это и сделает — после свадьбы у нее будут развязаны руки — Фуриндзи-доно никаких обещаний на послесвадебный период не давал. В общем, они много чего не могут… Ну, они и решили тебя грохнуть. Мысль простая и в принципе понятная: ты отбрасываешь копыта, Миу безутешна, но к лету как-нибудь успокоится… а тут такой Рююто весь из себя благородный вибратор-утешитель.
«Старик, а ведь мы теперь можем купить хоть десяток „Шмелей“… и способности свои использовать более осознанно!»
— Ур-р-роды!
— Зря ты так, Кенчи! Они не уроды. Просто, так сложились обстоятельства. А так они будут поадекватнее некоторых нормальных кланов… Но об этом, как пишут в книжках, позже! Помнишь, как Рююто обрадовался, тебя увидев? Это потому, что думал, что ты уже того… помер. А ты — жив! А он же переживал, бедненький! Совесть свою кормил! Какашкой себя ощущал! Видишь, какой бла-а-ародный мальчик!
— А Композитора они не смогли упросить меня убить — для него отсутствие убитых на Арене — пунктик.
— Не-а… Асамия отказались от планов твоего устранения. Вообще. Не удивлюсь, если они тебе своих инструкторов подсунут, чтобы ознакомить со своей техникой.
— Совесть?
— Не-а… Теперь они считают, что бой сливать тебе не придется — сам выиграешь.
Настроение стало улучшаться…
— Приятно слышать.
— Увы, больше хороших новостей у меня нет! — Вздохнула Мисаки. — Это как раз в тему о «нормальных кланах»… Позавчера мама приезжала в гости. («Старик, а разве это не хорошая новость для Мисаки?») Не, ты не понял. То, что мама навестила — это здорово! Поболтали о том, о сем… Но знаешь, какой вопрос ее интересовал в первую очередь, Кенчи? «Как у тебя дела с месячными, доченька?» Намек понял?
— Ну, это подразумевалось сразу, как только нас с тобой свели! Я удивляюсь, почему они в Редзинпаку еще не завезли распашонки, люльки и ванночки! С намеком, так сказать…
— А-а-а… ну, ты же не был при разговоре. Мама задает этот вопрос, а сама в этот момент чувствует стыд, досаду и сильное-сильное неудовольствие. Ну, будто бы спрашивает по чьему-то заданию, а не по своему хотению, и будто бы этот вопрос связан с чем-то нехорошим и постыдным… И вопрос был задан так, будто дитятко от тебя уже не особо-то и нужно!
