В мелких владениях вадзин в III в. племенные союзы стабилизировались. Параллельно шел процесс объединения мелких владений. Примером такого объединения служит Ематай — самое крупное из всех прочих и покорившее все остальные. Но процесс на этом не завершился. Союз создался без краха племенных объединений, а когда он распался, объединения продолжали существовать. По этой-то важной причине мы часто и не наблюдаем краха племенных объединений в результате междоусобиц или войн с иноземцами.
Трудно провести различие в социальной характеристике 100 владений, известных Ранней Хань, и 30 — знакомых Вэй, однако ясно, что последние создали союз из соплеменников, т. е. находились на последней стадии племенного строя. В подтверждение этого мнения можно сослаться, на источник: «Японцы… по гористым островам образуют уделы» [Кюнер, 1961, с. 243]. По иероглифам «уделы»— это страны или области, а также владения. Фраза подчеркивает изолированное существование коллективов на островах. Термин «уделы» (яп. кокую) связывают с китайским «го-и». С самого начала он прилагался к владениям, находящимся под политическим контролем владетеля. Этот термин в «Вэй чжи» употреблен лишь по отношению к корейским племенам хан да к вадзин, вероятно, потому, что только у них в это время существовал племенной союз. У пуё и когурё в отличие от вадзин уже существовали общеплеменные союзы или ранние государства. Но этот термин был распространен и в китайской литературе. При Хань он указывал на владение, пожалованное князю (хоу), в конце Чжоу — на уделы «сражающихся царств». Поскольку термин прилагался к местным владениям, его не употребляли применительно к когурё и к пуё, достигших объединения в рамках ранней народности. С другой стороны, он был неприменим для е, ымну, окчо — корейских племен, еще не доросших до государственности. В том же источнике в отрывке о махан говорится: «В их обычаях мало принципов управления. Хотя удельное владение (кокую) имеет предводителя, в селениях (юраку) живут смешанно, не могут хорошо друг другом управлять» [Кюнер, 1961, с. 240]. Судя по отрывку, в этом владении существовали единовластные правители, но внутреннее положение отличалось неустойчивостью. Селения враждовали, возможно, именно из-за смешанного проживания. Очевидно, дело здесь не дошло до создания племенного союза. В аналогичной ситуации вражды племена е платили пеню пленными, быками и конями. Этот способ установления мира между племенами и родами — важное условие формирования племенного союза.
В разделе о вожэнь ничего не говорится о смешанном проживании в селениях, по-видимому, его не было, и вадзин находились на более высокой стадии. На это косвенно намекает место, где говорится о разнице в ранге между знатными и незнатными и о подчинении «младших старшим».
Соотношение между селениями и племенным обществом рисуется наиболее отчетливо на материковом материале, причем следующим образом: у ымну (кит. илоу) «нет больших владетелей и вождей; в каждом поселке есть старшина»; такая же ситуация у восточных окчо (кит. воцзюй). Эти старшины впоследствии совместно создали племенной союз. Таким образом, в селениях старшины обладали большой властью, и такие селения напоминали самостоятельные владения.
В целом развитие государственности у народов группы «восточных иноземцев» (дунъи) во II–III вв. можно представить следующим образом. Из народов Корейского полуострова дальше всех ушли пуё и когурё, которые создали ранние национальные государства (королевства). Вадзин и хан (махан, чинхан, дёнхан) создали серию варварских государств, а подавляющее большинство из них совместно создали объединенное государство, которое можно охарактеризовать как варварское государство. Впрочем, и вадзин и хан еще находились на стадии союза, не достигнув этапа единого государства. Махан создали союз под главенством Чэнь-вана. После этого его власть распространилась на 12 из 24 владений двух других племен. Наиболее мощная группировка вадзин из 20 с лишним владений создала племенной союз — «Владение царицы». К северу от него находились вассальные владения, к югу — владение Куна, к востоку — другие владения вадзин. Таков облик чуть более развитого, чем у хан, общественного устройства, приближающегося к типу варварского государства.
Для понимания правовой стороны власти Химико ключевой является фраза в «Вэй чжи»: «В этой стране первоначально мужчину сделали государем; он прожил 70–80 лет. Во пришли в смятение, сражались друг с другом годами. Затем совместно поставили одну девицу государем. Она звалась Бимиху…» [Кюнер, 1961, с. 247]. «Совместно поставили» Химико (кит. Бимиху) после правителя- мужчины, а после нее (и кратковременного мужского правителя) «совместно поставили» ее дочь Хими Ие (кит. Июй) — все это проявления суверенных прав членов федерации Ематай и зависимого положения правительницы. «Совместное выдвижение» правителя имело место у корейских племен пуё, когурё, махан. Именно так был выдвинут Чэнь-ван. «Совместное выдвижение» являлось для вадзин чем-то вроде «законов и обычаев». Политическая форма владения Ва определяется как союз племен на стадии перехода в варварское государство. Междоусобицы в этом союзе, бушевавшие до прихода к власти Химико и после ее смерти между отдельными владениями — членами союза, говорят о том, что последние сохраняли значительную долю независимости.
Отсутствие прочного общеплеменного союза или варварского государства на всем острове Кюсю во II–III вв. подтверждено характером внешних сношений. «Вэй чжи» утверждает: «Ныне 30 владений имели сообщение через послов-переводчиков» [Кюнер, 1961, с. 243]. Если уже отправка послов в преф. Дайфан говорила о полунезависимом характере владетеля, то поездки в Китай могли совершать лишь посланные независимых владений.
Если мы обратимся к положению в Южной Корее, то деление каждого из объединений хан на десятки владений с десятками_ тысяч дворов в каждом из них, положение правителя Чэнь-вана, правящего половиной из 24 владений чинхан и пёнхан и простирающего свое влияние на махан, — все это очень похоже на ситуацию на о-ве Кюсю (30 владений, Ематай и пр.). В «Хоу Хань шу» содержится важное замечание о том, что вожди владений хан сами лровозгласили себя правителями. То же «Вэй чжи» подтверждает факт дипломатических сношений этих владений Южной Кореи с Дайфаном и получения или утверждения в должностях, титулах и т. п. А так как здесь же говорится о «подчинении» народа вадзин Дайфану, можно предположив, что положение японских правителей не отличалось от статуса южнокорейских «коллег».
Авторитет правительницы Ематай в глазах Вэй стоял выше, чем авторитет Чэнь-вана. Чэнь-ван получал от Вэй лишь титулы цзюаня, гуна, вана, а правительница удостоилась присылки специального посла, звания «царицы Ва, дружественной Вэй», золотой печати — возможно, потому, что она обладала большим весом, так как сочетала политическую мощь со жреческими функциями, тогда как Чэнь-ван был чисто политическим правителем…
Из 30 владений вадзин некоторые давали отпор Ематай, как, например, Куна. Семь владений от Цусима до Тома отправляли собственных послов в Вэй. О других владениях мы знаем по сообщениям послов Ематай, и, следовательно, не все владения посылали послов к Вэй. В цитированной в начале раздела фразе, несомненно, проявилась тяга составителя к обобщению, не всегда оправданному. Те из владений, которые подчинялись Ематай, сохраняли наследственного правителя. Такой правитель часто сам провозглашал себя владетелем.
В то время как «Владение царицы» было федерацией или союзом, владения к северу находились в вассальной зависимости от него. Особые права признавались лишь за владением Ито, поддерживавшим сношения с Дайфаном, Вэй, тремя хан, сначала по собственному почину, потом от имени союза. Именно в Ито располагалась ставка наместника «Владения царицы». Под конец союз включал свыше 20 владений, но административно-территориальное деление отсутствовало. Впоследствии эти мелкие владения, образовавшие федерацию, одно за другим подчинились государственному образованию Ямато, когда его власть распространилась на Кюсю. Земли соответствующих владений Ито, На, Ематай, Куна, которые были разгромлены или завоеваны, дали имя местностям.
