Потерпев неудачу в военной экспансии на Корейском полуострове, частично компенсированной упрочением дипломатических связей с Китаем, Сётоку-тайси обратился к внутренним делам. В 603 г. он ввел систему 12 придворных рангов, дав в руки правителя средство отстаивать свои интересы в делах управления. В названиях рангов фигурировали конфуцианские добродетели. В отличие от клановых званий ранги жаловались центральной властью определенному лицу за личные заслуги и на время службы. Система рангов предполагала продвижение служащего вверх по лестнице рангов по мере нарастания его служебных заслуг. Клан Сога оказался в лагере противников новой табели о рангах уже и потому, что его члены получили по ней лишь 4-й ранг и ниже. В результате сопротивления кланов удалось ввести табель о рангах лишь в Кинай и прилегающих областях, но этим было положено начало переходу центральной власти на новые принципы установления иерархии ее окружения.

Следующим шагом по новому пути стали знаменитые «Законоположения в 17 статьях» (604 г.). В них политические идеи изложены в форме моральных заветов. Это, в сущности, не политико-правовые положения, а религиозные и этические основы для таких положений. Это подтверждается и порядком статей. Среди многочисленных сентенций религиозно-этического характера как бы вкраплены единичные и не очень конкретные политические наставления. В отличие от законов Ашоки и Сонгцэн-гампо, рассчитанных на широкие круги населения, «Законоположения» Сётоку- тайси обращены к государственным деятелям, к представителям исполнительной власти, наконец, к местным главам кланов.

Основными заветами, проповедуемыми Сётоку-тайси и оказавшими наиболее ощутимое влияние на реформаторское движение, оказались следующие [Pippon, 1935]. Поскольку объединенное государство невозможно без слияния кланов, ст. 1 говорит о гармонии, согласии в буддийском их понимании. Безусловно, противостояние кланов имеет в виду статья 15, ратующая за служение общему, а не личному. «Законоположения» разделяли все население страны на три группы: правителя, вельможь и народ. Причем правитель рассматривался как единоличный суверен, даже не как глава царского дома (ст. 12), вельможи — как чиновники, а народ — как подчиняющаяся масса. Положение суверена по отношению к двум нижестоящим категориям четко не уточнялось, равно как и меры, которыми предполагалось реализовать эти идеи «Законоположений». Но в тексте «Законоположений» можно найти намек на оппозицию «правитель — подданный», а это противоречило духу клановой системы (ст. 9). В соответствии с китайским учением о государе «всеобщий закон» провозглашен основой порядка (ст. 4, 5), а государь — его выразителем. Именно в качестве такового он имеет право требовать от своих чиновников беспрекословного повиновения (ст. 3). Целая серия статей развивает эту мысль, определяя конкретные стороны деятельности этих чиновников как основы аппарата управления (ст. 6, 7, 8, 11, 12, 13, 14). Рассуждения о характере власти и формах ее осуществления завершаются многозначительной оговоркой о советниках как необходимом условии правильного решения важных дел (ст. 17). Сётоку-тайси отвергает деспотическую власть в принципе: «Дела не должны решаться единолично государем». Эта идея связана не столько с синтоизмом (коллективные собрания), сколько с конфуцианством (идея консультаций).

Сётоку-тайси понял: усвоить выдвинутые им положения носители традиционной религии не могли — синтоизм был идеологией клановой системы, а для того чтобы управлять своими действиями в новых условиях, люди нуждались в новой религии. Эту роль Сётоку-тайси предназначал буддизму — опоре в борьбе со злом (во всех формах его проявления). В отстаивании буддизма можно видеть и внешнеполитический расчет — предстать перед корейскими государствами страной с одинаковой религией. В выражениях, заимствованных из конфуцианских книг, в «Законоположениях» осуждались клановые междоусобицы, обосновывалась идея древнего государства — империи, — управляемого божественным сувереном с помощью вельмож-чиновников, разрабатывались основы этого государства, покоящегося на казенной земле и государственных подданных (а не на частных владениях и зависимых людях). «Законоположения» были направлены прежде всего против клана Сога, сосредоточившего в своих руках всю полноту власти отнюдь не на основании принципов «Законоположений».

В 620 г. Сётоку-тайси, как утверждает традиция, составил «Записки о государях», «Записки о стране», «Основные записки» оми, мурадзи, томо-и куни-но мияцуко, 180 бэ и свободного люда («Ку- дзики»). Они свидетельствовали о наступлении новой стадии национального самосознания. Идея единоличного правителя нашла в записях дальнейшее развитие. Похоже, в этой истории впервые в Японии претворилась Китайская идея «революции года синью», 9-й год правления Суйко (601 г.) стал именоваться годом синью и от этой точки стали вести летосчисление в оба направления.

Сётоку-тайси поставил перед собой задачу ввести страну в древнее общество Восточной Азии, упорядочив ее экономическое и культурное положение и социальный уклад, укрепив реальную мощь режима. Для этого было необходимо примирить враждующие группировки внутри страны, заимствовать материальную культуру континента и, конечно, упрочить политическую систему. Последнее было невозможно без новой бюрократической системы, заменяющей разрушающееся клановое отношение, без упрочения власти царя как суверена. На это и была направлена политика Сётоку-тайси. Приступая к нововведениям, Сётоку-тайси имел перед своими глазами пример трех государств Корейского полуострова, произведших важные изменения по образцу «северных и южных династий» Китая (420–589) и династии Суй.

Первая половина VII в. прошла под знаменем зарождения движения в пользу конструктивных перемен. Однако это движение не было единым. Клан Сога стремился, введя кое-какие новшества, сохранить в основном прежнюю структуру режима Ямато. Сётоку-тайси и другие шли в своих замыслах дальше и, вдохновляясь китайским примером, настаивали на более глубоких изменениях, призванных изменить облик режима. Соперничество двух направлений сказалось на непосредственных результатах отрицательным образом. И хотя за программой Сётоку-тайси оказалось историческое будущее, ему удалось лишь подготовить почву к подлинным реформам — реформам Тайка. Для того чтобы последние организационно сделались возможными, потребовались полная дискредитация политики Сога, возвращение из танского Китая школяров и паломников — живых свидетелей происходящих там событий и потенциальных реформаторов, образование спаянной группы людей, объединенных единой целью и способных осуществить нововведения.

Реформы Тайка были подготовлены всем ходом исторического развития. Оно же создало условия для появления реформаторов. Душой реформ был принц Нака-но Оэ, хотя он и занял трон не сразу после переворота, а много лет спустя. Именно он подал пример остальной знати, демонстративно отказавшись от своих частных земельных владений (миякэ). Его влияние было огромно. Так, когда в 653 г. он задумал вернуть столицу в Асука и натолкнулся на отказ императора Котоку, он с частью императорской семьи самовольно переехал туда, и все чиновники последовали за ним. Удрученный Котоку подумывал об отречении.

Другой, бесспорно, крупный деятель этой эпохи — Накатоми-но Камако (впоследствии Фудзивара Каматари) — после переворота получил пост министра двора (найдайдзин), но, похоже, стал играть первую роль лишь с 662 г., после воцарения Нака-но Оэ [Кай- ондзин. 1959, с. 279–316].