– Два миллиона… три… восемь…
Бумажки вертелись, их разносило в стороны, забрасывало в задние ряды и на сцену. Через несколько секунд денежный дождь, все густея, затопил весь зал. Господа, товарищи и просто граждане стали бумажки ловить. Поднимались сотни рук, люди сквозь купюры глядели на свет и видели самые верные и правдивые водяные знаки. Тревога охватила зал. Всюду гудели слова: "баксы", "грины", слышались вскрики "провокация!" и нервный смех. Кто–то уже ползал, шаря под креслами. Многие стояли на сидениях, ловя вертлявые, капризные бумажки. Стоял нечищенными ботинками на красной обивке кресла и депутат Перманентов, но купюры не ловил, а тихо плакал, словно мальчик, водруженный на стул для рассказа гостям стихотворения и забывший слова. Последним, что запечатлел оператор, был ботинок кудрявого либерала, прижавший к ковровой дорожке руку "коммуняки" с пучком собранных хрустящих зеленых ассигнаций.
Появился скандальный журналист с усталым лицом человека, вынужденного созерцать и осмысливать подобные вещи с утра до ночи. И зачастил скороговоркой:
" – …Специалисты по общественному мнению и руководство ФСБ, к которым мы обратились за комментарием происшествия, пока отказываются объяснить случившееся. Единственная версия касается экстрасенса, вернувшегося недавно в страну после зарубежных гастролей. Возможно, имел место коллективный гипноз. Министр финансов госпитализирован и проходит медицинское обследование. Сдать валюту, подобранную в ходе инцидента, присутствующие отказались. Парламентарии аргументировали тем, что честно заработанные ими в ходе заседания средства поступят в различные благотворительные фонды представляемых ими подразделений и регионов."
– Так–так… – Пальцев выключил телевизор.
– Угу, – икнул отец Федор и перекрестился. – Ты заметил лик Перманентова? Похоже, уговорили его наши партнеры. Сильно волнующее воздействие. Вруби–ка, сын мой, "Сад страсти".
– Причем здесь "Сад"? Его ведет Митрофаненко.
– А Барнаульский в числе спонсоров.
– Программа идет в записи, – резонно возразил Пальцев. Но даже сам себя не убедил и с опаской включил ночной канал.
Появилась заставка шоу и дикторша, интригующе сияя, сообщила, что вместо запланированной программы пойдет внеочередная – в прямом эфире из театра Эстрады, предоставившего сцену для популярного шоу ввиду особого случая.
Случай тут же разъяснился. Представ перед публикой и камерами, полный, веселый, как дитя, человек с бритым лицом, в пижамно–полосатом фраке и парчовом белье объявил: "Сегодня вечером любимый всеми вами ведущий программы передал бразды правления в мои чистые руки. С вами Юлий Барнаульский! В гостях у "Сада страсти" наши кумиры: восхитительная мисс Зелла Упырска и мистер Ам Арелло, прибывшие из Голливуда. Вообразите себе, сколько стоит обнаженное тело одной из этих звезд, пусть даже не до конца, я бы сказал, раздетое и не в вашей постели, а всего лишь на экране. Вообразили? Если вас бросило в жар или дали о себе знать трудные дни, примите Колдрекс, прихватите пачку прокладок Кефри, две жвачки Орбит (я перечисляю, разумеется, спонсоров нашей программы) и поторопитесь к экрану, ибо мы начинаем! Вау!!!".
Зазвучала возбуждающая воображение музыка, ансамбль бойких красоток изобразил телодвижениями чувственное зрелище. Софиты осветили высокие кресла на сцене, в которых сидела яркая брюнетка, играющая глазами, и мрачный коротышка с несексуальной внешностью отечественного бомжа. Одеты звезды были прилично. Дама – во всем, что полагается для интима, плюс длинный прозрачный халат, позволяющий это увидеть. На ее шее багровел страшным кольцом свежий рубец, очевидно – последний писк голливудских имиджмейкеров. Джентльмен был представлен в белых лосинах, по балетному обтягивающих кривые ноги и выдающиеся мужские достоинства. В свете прожекторов на алом мундире. мерцали золотые эполеты и многочисленные металлические прибамбасы. Разочарование относительно него вскоре несколько развеялось. Просмотрев предложенные ведущим правила, 5кривоногий без всяких экивоков заявил:
– Чего тут только про бюстгальтер сказано? Хорошо живете… Без трусов! Это мое условие. Играют все.
Ведущий изобразил одурительное изумление и обратился к залу:
– Принимаем условия гостя, господа?
Камеры выхватили среди сидящих в зале дорогие каждому россиянину лица. Среди них – популярной певицы, юмориста, политика, экстрасенса–целителя, прибывшего из Америки, где тот в последнее время длительно гастролировал. Публика захлопала шутке, отметив, что говорил американец, несомненно, как все они там – одесский еврей, – бойко, но с соответствующим акцентом. Не подкачала и леди.
– Эй, май лавчик! – окликнула Юлика Барнаульского мисс Упырска. – Не коси, ты тоже в игре. Но только без всяких этих своих примочек. Понял? Она кивком головы прогнала плясуний и скомандовала: – Прибор на сцену!
– Первоначально сообщу публике в качестве личного откровения мощные философские тезисы для повседневного пользования, – оттолкнув локтем застывшего на авансцене Барнаульского, Ам Арелло перехватил микрофон. Будете записывать или зарубить на носу? Ладно, рубить пока не буду. Значит так, россияне: игра есть игра. Страсть – это страсть. А голый человек – это совершенно голый человек. Граждане свободной от предрассудков страны должны быть совершенно свободными. Свободными до совершенного личного безобразия! Га–га–га… Долой цензуру в форме трусов и взаимной лояльности!
И хотя многим показалось, что рыжий остряк элементарно пьян, зал заревел от восторга. На сцене появился гигантский лототрон, в который, как объяснил Ам Арелло, заложены номера зрительских мест. Тот, чей шар вытаскивает Зелла, поднимается на сцену и платит десять баксов. Итак, до двадцати участников. Дальше везунчики сражаются между собой по принципу аукциона (столик с молотком возник слева возле кресла рыжего).
– Каждая вещь оплачивается в результате торгов. Оплатил имущество сохранил на теле. Не хватило бабок – скидывай. Тот, кто не сумеет разумно распорядиться средствами, оголеет быстрее и полнее. Пример чего, собственно, нам дает жизнь. Игра идет до последней нитки, – скороговоркой оповестил американец.
Какое–то безумие овладело залом, словно все присутствующие только что покинули банкетный стол после обильных возлияний и стремились эмоционально разрядиться. Причем, самым необузданным образом.
Завертелся лототрон, мисс Упырска весьма сексуально доставала шары и объявляла номера. Счастливцы под завистливыми взглядами спешили на сцену. В результате волнующего процесса жеребьевки у затейливо задрапированного задника с эмблемой "Сада страсти" в виде целующихся абстрактных голубков, вызывающих нездоровые эротические ассоциации, расположились в рядах кресел двадцать человек. Юлий Барнаульский, объявив себя добровольцем, написал на своей фрачной груди куском гостиничного мыла № 1. Среди играющих оказались представители обоего пола, разных социальных кругов и разной степени известности. Мрачного экстрасенса узнали все, а также политика и двух дам. Одна из них – мощная брюнетка, популярнейшая исполнительница кабацких песен, в шквале аплодисментов раскланялась публике. Другая, не менее заметная, как всегда, в шляпе с букетом и с настроением игривой школьницы, голосом сиплого боцмана с примесью ленинской картавости сообщила в микрофон:
– Я намегена сгажаться до последнего. Но погтмоне забыла на камине.
Кое–кто узнал и режиссера Тарановского, судя по цвету лица, едва справившегося с очередным приступом астмы.
Из второго ряда поднялся и взобрался на сцену круглолицый ласковый господин, которого тоже быстро узнали. Господин долго и упорно вел по телевизору юмористическую передачу, трудно сравнимую с чем–либо по масштабам глупости. Юморист предложил купить право участия в игре. Ам Арелло пошел на уступки. Люди, попавшие на сцену, восприняли участие в шоу как возможность неожиданной рекламы и восхитительной забавы. На их лицах светилась готовность проявить свое обаяние в полном объеме. Кривоногий секс–символ Голливуда вел аукцион небрежно, грубо прерывая участников, пытавшихся острить и показать себя в выгодном свете. В результате его махинаций определилась первая пара – богатая формами брюнетка–певица и едва достающий ей до плеча режиссер Тарановский.
