Оно было частью жизни, как слезы или голод, и связывало ее со всем живым в мире: с водой, водорослями и матросами, которые плыли над головой. Разве есть у нее право остановить поток, помешать ему течь свободно?

С ощущением этого великого благословения, снизошедшего на нее, Феба посмотрела на Джо сквозь водоросли. О, он прекрасен, прекрасны его плоть и кровь.

Джо почувствовал ее взгляд и тоже посмотрел ей в лицо. Она улыбнулась и ощутила себя морской богиней в подводном храме, куда он, ее почитатель, пришел из тьмы, чтобы причаститься телу и крови ее.

Она заметила, что водоросли тоже держат его. Они обнимали руки и ноги Джо, гладили спину и ягодицы с тем же бесстыдством, с каким ласкали Фебу. Она поняла, что не надо бояться раствориться в них. И едва она смягчилась, как; во доросли немедленно проникли в нее — в ее горло, в ее нутро — и даже пытались пробиться между ее гениталиями и губами Джо.

Взрыв чувств буквально едва не разрушил ее. На мгновение ей почудилось, что тело утратило плотность, поры вот-вот откроются, и она сольется с водой.

Но это было прекрасно. Она не просто растворялась — она вбирала в себя все, что зыбко колебалось вокруг. Она была водой, стеблями и корнями; она поднималась вверх и погружалась во тьму. Она обнимала Джо, как не обнимала раньше, разлившись в каждой частице, дотрагивавшейся до него. Она теперь знала, что чувствуют листья, касающиеся его ягодиц, что чувствуют стебли, опутавшие ему руки и ноги так крепко, что она слышала биение его пульса; она струилась вместе с водой по спине, груди и животу вниз, туда, где расплылось облачко крови. Он был сильно избит, но все же не так, чтобы не захотеть ее. Она видела и чувствовала его напрягшийся член.

Если бы не память — вошедшая в ее плоть и кровь па мять о том, как прекрасно им было вместе, — возможно, Феба так и осталось бы в этом море, соединившись с водой и водорослями. Но, на миг вспомнив о прежнем, пожелав его снова, Феба остановилась.

Может быть, завтра или послезавтра она позволит себе это — оставит Фебу, превратившись в частицу живого мира Но до тех пор, пока у нее есть это тело, она будет наслаждаться его возможностями. Она разделит это наслаждение с Джо и постарается растянуть его подольше.

Она отняла свои руки у водорослей и притянула к себе голову Джо. Он снова на нее посмотрел, и взгляд его был та кой отрешенный, что Феба не поняла, видит ли он ее или нет. Потом на губах у Джо заиграла улыбка, он оттолкнулся от легко отпустившей его желтоватой стены и всплыл, оказавшись с Фебой лицом к лицу, дыхание к дыханию.

Заметил ли он, что творилось с ней в эти несколько ми нут, Феба не знала. Кажется, нет, потому что его слова, снова безмолвно прозвучавшие у нее в голове, оказались продолжением их разговора.

— Ты не можешь остаться, — сказал он. — Рано или поздно ты проснешься, а тогда…

— Тогда я пойду и найду тебя.

Он прижал палец к ее губам, хотя она и так замолчала.

— Держись от порога подальше, — предостерег он, — это опасно. Сейчас там идет что-то страшное. Ты поняла меня? Прощу тебя, Феба, скажи, что ты поняла меня.

— Что там идет? — спросила она. — Объясни толком.

— Иад, — ответил он. — Идет иад-уроборос.

Пальцы Джо легли ей на затылок; он крепко обнял ее.

— Пообещай, что ты и близко не подойдешь к порогу.

Она в ответ только показала язык. Ничего она не обещает.

— Феба… — начал Джо, но не успел договорить, как она прижалась к его губам, и он забыл обо всем на свете.

— Я люблю тебя, — сказала она, — и хочу тебя.

Его не потребовалось приглашать дважды. Она ощутила, как он расстегивает ремень, потом — как он прижимается к ней. Прикосновение было очень легким, но оно причинило ему боль. Джо невольно скривился и замер, даже оторвался от ее губ.

— Ты в порядке? — прошептала она.

— Твой чертов муж, — сказал он, превозмогая боль. — Не знаю… смогу ли я…

— Тогда не нужно.

— Бог ты мой, как больно.

— Я же сказала: не нужно.

— Я хочу закончить то, что начал, — сказал Джо и вошел в нее.

Она опустила взгляд. Вода окрасилась красным. У него снова пошла кровь.

— Хватит, — проговорила она.

Но взгляд у него стал упрямым, брови нахмурились, зубы сжались.

— Я хочу закончить, — выдохнул он.

Сверху на них легла тень. Феба подняла голову и увидела матроса: свесившись через борт, он показывал на них пальцем. На самом ли деле она услышала голос? Наверное, ей показалось.

Двое из тех, кто рубил водоросли, бросили работу и принялись всматриваться в желтоватые дебри. Феба догадалась, в чем дело. Они собрались спасать Джо.

Джо их не видел. Он был чересчур занят ею, не обращая внимания на боль.

— Джо… — прошептала она.

— Все в порядке, — ответил он. — Трудновато, но…

— Джо, открой глаза. Тебя ищут.

Он посмотрел вверх, помахал рукой спасателям, но они то ли решили, что он зовет на помощь, то ли им было наплевать, чего он хочет.

Глядя на них, Феба решила, что наплевать, и ей стало не по себе. Они были явно не люди, но ее испугало не это, а странная, абсолютная безучастность, написанная на их лицах. Феба не хотела, чтобы существа с пустыми липами забрали ее Джо. Она прижалась к нему теснее.

— Не уходи, — попросила она.

— Не уйду, — ответил он шепотом. — Я здесь, детка, я с тобой.

— Они хотят забрать тебя.

— Не заберут. — Он почти вышел из нее, потом вошел снова, медленно-медленно, словно им принадлежало все время на свете. — Мы будем вместе с тобой до конца.

Не успел он договорить, как спасатели подхватили его под мышки. А Феба, наверное, стала невидимой, потому что они не заметили ее, не попытались оторвать от Джо ее рук. Они просто рванули его наверх, будто он запутался в водорослях.

Джо ничего не оставалось, как разжать объятия, освободить руки и врезать им, как вдруг его дернули вверх. Он оторвался от Фебы, и снова у него пошла кровь. Вода помутнела, так что Феба на мгновение потеряла его из виду. Она только крикнула ему вслед:

— Джо! Джо!

Он ответил, но голос его теперь звучал еле слышно.

— Нет, — простонал он. — Не хочу… Не хочу…

В покрасневшей воде она двинулась за ним наугад, надеясь ухватить его за ногу, но водоросли держали ее. Когда во да прояснилась, Феба поняла, что его уже не достать.

— Ты меня слышишь, Джо? — заплакала она.

В ответ раздались не слова и даже не стон, а тихое шипение, похожее на шипение газа, вырвавшегося из старой трубы.

— Боже мой, Джо… — прошептала Феба, с новой силой рванувшись за ним наверх. Но водорослям она понравилась, и они, несколько минут назад ласковые и нежные, вцепились в нее мертвой хваткой, не желая отпускать. Они держали ее, лезли в рот и в глаза, и она чувствовала на губах их горький привкус.

Ей стало плохо, ее сотрясали судороги. Откуда-то издалека раздались новые звуки: голоса и детский смех. Наверное, с корабля?

Нет. Звуки доносились не с корабля. Они принадлежали другому миру. Тому, где сейчас наступило утро. Где готовился фестиваль и просыпался город.

«Без паники», — сказала она себе и на несколько секунд перестала вырываться, чтобы восстановить контроль над те лом.

Судороги стали реже. Очень медленно она подняла голову и нашла взглядом Джо. Спасатели уже подняли его на поверхность. С корабля к нему потянулись руки, его подхвати ли. Теперь она поняла, почему он ей не отвечал. Он висел на руках у матросов как мертвый.

Ее охватил безумный страх.

— Нет, не может быть, — прошептала она. — Пожалуйста, Господи, пожалуйста, этого не может быть.

Кровь текла у него по ногам, растворяясь в воде мутным облаком.

— Джо! — воскликнула она, — Не знаю, слышишь ты меня или нет. — Она подождала, но ответа не последовало. — Я хочу, чтобы ты знал: я разыщу тебя. Я помню, ты запретил, но мне все равно. Я тебя разыщу, и мы будем…

Она замолчала от удивления, заметив на борту судна еще одну фигуру, которая жестом что-то приказывала матросам. Через секунду Феба поняла, в чем дело. Спасатели, поднявшие Джо, без церемоний подхватили его и снова бросили туда, откуда вытащили.