Все, что увидела слепая женщина, и о чем она рассказала Гарри, было неопровержимой реальностью. Дело в том, что Норма Пейн обладала еще одной парой глаз, спрятанной внутри ее тела — необычным даром, позволявшим женщине наблюдать Манхеттен от Бродвея до Бэттери-Парка, при этом ни на дюйм не сходя с места в своей крошечной квартирке на 75-ой. Скрытое зрение Нормы было острым, как нож циркового жонглера.

В доказательство тому здесь, на Райд-стрит, действительно стоял заброшенный дом, весь в пятнах копоти, ухмылявшихся с кирпичной кладки. Была здесь и описанная женщиной мертвая собака, которая, казалось, спала, если бы не отсутствие у животного половины черепа. Где-то здесь, если только верить Норме, был и тот самый демон, которого искал Гарри — застенчивый, но полный благородной ярости Ча-Чат.

По мнению Гарри, дом абсолютно не подходил для пребывавшего в бездне скорби Ча-Чата. Суждение о том, что инфернальному племени уготован мерзкий удел — что-то вроде жилища из льда и экскрементов — всего лишь христианская пропаганда. Беглому демону гораздо больше пристало закусывать водку личинками мух в хорошем отеле, вроде «Уолдорф-Астории», чем скрываться в таком убожестве.

К слепой провидице Гарри привело отчаяние обнаружить Ча-Чата традиционными способами. По правде говоря, именно он был виноват в недоступности демона. Частые встречи с Бездной и ее обитателями так и не помогли ему понять, что Ад — искусный мастер по части обмана. Почему он поверил в человека, появившегося в поле зрения как раз в тот момент, когда он направил ствол пистолета на Ча-Чата? Человека, ставшего облаком вонючего дыма, как только удовлетворенный ложным маневром демон исчез…

Теперь, спустя почти три недели напрасных поисков, на Нью-Йорк снизошло Рождество — время благодати и самоубийств. Толпы народа на улицах, воздух обжигает, словно соль — рану, Маммон торжествует. Более подходящей сцены для игр Ча-Чата не может себе представить даже самое изощренное воображение. Гарри должен был найти демона как можно быстрее — пока тот не успел натворить бед и вернуть его обратно в ту яму, откуда он появился. В крайнем случае Гарри мог использовать Связывающее Заклинание, которое в свое время доверил ему низложенный отец Гесс. Бывший священник снабдил сакральные фразы столь прямолинейным предостережением, что Гарри даже не рискнул записать их. Теперь уж — как придется.

Похоже, внутри дома на Райд-стрит было холоднее, чем снаружи. Гарри ощутил цепкие пальцы холода, проникавшие сквозь две пары носок и заставлявшие ноги неметь. Он был уже на втором этаже, когда внезапно услышал чей-то вздох. Гарри обернулся в полной уверенности, что увидит стоящего за плечом Ча-Чата. Но нет. Вместо этого он разглядел молодую женщину в конце коридора. Ее полные черты выдавали пуэрториканское происхождение. Это, как и то, что женщина была на позднем сроке беременности, Гарри отметил уже мельком, поспешно сбегая с лестницы.

Слыша, как девушка спускается с лестницы, Гарри подумал о том, что Норма ошиблась. Будь здесь Ча-Чат, он никогда не упустил бы такой прекрасной юной жертвы. А значит, демона здесь не было.

Поэтому поиски в оставшейся части Манхеттена определенно теряли смысл.

За день до описываемых событий с Эдди Акселем приключилось нечто странное. Все началось когда Эдди, пошатываясь, вышел из своего любимого бара, расположенного в шести кварталах от бакалейного магазинчика, которым он владел. Эдди был пьян и счастлив — и на то была причина. Сегодня ему исполнилось 55. За эти годы он был три раза женат, имел четырех законных детей и целую кучу внебрачных ублюдков. Кроме того — а может это и было самым главным — он сделал «Собственность Акселя» высокодоходным предприятием. Мир воистину был прекрасен.

Но господи, как было холодно! В ночь, подобную наступлению второго Ледникового периода, поймать такси не было никакого шанса. Эдди был вынужден идти домой пешком. Он прошел, наверное, с пол-квартала, когда — чудо из чудес — с ним поравнялось такси. Эдди спешно остановил машину, с облегчением ввалившись внутрь салона. И — добро пожаловать в Сумеречную Зону!

Во-первых, водитель знал его имя.

«Домой, мистер Аксель?» — спросил он. Эдди не стал задавать встречный вопрос водителю. Он просто пробормотал «Да», предположив что происходящее — не более чем розыгрыш в день его рождения. И автор шутки до сих пор сидит в баре. Может быть, постепенно отключаясь. А может, давно спит, мертвецки пьяный. Как бы там ни было, единственное, что его сейчас интересовало — машина проезжала на приличной скорости улицы, которые он не узнавал. Эдди стряхнул нахлынувшую дремоту. Без сомнений, это был пригород — место, от которого он старался держаться подальше. Его район был на порядок респектабельнее, с приличными магазинами. Эдди не принимал упадок городского дна, где лавочка горделиво предлагала пирсинг, безболезненный и наоборот. А в дверях ее, подбоченясь, стоял подозрительного вида юноша.

«Мы не туда едем», — сообщил Эдди, постучав в перегородку между салоном и кабиной водителя. Ни объяснений, ни извинений не последовало. Между тем, свернув к реке, машина поравнялась с каким-то складом, и поездка была окончена. «Здесь вам выходить», — сказал шофер. Эдди не стал дожидаться более ясного указания освободить машину. Когда он наконец выбрался, таксист указал ему на скрытое во мраке пустое место между двумя складскими зданиями. «Она ждет тебя», — с этими словами водитель уехал. Эдди оставалось продолжать свой путь в полном одиночестве.

Здравый рассудок подсказывал как можно скорее повернуть назад, но именно в этот момент его взгляд остановился на необычном для глаз зрелище. Это была Она — женщина, о которой говорил таксист — и она была самым толстым созданием, которое Эдди доводилось когда-либо видеть. Подбородков у нее было больше, чем пальцев на руках, а жир, угрожающе распиравший легкое летнее платье, которое она носила, несмотря на мороз, истекал потом.

«Эдди», — произнесла она. Сегодня, казалось, все знали его имя. Женщина приблизилась к нему, и одновременно задвигались складки жира вокруг ее тела.

«Кто ты?» — собирался спросить Эдди, но слова замерли у него на губах, когда он понял, что ноги толстухи не касаются земли. Она парила в воздухе.

Если бы Эдди был хоть немного трезвее, он бы не стал задавать лишних вопросов, а повернувшись, убежал. Но алкоголь в крови замедлял реакцию. И Эдди остался.

«Эдди», — повторила она. «Дорогой Эдди. У меня для тебя две новости хорошая и плохая. С какой начнем?»

На минуту Эдди задумался, потом заключил: «С хорошей».

«Завтра ты умрешь», — прозвучало в ответ. На лице женщины появилась жестяная улыбка.

«Это хорошо?» — поинтересовался Эдди.

«Рай ждет твою бессмертную душу…» — прошептала женщина — «Разве это не счастье?»

«Какая же в таком случае плохая новость?»

Она просунула обрубки пальцев в щель между трясущейся грудью. Не обращая внимания на жалобный визг, женщина извлекла из жирного убежища источник звука. Это было нечто среднее между скользким геконом и больной крысой, обладая при этом худшими особенностями обеих тварей. Существо отчаянно скребло лапками в воздухе, в то время как державшая его женщина вновь обратилась к Эдди. «Это», — сказала она — «И есть твоя бессмертная душа».

Эдди подумал о том, что женщина права. Новость не из лучших.

«Точно», — подтвердила она его мысли. «Жалкий вид, не правда ли?»

Вынутая душа корчилась и извивалась. «Она истощена. Она слаба. И вообще, готова прекратить свое существование. А все почему?» Женщина не стала ждать ответа Эдди: «Слишком мало хороших поступков».

Зубы Эдди начали стучать. «И что я теперь должен делать?» — спросил он.

«Воспользуйся моментом. Ты должен компенсировать жизнь, полную излишеств».

«Я не понимаю…»

«Завтра ты должен превратить „Собственность Акселя“ в „Цитадель Милосердия“. И тогда, возможно, твоя худосочная душа соединится с плотью».