— Вот! Читайте! — радостно воскликнул руководитель хора, прибежав в горсовет. — Мое интервью. И скажите мне спасибо. О таких вещах всему свету надо рассказывать. Поднимать это дело!
Но он был глуп, этот былинник. Свету рассказывать было как раз не нужно, а если рассказывать, то совсем с противоположной целью. Свет не понял превосходных степеней и неуемных восклицаний. Наоборот, он осудил их. И та же газета, опомнившись, вскоре дала отбой. Она поместила неодобрительные письма горожан. Тех горожан, которые заждались новоселья.
В воздухе запахло скандалом.
Потом приехала комиссия из центра.
Договор с обладателем рыжего портфеля был денонсирован. Отцам города посоветовали развивать общественные формы искусства, а на фундаменте Дворца песни предложили построить… баню. Бани в городе не было.
Тишина
С изобретением радио люди получили новый замечательный инструмент общения.
Появилась возможность вести беседу «по воздуху», не считаясь с расстояниями, слушать увлекательные репортажи о футболе и заочно участвовать в игре «Угадай-ка!».
В метро и троллейбусах по радио объявляются названия станций; теперь даже самый рассеянный пассажир не проедет свою остановку.
Радиофицированы перроны железнодорожных вокзалов, и в минуты стоянок поездов диктор предупредительно сообщает:
— Товарищи приезжающие командированные, ресторан направо… Товарищи уезжающие командированные, кипяток налево…
Все это очень трогает. До глубины души. Радио — весьма приятная вещь. Но злоупотреблять приятными вещами врачи не рекомендуют.
Почему мы вспомнили о врачах? Потому, что дальше речь пойдет о нервах и здоровье.
Как сказал один мудрец, «радио сближает дальние страны и ссорит близких соседей».
Разве не верно? Представьте: живут в энной квартире восемь или десять человек, и один из них включает свой приемник всегда только на полную громкость. Аж стены дрожат! Но стенам-то ничего: их Дело — пропускать звук к соседям, а последние вынуждены покорно принимать пирамидон или тройчатку.
Встречается и другая разновидность взломщиков барабанных перепонок. Представители этого племени шумовиков устанавливают свои радиолы на подоконниках и бомбардируют улицу «Тротмаршем», «Липси» или «Типтопом».
Но это разбойники-одиночки. Их как-то можно усмирить и «скрутить». Тем более что в некоторых городах исполкомами изданы инструкции. И там довольно определенно сказано, как усмирять и как «скручивать».
Гораздо труднее бороться с теми, кто шумит не из любви к искусству, а по долгу службы. При этом мы вступаем в конфликт не с ошалелыми индивидами, а с учреждениями, организациями.
…В последнее время стали радиофицироваться городские пляжи и бассейны. Как говорится, тонуть — так под музыку.
Через каждые четверть часа дежурная медсестра включает пластинку, на которой записана инструкция по плаванию:
— Граждане, не заплывайте далеко. Многие молодые жизни безвременно прервались оттого, что люди хлебнули воды. Если тонете, старайтесь удержаться на поверхности…
Спустя пятнадцать минут — опять та же пластинка, и деться от нее некуда. Хоть в воду бросайся.
В этой ситуации выручить может только одно — чувство юмора. К его помощи и прибегают люди.
Как только начинается очередной сеанс радиовнушения, все, зная текст наперед, хором повторяют:
— «Если тонете, старайтесь удержаться на поверхности…».
Получается что-то вроде глупой, но забавной игры.
И все-таки вид у посетителей пляжа несколько раздраженный и одичалый.
А что сказать о жителях соседних кварталов, где гулкое эхо не стихает весь день?
Иногда радио беспричинно преследует людей и в парках культуры, и в других местах.
Жаль, что в стороне остались, например, бани. А ведь как бы хорошо было: приходите вы в баню, раздеваетесь — и вот начинают крутить пластинку:
— Граждане моющиеся! Не обливайтесь одним кипятком. От этого может облезть ваша кожа. Разбавляйте кипяток холодной водой. При попадании мыла в глаза старайтесь промыть последние. Причем делать это надо руками…
Репродукторы можно установить не только в самой бане. Один-два хорошо повесить на улице. Пусть слушают и прохожие: видимо, и они когда-нибудь придут мыться.
Автор этих строк был недавно в одном молодом городе. Там ему вручили коллективное письмо от жителей нескольких больших домов:
«Мы не знаем сна и покоя. На площади перед нашими корпусами установили громкоговоритель, и он не затихает с шести утра и до двенадцати ночи. И сила у него какая-то оглашенная: хоть паровоз перекричит. Кто работает в ночную смену, совсем не имеет возможности отдохнуть. И дети в люльках нервничают. Мы не раз обращались к коменданту, а он говорит: „Вы против культработы?“ Напишите об этом».
Я написал. Но через месяц столкнулся с такой же «культработой» в другом городе. В самом центре его создали что-то вроде цветочно-овощного базара. Торговля шла под музыку. Крутили «Ландыши» и «Сирень-черемуху». Иногда в этот репертуар включалась еще «Белая акация». Устроители базара искали пластинку со словами «Ох, картошка-объеденье», но не нашли. Про овощи песен не было. Но горожанам хватало и «Ландышей». Пресытившись музыкой, они целой депутацией пришли в горсовет и на вопрос: «Что вам надобно» — ответили: «Тишины».
С шумами, в частности с теми, которые происходят от злоупотребления радио, надо бороться. Но как это сделать?
Исходя из правила «клин клином вышибают», предлагаю: везде, где только можно, — на перекрестках улиц, площадях, в переулках, во дворах — установить дополнительные репродукторы и через посредство радио разъяснять, что шум для человека вреден. Можно даже выпустить специальную пластинку с беседой на эту тему. А в качестве музыкального приложения к ней продавать запись известной песенки «Тишина».
Деловые качества
Преподаватель строительного техникума Евгений Яковлевич Кулебякин в свободное время любит посидеть с пером в руках. Живет в человеке такая пылкая, неуемная страсть! Если собрать воедино все то, что рождено его вдохновением, получится пухлый, увесистый том. Но сделать это очень трудно: работает Кулебякин главным образом в эпистолярном жанре, и произведения его разбросаны по разным организациям.
Они хранятся в канцелярии техникума, в редакциях газет, в обкоме профсоюза строителей, в главке и еще во многих местах. И все-таки мы взяли на себя этот тяжкий труд — собрать вместе все произведения Е. Я. Кулебякина.
Кулебякинские эпистолы принадлежат к разряду «жалоб» и «сигналов». Сигнализирует Евгений Яковлевич неустанно. Более того — самоотверженно. И бегут, обливаясь потом, по московским улицам почтальоны. И торчат из их разбухших сумок конверты с обратным адресом: «Техникум, Кулебякину».
Помогите! Директор техникума «зашился». Завуч плохо «справляет свою должность». Преподаватель А. «интеллектуально развит слабо», и его надо уволить. Преподаватель Б. на уроках «занимается жалким политпросветительским сюсюканьем». Преподавателя В. надо быстрее проводить на пенсию, ибо он «не обеспечил качества».
Едут в техникум расследователи. Едут инструкторы и инспекторы. И находят, что и А. вовсе не плох. И Б. вполне соответствует своей должности. И В. совсем не надо брать под руки и вести в собес, дабы скоропостижно сделать его пенсионером. И ужасаться нечему, кроме поведения самого Евгения Яковлевича.
…Два с половиной года назад по сводчатым коридорам техникума прошла весть:
— К нам приезжает новый преподаватель!
Площадь новоселу отвели вполне соответствовавшую его пожеланиям — на четверых. Но в техникуме были несколько удивлены, когда поселились на ней только двое — сам преподаватель и его жена. Мама и дочка, как он сказал, «не захотели поехать». А через несколько недель в бухгалтерию на гражданина Кулебякина поступили два исполнительных листа — и от его матери и от дочери…
Так дебютировал в строительном техникуме новый педагог. Разумеется, подобное начало не могло не оставить у его коллег неприятного осадка. Но они, будучи оптимистами, старались верить в лучшее: поработает немного Евгений Яковлевич, войдет по-настоящему в коллектив и проявит себя во всей красе деловых и моральных качеств. Кто знает, может, и заставит он в будущем заговорить о себе!
