Она взглянула на него с укором:

— О, я прекрасно все понимаю. Ты хочешь, чтобы я пожертвовала собой для блага твоего клана, не так ли?

— Было время, когда я думал, что ты можешь быть счастлива здесь, Эйлианна, — тихо проговорил лэрд. — Почему бы тебе не попробовать?

Она откинулась на гору подушек.

— Похоже, что у меня нет выбора, верно?

— У тебя там остались родственники, Эйлианна?

— Нет, никого, — ответила она со вздохом. — Моя мама умерла, когда мне было семь лет. И ни в одной из семей, куда меня брали на воспитание, я не прижилась.

Она ни за что не скажет ему, что Данвеган стал для нее ближе и роднее, чем любой из тех домов, в которых она побывала в детстве.

Он поднес к губам ее руку и прижался поцелуем к ладони. Потом тихо сказал:

— Мне очень жаль, что ты страдала из-за меня. И я не хочу заставлять тебя и дальше страдать. Но увы, я не могу отправить тебя обратно.

— Нет, можешь. Но не хочешь.

Он поднялся с кровати и проговорил:

— Возможно, ты почувствуешь себя лучше, если чего-нибудь поешь. Я попрошу миссис Мак заняться этим.

Да, она действительно проголодалась. Прямо-таки умирает от голода. Но она не мужчина. И если он думает, что успокоит ее, накормив, то сильно ошибается.

Лэрд направился к двери. У порога остановился и пристально посмотрел на нее:

— Имей в виду, Эйлианна, сейчас в моей комнате флага нет. Но даже если б и был, то он бы тебе не помог. Магия действует только в том случае, если флагом машет Маклауд.

— Мог бы сказать об этом раньше, — проворчала Эйли.

Рори усмехнулся, выходя из комнаты. Она запустила в него подушкой, но та угодила в уже закрывшуюся дверь. Выругавшись в сердцах, Эйли свесила с кровати ноги и тихо застонала. Черт возьми, ее лодыжка! Она совсем про нее забыла. Взяв свечу со столика, Эйли подняла ее повыше, чтобы осмотреть ногу. При этом она заметила, что пальцы у нее ободраны до крови. Лодыжка же сильно распухла, и было ясно, что в ближайшее время ходить она не сможет.

Осмотревшись, Эйли заметила за спинкой кровати, на стареньком сундуке, стопку полотенец. Не сумев дотянуться до них, она ухватилась за кроватный столбик — и снова застонала; резкое движение отдавалось болью во всем теле. Стиснув зубы, прыгая на одной ноге, она все же добралась до сундука и взяла несколько полотенец.

Затем, вернувшись на кровать, обмакнула одно в кувшин с водой и, отжав, обмотала им лодыжку. Решив осмотреть все свои ушибы, Эйли задрала повыше рубашку. Было очевидно, что миссис Мак не только переодела ее, но и обтерла. На ободранных коленках виднелись лишь остатки засохшей крови. В желудке у нее заурчало, когда она принялась обтирать царапины другим полотенцем. Возможно, ей действительно станет лучше, если она что-нибудь съест, в особенности если компанию ей составит миссис Мак или Мари, а не Рори.

Услышав какой-то шум, Эйли подняла глаза и увидела Рори, стоявшего в дверях. Сейчас, в свете факелов, пылавших в коридоре, он был на редкость красив — суровый, закаленный в боях воин, мужчина, в которого она безнадежно влюбилась, мужчина, который вырвал из ее груди сердце и отшвырнул его прочь.

Невольно вздохнув, Эйли сказала:

— Спасибо, что принес мне поесть. Можешь оставить поднос вон там.

Она указала на столик, стоявший перед камином.

Рори помедлил, прежде чем войти в комнату. И тут до нее дошло, что привлекло его внимание. Эйли поспешно опустила рубашку пониже.

А он откашлялся и, кивнув на ее ноги, проговорил:

— Думаю, тебе пока не стоит ходить.

Она поморщилась и проворчала:

— Да нет, все нормально. Я… — Увидев, что Рори подошел к кровати, она нахмурилась и спросила: — Ты не слышал, что я тебе сказала? Я просила поставить поднос на столик у камина.

Он едва заметно улыбнулся:

— Ты же знаешь, Эйлианна, что я прав. Тебе сейчас действительно нельзя вставать с кровати.

— Я в полном порядке, — заявила Эйли. — Спасибо, что принес поесть. А сейчас ты мог бы…

Кровать скрипнула под его весом, когда он сел с ней рядом. Поставив поднос на столик у кровати, Рори взял миску и, установив ее у себя на коленях, опустил в нее ложку. В миске было нечто похожее на густое рагу. Эйли взглянула на него с удивлением:

— Что ты собираешься делать?

— Хочу покормить тебя. Посмотри на свои руки, девочка. Они все ободраны. Тебе самой не удержать ложку.

Эйли поджала губы и молча отвернулась, явно давая понять, что не позволит себя кормить. Лэрд нахмурился и проворчал:

— Ты ужасно упрямая, Эйлианна.

Она гневно взглянула на него и открыла рот, собираясь что-то сказать. И в тот же миг Рори сунул ложку с рагу ей в рот.

— Я… мм…

Эйли захлопала глазами.

— Вот и хорошо. — Рори ухмыльнулся и утер ей подбородок краем полотенца. — Только надо есть аккуратнее, дорогая.

— Если б ты не… Ох, несносный ты человек, — пробурчала Эйли, когда лэрд умудрился всунуть ей в рот еще одну ложку с рагу.

— Дорогая, будь хорошей девочкой и поешь, — сказал Рори с улыбкой.

Пять минут спустя, когда Эйли съела все рагу, он кивнул и проговорил:

— Вот и замечательно. Теперь тебе станет гораздо лучше.

— Да, возможно, — проворчала Эйли. — А теперь, если ты не против, я бы хотела поспать.

— Да, я сейчас уйду. Но тут еще вот это… — Рори потянулся к столику. — Миссис Мак прислала тебе мазь от синяков и от боли в мышцах.

Эйли взглянула на баночку, которую он держал в руке. Она сразу узнала запах душистых трав с примесью животного жира — мазь, которую они с миссис Мак недавно изготовили. Вот только…

Посмотрев на лэрда, Эйли решительно заявила:

— Я не позволю тебе втирать в меня мазь. А если ты думаешь, что позволю… значит, в голове у тебя нет ни одной извилины.

Рори вскинул брови и в задумчивости пробормотал:

— Да, ты произносишь очень странные речи… Но теперь-то я знаю, почему они кажутся мне странными. Но все же будь хорошей девочкой и повернись на бок.

Эйли скрестила на груди руки и с вызовом вскинула подбородок.

— Только не говори, что миссис Мак сказала, что именно ты должен втирать в меня мазь.

Рори ухмыльнулся:

— Но ты же не можешь сделать это сама. У тебя все ладони ободраны. Будет сильно жечь.

— Ничего, потерплю. — Она протянула к баночке руку. — Дай мне мазь. Не беспокойся, я сильная.

Он улыбнулся:

— Я знаю, но все же… Не будь такой упрямой. Позволь мне это сделать. Обещаю, что буду очень осторожен и нежен.

Проклятие! Как раз этого она и боялась.

— А может, это сделает миссис Мак?

Рори со вздохом покачал головой.

— Нет, дорогая. Уже очень поздно и все легли спать.

Он зачерпнул пальцем немного мази и, не обращая внимания на протесты Эйли, начал втирать ей в руку. Минуту спустя, чуть сдвинув бретельку рубашки, поднялся к ее плечу, а потом снова спустился к запястью. Осторожно поглаживая его, проговорил:

— В тот день я сделал тебе больно, когда схватил вот здесь. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал запястье. — Прости меня, пожалуйста.

Во рту у Эйли пересохло, и она не отваживалась заговорить, да, наверное, и не смогла бы. Сердце ее молотом стучало в груди, стучало все быстрее и быстрее. Тут Рори выпустил ее руку и, зачерпнув еще немного мази, стал массировать другую руку, делая это так же медленно и осторожно.

В какой-то момент глаза Эйли как бы сами собой закрылись. И она вдруг поймала себя на мысли о том, что ей очень хотелось бы почувствовать эти сильные и нежные руки везде, на своем теле. А он прижался губами к другому ее запястью и снова пробормотал извинение.

«Ох, поскорее бы он закончил», — подумала Эйли. И в то же время ей хотелось, чтобы это длилось бесконечно. Тут Рори наклонился и пробормотал:

— А теперь ложись на бок, mo chridhe.

Эйли хотела воспротивиться, но не могла — слишком уже хорошо ей было. Тихонько вздохнув, она пробормотала:

— Да, хорошо, сейчас…

Кровать скрипнула, когда он поднялся на ноги. Он помог ей лечь на бок, затем снова уселся с ней рядом. И тотчас же принялся расстегивать пуговички рубашки у нее на спине. Не успела Эйли сообразить, что он делает, как рубашка распахнулась и вся спина обнажилась. Почувствовав себя совершенно беззащитной, она вздрогнула. И тут же послышался голос Рори: