Эйли с благодарностью кивнула и, опустившись на стул, протянула руки к огню.

Смотритель же покинул комнату, а через несколько минут вернулся с серебряным подносом в руках. Взглянув на гостью, сказал:

— Пододвинь-ка вон тот столик сюда.

— Да тут целое пиршество! — воскликнула Эйли. — Надеюсь, я не причинила вам слишком много хлопот, Дункан, — добавила она, устанавливая столик между стульями.

Смотритель сел и с улыбкой покачал головой.

— Нет-нет, никаких хлопот. — Внимательно посмотрев на гостью, он поинтересовался: — Что же привело вас на остров Скай, Эйли?

— Я снимаюсь для «Вог». Это такой журнал.

— Да, знаю, — кивнул Дункан. — Несколько месяцев назад они просили разрешения здесь снимать. Значит, вы модель?

Эйли рассмеялась.

— Вообще-то я врач, прохожу ординатуру. Но моя подруга — агент, и время от времени она подкидывает мне работу. Это помогает оплатить текущие счета, — добавила Эйли, потянувшись к сандвичу.

— А я думал, что вы, ординаторы, — люди занятые. Не трудно было выкроить свободное время?

Эйли едва не поперхнулась сандвичем и сделала большой глоток чаю, прежде чем ответить.

— Нет, не слишком трудно.

Решив сменить тему, она указала на обрывок шелка, заключенный в стеклянный ящик над камином:

— А что это?

— О, это волшебный флаг, — ответил Дункан, с благоговением глядя на ящик.

Заинтригованная, Эйли переспросила:

— Волшебный флаг?

— Хотите послушать про него?

Она кивнула:

— С удовольствием. Если вы, конечно, не очень заняты.

— Для этой истории у меня всегда есть время. — Усевшись поудобнее и вытянув перед собой ноги, старик проговорил: — Так вот, давным-давно, как гласит легенда, лэрд Маклауд влюбился в сказочную принцессу.

— В сказочную?.. — переспросила Эйли.

— Совершенно верно. А вы что, не верите в волшебство? Даже в детстве не верили?

Разумеется, она не верила. Ей было очень хорошо известно, что только дети, которых любят и оберегают, имеют возможность верить в волшебство и в волшебные сказки. А вот такие, как она, те, которых с раннего детства били по лицу, — эти дети были лишены возможности верить в чудеса. Но Дункану не обязательно об этом знать. Заставляя себя улыбнуться, Эйли ответила:

— В детстве, наверное, верила. Так что же было дальше?

Старик внимательно посмотрел на нее своими добрыми глазами, потом вновь заговорил:

— Так вот, они хотели пожениться, но король волшебников отказался дать разрешение. Правда, потом, заметив печаль дочери, он все же неохотно уступил, но при одном условии: через год и один день она должна вернуться в сказочное королевство.

За этот год Господь благословил пару чудесным малышом. Время, отведенное им, прошло быстро, и вскоре несчастной принцессе пришлось отправиться обратно в сказочное королевство, чтобы сдержать слово, данное отцу. Когда принцесса, вся в слезах, покидала своего супруга и ребенка на сказочном мосту, она заставила его пообещать, что он никогда не будет оставлять их сына одного и не позволит ему плакать. Даже в сказочном королевстве его плач причинял бы ей ужасные страдания, — пояснил Дункан.

Огонь в камине громко затрещал, выстрелив снопом искр, и Дункан, наклонившись, взял кочергу и поворошил поленья. Потом продолжил рассказ:

— Лэрд был убит горем, и его клан, желая приободрить своего предводителя, устроил праздник. Служанка же, которой велели присматривать за малышом, услышала музыку и, оставив ребенка одного, пошла посмотреть на веселье. Малыш расплакался, и сказочная принцесса, услышав плач сына, вернулась, чтобы успокоить его. Она завернула его в свою шелковую накидку и нежно ворковала с ним, пока служанка не вернулась. Тогда принцесса поцеловала сынишку на прощание и исчезла. Спустя годы парень пришел к своему отцу и, поведав о визите матери, передал ему ее указания. Она сказала, что если когда-нибудь клан окажется в опасности, то он должен помахать шелком, чтобы призвать волшебников на помощь. Но к этому средству можно было прибегнуть только три раза, и…

Любопытство одолевало Эйли, и она, перебив рассказчика, спросила:

— И что?.. Маклауды когда-нибудь поднимали флаг?

— Да, поднимали, и было это в 1570 году. На них напали их злейшие враги Макдоналды, и Маклауды, сильно уступавшие им по численности, развернули флаг, прибегнув к волшебству. По сей день никто точно не знает, что именно произошло, но Макдоналды отступили. Некоторые говорят, это случилось из-за того, что волшебники увеличили войско Маклаудов, но другие утверждают: как раз в тот день что-то приключилось с женой и дочкой Макдоналда. Якобы это отвлекло его от боя и войско дрогнуло.

— Что ж, Дункан, только ради одной этой истории стоило промокнуть, — сказала Эйли с улыбкой. — Спасибо вам.

— Не за что. — Смотритель замка взглянул на девушку с некоторым смущением и добавил: — Не знаю, заметили вы или нет, но я пришел в замешательство, когда только увидел вас.

Эйли снова улыбнулась:

— Вот теперь, когда вы упомянули об этом, я поняла: да, заметила.

На морщинистых щеках Дункана выступил румянец.

— Мне следовало бы кое-что вам объяснить, милая девушка. Идемте со мной.

Эйли прошла босиком по мягкому восточному ковру в дальний конец комнаты — там старик остановился перед большим портретом в позолоченной раме. Когда же он отступил в сторону, Эйли едва не вскрикнула от изумления — на какое-то мгновение ей показалось, что она стоит перед зеркалом. Женщина на портрете была ее точной копией.

— Это Брианна Маклауд, жена Рори. Он был лэрдом в последние десятилетия шестнадцатого столетия. Сходство поразительное, вы не находите?

— Да, действительно, — пробормотала Эйли, дотрагиваясь до своих вьющихся, все еще влажных платиново-белокурых волос.

У женщины же на портрете локоны были золотистые, а глаза — кофейного цвета, тогда как у Эйли глаза были голубые. Но в остальном они походили друг на друга точно сестры-близнецы.

Смотритель усмехнулся, заметив ее изумление. Потом снова повернулся к портрету:

— Она была из Макдоналдов. Рори Маклауд положил конец давней вражде кланов, но, к сожалению, их семейное счастье было недолгим, так как Брианна умерла при родах.

— Как печально… — пробормотала Эйли.

Хотя женщина, изображенная на портрете, казалось, излучала счастье, Эйли вдруг охватила необычайная грусть, и она, тихонько вздохнув, отступила от стены на несколько шагов. Покосившись на Дункана, она увидела, что и он отошел.

— А вот Рори, ее супруг, — сказал смотритель, указав на другой портрет.

В тот самый момент, когда Эйли отворачивалась от портрета, ей вдруг почудилось, что Брианна Маклауд следит за ней. Эйли помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения, и тут же подумала: «Ох какие глупости… Конечно же, мне просто показалось».

Приблизившись к Дункану, Эйли посмотрела на второй портрет и в тот же миг забыла обо всех своих волнениях. Мужчина, изображенный на нем, был редкостным красавцем, так что у нее от восхищения даже дыхание перехватило. К тому же он был настоящий горец.

Да-да, Рори Маклауд был великолепен. Черные волнистые волосы, высокие точеные скулы, твердый подбородок и чувственные губы, очертание которых свидетельствовало о том, что он любил посмеяться. А его зеленые глаза светились умом и проницательностью, когда он взирал на нее со стены. Более того, он выглядел аристократом и, казалось, излучал силу и власть. Да, этот человек был не просто красавцем, а настоящим мужчиной — в том не было ни малейших сомнений.

Тут внезапный сквозняк вдруг закружился вокруг ее босых ног, и Эйли почувствовала, как по всему ее телу пробежал холодок. Пытаясь унять дрожь, она обхватила плечи руками и вновь покосилась на смотрителя. Тот посмотрел на нее с беспокойством и воскликнул:

— О, вы же замерзли! Да-да, совсем замерзли в мокрой одежде, пока я тут болтаю. Пойдемте со мной. Я отведу вас в одну из комнат, где вы сможете переодеться.