Первый выпуск чугуна по новой технологии Александр Гуторов и Виктор Цуканов провели на тридцать минут раньше обычных сроков. Каждый доменщик в тот вечер ликовал. Да и как было не радоваться? Всем стало ясно: печь за смену может давать на семьдесят тонн чугуна больше. Но и этот успех был не пределом. В запасе у доменщиков оставалось еще не опробованных два процента кислорода. Их горновые с подручными назвали «вторым дыханием» печи. Работать на «втором дыхании» — это означало каждым процентом кислорода в дутье повышать производительность печи еще на десятки тонн чугуна.
Четыре месяца бились череповецкие доменщики за два процента. Первую победу одержали на третьей домне Борис Куриликов, Виктор Цуканов и Александр Гуторов. Своими «секретами» они поделились с каждой бригадой. И на «северной Магнитке» начался новый поход за сверхплановый выпуск чугуна.
В любом деле всегда находятся запевалы. На третьей домне «запевалами» стали горновые и подручные бригады Гуторова. Они и вывели коллектив к намеченной цели. Проектная мощность домны в 1965 году была перекрыта. А еще через год мир облетела небывалая новость: третья доменная печь Череповецкого ордена Ленина металлургического завода объемом две тысячи кубометров за двенадцать месяцев выпустила один миллион шестьсот тысяч тонн первосортного чугуна! Трудовая победа лучшей бригады доменщиков была отмечена правительственными наградами. На груди у Александра Гуторова в тот год засияла Золотая Звезда Героя Социалистического Труда.
В Череповец со всех концов земли ехали металлурги. Побывали здесь и японцы, и англичане, и французы, и американцы, и представители фирмы «Дидиер Герин» из ФРГ. Визиты зарубежных делегаций на «северную Магнитку» говорят об одном: советские металлурги достигли небывалой в мире производительности труда.
Появится закордонный гость на третьей домне и только руки потирает. Еще бы! Два часа — шестьсот тонн чугуна! Четыре — тысяча двести! Считают капиталисты. Нет, их не обманули. Все сходится.
— Господин Гутороф, — обращается к Александру Герберт Верц из ФРГ, — зачем так много и бистро-бистро работать?
Приходится объяснять:
— Вам, господин Верц, этого не понять.
— Почему?
— Врагов-то у нас еще не мало.
«Коммунист, Герой Социалистического Труда, — удивляется господин Верц. — Техник-металлург. Работает простым рабочим».
— У вас нет факансий инженер, техник, да?
— Научу ребят выпускать один миллион шестьсот тысяч тонн чугуна в год — уйду работать мастером.
Герберт Верц морщит лоб, пожимает плечами.
Практичного американца интересует другое: почему специалисты с высокими разрядами помогают подручным выполнять «черную» работу? Такого он не видел ни в одной стране. Если он скажет на своем заводе, что лучший горновой Страны Советов подметает литейный двор, ему не поверят. Факт можно подтвердить фотографией, однако лучше воздержаться. Еще в лояльности к Советам заподозрят. Но любопытство одерживает верх.
— Товарищ Гуторов, — просит переводчик, — объясните, пожалуйста, мистеру Блэку, почему вы, «король» доменщиков мира, помогаете подручным выполнять «черную» работу?
— А у нас и в песне поется: «Один за всех и все за одного».
— Я понимайт! — кивает головой американец. — Систем социализма!..
Любознательный господин Нагатияма мило улыбается, цепкими глазами ощупывает каждый уголок домны, по приборам пытается «раскусить» советскую технологию выпуска чугуна, просится на колошник… Свой интерес объясняет по-русски:
— Япония купила в СССР проект этой домны. Ваши печи — лучшие в мире! Мы будем их строить у себя.
— Пожалуйста, стройте, — не возражает Гуторов.
— Проводите меня на колошник.
— Туда без газоспасателя нельзя.
— Хорошо. Я могу подождать.
Приходит газоспасатель. Господин Нагатияма доволен. Но — увы! Маска противогаза ему не подходит. Он просит маску газоспасателя, соглашается один подняться на колошник.
— Технику безопасности нарушать даже таким любезным гостям, как вы, не положено.
Улыбка на лице Нагатиямы исчезает. Так и не удалось ему взглянуть на крутящееся паровое колесо изобретателя Валентина Кайлова. Пришлось покупать в СССР патент.
Гости из-за кордона бывают разные. Одних интересует секрет производительности, другие подбросят заковыристый вопрос из международной обстановки, третьи, забывая простую элементарность гостей, прощупывают «советскую психологию»… Занятия в университете марксизма-ленинизма, хорошие знания политэкономии социализма и капиталистических стран, высокая техническая подготовка и большой опыт работы — все это помогает Александру Гуторову быть и дипломатом, и «королем» доменщиков мира.
Тринадцать жарких лет. За эти годы у Александра Гуторова появились тысячи друзей по «горячему хлебу» в Чехословакии, Польше, ГДР, молодых странах Африки. Они приезжают в Череповец учиться трудному, но очень нужному делу. И опять Александр Гуторов все начинает сначала. Но начинает не теми робкими шагами, как когда-то на второй домне. Ему теперь знаний и опыта не занимать.
Любой авторитет, самая яркая слава могут потускнеть, как медный пятак в сырости, если человек замкнется в свой узкий мирок и начнет жить достигнутым благополучием. Свою трудовую честь Александр Гуторов бережет не только жаркой работой.
Идет бюро парткома. Вопрос решается государственный: ускорить пуск четвертой домны. Одни предлагают стандартное: обязать строителей… Другие в этом видят «дублирование» задач государственной комиссии из Москвы, советуют в ее состав ввести от завода того-то и того-то. Этим, мол, и комиссию не обезличим, и себя настоящими хозяевами покажем. На первый взгляд и те и другие нравы. Но когда выступил Александр Гуторов, члены парткома пересмотрели свое отношение к пуску новой домны.
— Я прошу, — сказал Гуторов, — доверить мне приемку от строителей футеровки домны.
Мастера-огнеупорщики к первому визиту Александра Гуторова отнеслись спокойно: полазит час-другой по воздухопроводам, фурмам и уйдет. Александр оказался не из тех, кто «отбывает» партийное поручение. В этом строители убедились на второй день. Появился он на домне — и к бригадиру:
— Переделали венец на четвертой фурме?
Бригадир поторопился заверить, что замечания устранены, и тут же пожалел.
— Я только что осмотрел венец. Вы ничего там не сделали…
Два месяца мастера-огнеупорщики «проклинали» дотошного члена парткома. А он? Он «придирался» к каждому зазору между кирпичами, красоте, прочности кладки, ругался с мастерами, прорабом, требовал одно переделать, другое поправить… Но, когда пришло время строителям сдавать работу государственной комиссии, они не раз добрым словом вспоминали Александра Гуторова.
Александр Ильич, — обратился при мне к Гуторову рабочий Николай Сеничкин. — В столовке что-то давненько ушицу не готовят. Ты бы, как член профкома, занялся пищеблоком, а?
В тот же день Александр Гуторов побеседовал с рабочими о всех претензиях к столовой. Вечером директору ОРСа пришлось задуматься.
Если через три дня не устраните недостатки, — предупредил Гуторов, — будем вас слушать на заседании профкома и решать вопрос о дальнейшем пребывании на посту директора! И вообще, вам бы не мешало съездить в Москву на «Серп и молот» поучиться секретам кулинарии.
…Выходной день. Жена предлагает Александру съездить за город и, поглядывая на него, с улыбкой осведомляется:
— Опять чего-то не успел сделать?
— Сегодня я должен в подшефный класс заглянуть и отвезти в музей слиточки миллионной тонны стали.
— А как же наше путешествие? Опять отложим до пенсии, да?
— Нет, мы его сократим только на один час. Мне обязательно надо побыть в школе и похвалить Володю Костина. Парень другим человеком становится. Ты поезжай в музей, я в школу. Через час встретимся дома.
В семнадцатой средней школе Череповца Александр Гуторов помогает классному руководителю Зое Александровне Зверевой перековывать «трудных» ребят. На этой ниве он устает, пожалуй, больше, чем у домны. Ключик к сердцу каждого «трудного» Александр, как правило, начинает искать в семье. Ведь плохим ребенок не рождается. Почему же он с годами становится «трудным»?
