— Два года я приглядывался к нашему делу, — признался Александр. — Работаем по старинке: каждый за себя…

— Говори, не стесняйся.

— Неправильная у нас организация труда. Я скачиваю шлак — двое подручных старшего горнового стоят. Они выпускают чугун — я и еще двое отдыхаем… Если мы все циклы работы будем выполнять коллективно, на каждой операции сэкономим уйму времени. Время — это дополнительные тонны чугуна…

— Не тонны — тысячи! Тысячи тонн, дорогой! Завтра начну учить робят работать по твоему графику. Молодец! Здорово ты нас, стариков, поддел. И поделом! Поделом!..

Выпуск чугуна «по-гуторовски» в бригадах приживался тяжело: сказывались профессиональные привычки «всяк на своем посту хозяин», неумение подручных справиться с делом горновых… Но самым трудным оказался «психологический барьер». Специалисты высоких разрядов неохотно выполняли работу подручных.

Перелом в сознании доменщиков произошел во второй бригаде, где работал Александр. Она каждую смену по новому графику стала выпускать сорок тонн сверхпланового чугуна. Рекорд второй через месяц побила третья — пятьдесят тонн! За третьей потянулись первая и четвертая. А вторая? Она взяла новый рубеж — шестьдесят тонн сверхпланового чугуна!

Почин череповецких доменщиков долетел до Москвы. В Министерстве черной металлургии решили: «Вторая домна возглавит всесоюзное соревнование».

Год доменщики Магнитки, Череповца, Кузнецка, Кривого Рога, Запорожья и других заводов боролись за рекордную цифру выпуска сверхпланового чугуна. Имена победителей менялись каждый месяц. Вырвется Магнитка вперед — глядишь, рекорд побит запорожцами. Только запорожцы закрепятся на взятых рубежах — их обойдут череповчане…

В главном штабе всесоюзного соревнования учитывалось все: объем печей, качество чугуна, его себестоимость, аварийные простои печей… Коллектив второй череповецкой домны по всем статьям обошел соперников. Он за год выпустил четыреста тысяч тонн сверхпланового чугуна.

Чествовать победителей всесоюзного соревнования приехали члены правительства, сотрудники Наградного отдела Президиума Верховного Совета СССР, работники Министерства черной металлургии, сталевары и прокатчики «Серпа и молота», «Электростали»…

Первым на сцену пригласили Анатолия Ивановича Ольховикова. Переполненный металлургами зал притих.

— Указом Президиума Верховного Совета СССР, — объявил министр черной металлургии, — обер-мастеру Анатолию Ивановичу Ольховикову присвоено почетное звание Героя Социалистического Труда.

Волна радости потрясла зал. А когда она немного утихла, старый обер-мастер по русскому обычаю трижды поклонился «миру», украдкой вытер глаза и чуточку дрогнувшим голосом заявил:

— Высокая награда, которой удостоило меня правительство за хорошую работу, это победа всего доменного цеха. Я верю: в нашей семье вырастут новые Герои. Спасибо вам, дорогие друзья!

Министр в тот вечер пригласил на сцену и Гуторова. Рядом с боевыми наградами на груди у Александра засияла медаль «За трудовую доблесть».

Награды и премии череповецкие металлурги «обмывали» на заводском банкете. Анатолий Иванович Ольховиков усадил Александра Гуторова рядом, по правую руку. Первый тост за главным «виновником» торжества. Анатолий Иванович поднял бокал шампанского и предложил выпить за надежную смену и первого подручного горнового Александра Ильича Гуторова.

— Второго, — поправил кто-то обер-мастера.

— Вчера был второй. Сегодня — первый!

Пять жарких лет на второй домне. Каждый год Александр Гуторов делал шаг вперед. Семь классов закончил, в Днепропетровский заочный металлургический техникум поступил, но рабочей лестнице на самую высокую ступеньку поднялся. Коммунисты завода приняли его в свои ряды… Но таков уж, видно, характер у русского человека: больше достигает — меньше зазнается. Пригласил как-то Александра к себе Анатолий Иванович и от чистого сердца:

— Пора, Саша, в мастера переходить. Я вот на пенсию собрался…

— По-моему, рановато. Хочу еще поучиться.

— Тебе видней. Есть еще предложение: начальник цеха метит тебя на третью домну старшим горновым. Печь, сам понимаешь, новая. Ее, как красавицу-недотрогу, обласкать надо. Бригады опять же надо научить работать по твоему графику.

Расставаться со второй домной Александру не хотелось. За пять лет он хорошо изучил ее «капризы», «болезни», «повадки» да и к ребятам сердцем прикипел. Идти на третью — все начинать сначала.

— Надо, Саша. Шибко надо.

На третьей Александр начал все заново. Не обходилось, конечно, и без курьезов. Взять того же Сергея Николаева. Парень работал неплохо, но аккуратности в труде не признавал. Лопату забросит куда попало, резак или пику под ногами оставит… Александр не раз делал ему замечания, а когда Сергей выбросил в мусор десяток огнеупорных кирпичей, его терпению пришел конец. Он вынул из кармана рубль и незаметно подбросил Николаеву. Сергей, заметив деньги, подобрал их тут же.

— А почему ты государственное добро не замечаешь? Рубль подобрал, а кирпич — в мусор, да?

— Хватит с ним церемониться! — поддержала бригада Гуторова. Высчитать за кирпич из зарплаты!

Коллективная «пропесочка» обидела Сергея. Два дня он работал молча. На третий заговорил с одним — парень отвернулся. Обратился к другому — молчит. Попросил третьего помочь — не слышит…

— Александр Ильич, я так больше не могу! Почему со мной никто не разговаривает?

— С тебя же пример берут.

Пришлось Николаеву поступиться гордыней. Он к ребятам лицом, и они к нему с открытым сердцем.

Два месяца Александр учил бригаду работать по новому графику. И только начал выпускать сверхплановый чугун — еще задание.

— Придется тебе, Саша, — предложил мастер Виктор Цуканов, — переходить в третью. Если мы не научим все бригады работать по твоему графику, не выйдем на проектную мощность.

— А в первую и четвертую кто пойдет?

— В первую Анатолий Иванович. Старик решил перед уходом на пенсию еще одно хорошее дело сделать. Я иду в четвертую.

— Пора нам перестроить и работу машинистов шихтоподачи, — заметил Гуторов. — Они невнимательно следят за качеством отсева шихты, ее влажностью, частенько нарушают дозировку… Зарплату им следует начислять от ровности хода печи и производства чугуна. И еще… Я вот хочу о новой технологии потолковать.

— О новой технологии?

— Академик Бардин на тульских домнах обогащал дутье кислородом.

— Эти опыты проводились при плавке литейного и специальных чугунов на малых печах, — согласился Виктор Цуканов. — А как поведет себя передельный чугун на наших махинах?

— Надо съездить к тулякам, днепродзержинцам, — не сдавался Гуторов. — Они в дутье применяют до двадцати двух процентов кислорода. Почему бы нам не перенять их опыт работы?

Совет двух коммунистов через неделю обсуждался на партийно-хозяйственном активе. Доменщики «северной Магнитки» в то время уже выпускали десятки тысяч тонн сверхпланового чугуна. Их показатели удивляли металлургов всех стран. Но они решили брать новые рубежи. Путь к этому был один: довести применение кислорода в дутье до двадцати восьми — тридцати процентов.

Тихим августовским вечером в 1965 году Александр Гуторов и Виктор Цуканов встали на необычную вахту: третью домну перевели на дутье с повышенным содержанием кислорода. Как поведет себя печь? На этот вопрос никто не мог дать точного ответа. История черной металлургии знала применение кислорода в дутье только до двадцати двух процентов. За этой чертой лежала полоса неизвестности.

Стрелки приборов показали двадцать два процента кислорода в дутье. Ход гигантской печи шел ровно. Виктор Цуканов и Александр Гуторов еще увеличили содержание кислорода в дутье.

Черная стрелка на белом циферблате залихорадила и медленно-медленно поползла вверх. Печь загудела тревожно и гулко. Гуторов и Цуканов еще прибавили два процента кислорода в дутье. Печь немного успокоилась. Ее ход постепенно выровнялся, и она, набрав спокойный ритм, загудела плавно и весело.