Территориально исследование ограничено Орловской губернией, учрежденной указом Екатерины II 28 февраля 1778 года. В трудах по истории этого региона его территория в «догубернский» период, как правило, определяется границами будущей губернии, то есть в ареал региона включаются Брянск, Севск, Трубчевск, Елец и другие местности, которые позднее войдут в состав Орловской губернии. Для обозначения этого ареала используются понятия «Орловский край» и «Орловщина». Это относится и к данному исследованию. Территория будущей Орловской губернии входила в состав центральных великорусских губерний и располагалась на северо-западной окраине черноземной полосы. На момент работы Уложенной комиссии 1767–1768 годов Орловская провинция, входившая в состав Белгородской губернии, включала в себя шесть уездов[130], три из которых по губернской реформе 1775 года отошли к Тульской губернии. Одновременно в состав Орловской губернии были включены некоторые уезды, ранее принадлежавшие к другим провинциям. При изучении истории Орловского края традиционно принято говорить о 12 уездах[131].
В историческом прошлом Орловщина — это граница Киевской и Северо-восточной Руси, стратегически важное для торговли междуречье Днепра, Дона и Оки. До начала XVI века земли, входившие в состав так называемых Верховских княжеств, были предметом спора между Московским государством и Литвой. Активная колонизация Орловщины началась лишь в конце XVI века, спустя почти столетие после формального присоединения этой неспокойной территории, соприкасающейся с просторами Дикого поля. Большинство городов области возникли в конце XVI–XVII веке как укрепления для защиты южных рубежей Московского государства. Оборонный по преимуществу характер первоначальной военно-политической структуры региона обусловил и характер его заселения, и формы доминирующего землевладения, и социальный состав населения. Освоение земель здесь осуществлялось преимущественно пришлыми — служилыми людьми московского царя. Они получали здесь в основном не очень большие по размерам поместья и со временем превратились в весьма многочисленный слой мелкопоместного провинциального дворянства.
После того как Орловский край оказался в тылу ушедшей на юг русской колонизации, началось его активное земледельческое освоение. Результатом отказа от политики заказных городов стало в XVIII веке превращение края мелкого землевладения служилых по прибору в область распространения крупных земельных владений московских помещиков{714}. Благодаря созданию крупных поместий Орловщина становится известной своими «дворянскими гнездами» — от владений молдавского господаря Кантемира, основавшего город Дмитровск-Орловский, до усадеб Тургенева и Фета.
Местное сельское хозяйство на одном из ближайших к Москве массивов чернозема было вполне конкурентоспособным, и помещики предпочитали оброку барщину и отработки. Отходничество было развито слабо, за исключением менее плодородного северо-запада области. В промышленном отношении Орловщина не могла конкурировать с расположенными ближе к Москве территориями с исторически развитыми подсобными промыслами. Единственное исключение — пеньковое и канатное производство, в которых преобладал военный заказ. Агроклиматические условия запада Орловщины идеально подходили для выращивания основного сырья для пеньки — конопли. Аграрная специализация и усиливавшееся крепостничество не способствовали развитию городов. Только Орел, Мценск, Волхов, Кромы, Елец и Ливны — бывшие крепости, расположенные на основных притоках Оки и Дона, — постепенно превратились в торговые центры, отправлявшие хлеб в столицу и на экспорт через черноморские порты. Остальные города оставались местными центрами сельскохозяйственных районов с локальными торговыми и административными функциями. Основную часть населения Орловского края составляли крестьяне, 63 процента которых были крепостными. Однодворцы к середине XVIII века в связи с утратой их былых функций по охране границ практически уравнялись в положении с государственными крестьянами, хотя небольшая часть их продолжала удерживать в своих руках более крупные, чем у крестьян, земельные наделы и даже в раде случаев владела незначительным числом крепостных. К середине XVIII века на Орловщине насчитывалось 5062 дворянских имения. Вместе с городскими жителями дворянского происхождения в Орловском крае проживало от 25 до 30 тысяч дворян обоего пола. Процент городского населения был невелик{715}.
Историческое изучение Орловского края имеет обширную историографию: в работах дореволюционных, советских и современных исследователей изучались различные аспекты истории Орловщины, в том числе особенности жизни местного дворянства. Например, в исследовании Ярослава Евгеньевича Водарского представлен анализ количественного и историко-географического аспектов дворянского землевладения в Орловском крае{716}. Истории местных дворянских родов и отдельным ее страницам посвящено несколько сот работ — от монографий до газетных статей{717}. Значительный пласт исследований касается истории дворянских усадеб Орловского края. В основном это описания конкретных усадеб и их жителей{718}. Общей характеристики феномена орловской усадьбы пока нет. Одним из аспектов исследования проблемы является изучение истории и состава дворянских усадебных библиотек, которой занимались ряд исследователей, в том числе Алексей Серафимович Захаров, Владимир Алексеевич Власов, Василий Михайлович Катанов, Юлия Вячеславовна Жукова и другие{719}. Все эти материалы, однако, не представляют целостной картины дворянской жизни в губернии. Книга Марины Ивановны Лавицкой об орловском дворянстве во второй половине XIX — начале XX века{720} охватывает пореформенный период. Правда, предваряет исследование глава, рассказывающая о происхождении и эволюции дворянства и поместного землевладения Орловской губернии дореформенного периода, но дворянские наказы в екатерининскую Уложенную комиссию не используются в качестве источника. Кроме того, в приложенных схемах происхождение целого ряда дворянских родов, живших на территории края в XVIII веке и ранее, неверно отнесено к XIX веку. Даже в тех работах, которые хронологически захватывают XVIII век, начальным этапом исследования ученые определяют 1778 год — год учреждения Орловского наместничества — или от петровских времен сразу переходят к временам существования наместничества{721}. Такая ситуация, очевидно, обусловлена меньшим количеством источников за более ранний период и трудностями выявления этих источников, рассредоточенных по центральным и провинциальным архивам[132]. В этой связи важным представляется детальное изучение наказов, подготовленных для Уложенной комиссии 1767–1768 годов жителями Орловского края.
Дворянские провинциальные наказы как источник, конечно, знакомы исследователям истории Орловского края{722}. Заявка на глубокое и детальное изучение дворянских наказов была сделана Ольгой Евгеньевной Глаголевой{723}. В своей статье она определяет источниковедческие возможности дворянских наказов и кратко анализирует наказы Орловского, Карачевского и Волховского дворянства. Однако комплексного изучения наказов представителей всех сословий Орловского края до сегодняшнего дня не проводилось.
