— А машину вы можете описать? Какая она была? — спросил Крис.

Миссис Келли задумалась.

— Как я уже говорила раньше, точно не помню. Кажется, черная, довольно большая, с вместительным багажником… Честно говоря, она мало меня интересовала.

Люди вообще в основной массе нелюбопытны и ненаблюдательны, подумала Рейли, испытывая все большее разочарование от общения со свидетельницей. Миссис Келли ничего интересного им не сообщила, хотя, надо признать, о Джесс они узнали только благодаря ей.

Когда они вошли в гостиную Майка, Крис спросил:

— А что, собственно, мы ищем?

— Если бы я только знала… Впрочем, основываясь на предыдущем опыте, можно предположить, что искомый предмет должен каким-то образом выделяться, выдаваться из общего ряда, но при этом не привлекать к себе повышенного внимания. Это вещь, находящаяся не на своем месте. Возможно, фотография, клочок бумаги — короче, все, что угодно, способное навести на мысль, куда она его увезла. — Рейли вспомнила слова Дэниела относительно рассыпаемых Джесс крошек. — Сестра любит оставлять закодированные послания в виде незначительных на первый взгляд вещей и предметов, которые вроде бы никому не нужны и не интересны.

Рейли попыталась представить, что говорила Джесс и что здесь делала.

Интересно, о чем подумал Майк, когда его младшая дочь появилась на пороге? Отец, как и она сама, не знал, что Джесс освободили досрочно, и скорее всего никак не ожидал ее увидеть. Он обрадовался — или, наоборот, испугался? Объяснила ли ему Джесс хоть как-то свое появление или хранила по этому поводу молчание? Дала ли ему наркотик, чтобы сделать послушным своей воле, или он с готовностью отозвался на ее предложение? И что она сказала ему, чтобы убедить отправиться с ней в поездку, и сообщила ли, куда они поедут?

Оставив Криса обследовать гостиную, Рейли прошла в отцовскую спальню.

Обстановка в комнате была самая простая, почти спартанская. Дешевая узкая кровать с деревянным изголовьем, маленький прикроватный столик и недорогой гардероб — вот, пожалуй, и все. У комнаты отсутствовал характер, какая-либо индивидуальность. Это помещение определенно использовали лишь по прямому утилитарному назначению. О нем не заботились и сделать его уютнее или комфортнее не стремились. Здесь не было никаких украшений, за исключением висевшего на стене над кроватью дешевого стандартного постера со словами «Дом, милый дом».

«Дом, милый дом»? Вряд ли… Не похоже, чтобы мечты Майка, связанные с возвращением на родину предков, осуществились…

Неожиданно Рейли почувствовала себя виноватой в том, что уделяла отцу так мало внимания, плохо заботилась о нем. Теперь, если Джесс прибегнет к своим обычным методам, ей вряд ли удастся исправить эту ошибку. Но чего добивается сестра? Неужели она похитила отца только для того, чтобы использовать как приманку в той сумасшедшей игре, которую затеяла против Рейли?

Женщина тяжело вздохнула и присела на край отцовской кровати, надеясь, что Майк держится молодцом, где бы сейчас ни находился. Потом, совершенно неожиданно для себя, легла на постель и положила голову на подушку. От подушки исходил запах отца, мигом унесший Рейли в детские годы — в то место, где она чувствовала себя дома, в тепле и безопасности.

Рейли до сих пор помнила, как отец обнимал ее сильными руками, когда мать в очередной раз уходила из семьи и ей, Рейли, из-за этого снились по ночам кошмары. Когда она с криком просыпалась, окружающая темнота представлялась ей черной бездной отчаяния, готовой поглотить ее. Но Майк сразу же являлся на зов, прижимал дочь к себе, подставлял плечо, чтобы ей было где спрятать лицо в ожидании, когда рассеется тьма.

— У вас все в порядке? — спросил Крис, открывая дверь в спальню и останавливаясь в дверях.

Рейли присела на постели, быстро смахнув рукой набежавшие на глаза слезы, потом широким жестом обвела рукой комнату:

— Здесь все такое… хм… безликое, словно лишенное души. А ведь он так надеялся, что возвращение на родину поможет ему воспрянуть духом. Когда я была ребенком, он всегда с большим чувством рассказывал о зеленых холмах и долинах Ирландии, о быстрых прозрачных реках и об окружающем ее океане. Помнится, он говаривал, что набегающие здесь на берег океанские валы отливают оружейной сталью…

Крис удивленно посмотрел на нее:

— Значит, он любил нашу страну? Почему же поселился в этой дыре в старой части Дублина?

— Честно говоря, не знаю. Наверное, ничего другого не мог себе позволить. А может, ему просто стало безразлично, поскольку Ирландия слишком сильно изменилась и нынешняя реальность совсем не соответствовала его воспоминаниям — вернее, тому, что он себе нафантазировал.

Крис кивнул:

— В жизни так часто бывает. Впрочем, из ваших слов можно заключить, что Майк в душе большой романтик.

— Был им. До трагических событий в нашей семье, — печально произнесла Рейли. — А дальнейшая невеселая жизнь и выпивка вытянули из него все, что еще оставалось.

— Но между прочим, любовь к океану перешла к вам от него, — со значением произнес Крис.

— Возможно. — Она слабо улыбнулась, поправила покрывало на постели и, меняя тему, добавила: — Похоже, здесь ничего полезного для нас нет.

— А вот я, как мне кажется, нашел кое-что любопытное и предлагаю вам на это взглянуть. Этот предмет покоится на кофейном столике, но я не помню, чтобы он находился там, когда мы с вами были здесь в прошлый раз.

Рейли вскинула голову и вопросительно посмотрела на него:

— Что вы там нашли?

Они проследовали в гостиную, где Крис, опустившись на диван, взял со стола и продемонстрировал Рейли небольшой томик в кожаном переплете.

— Похоже на очередной семейный фотоальбом.

Рейли присела на диван рядом с детективом, и он положил альбом так, чтобы они могли рассматривать его вместе.

Крис пролистал несколько страниц и указал на старую фотографию, запечатлевшую двух девочек, сидевших на скамейке в каком-то парке. Семилетняя Джесс мило улыбалась, ее личико обрамляли золотистые, будто у ангела, локоны.

Сидевшая рядом с ней Рейли стягивала волосы на затылке резинкой; она всегда ходила с «хвостом», пока не выросла и не научилась следить за собой. В отличие от улыбающейся младшей старшая сестра смотрела в объектив серьезно. Нельзя сказать, чтобы она выглядела печальной, но счастья у нее на лице тоже было мало.

Рейли протянула руку и нежно дотронулась до фотографии кончиками пальцев.

— Помню этот снимок. Даже платье, которое на мне, помню, — сказала она со вздохом.

Крис перевел взгляд с фотографии на лицо Рейли.

— А вы с тех пор почти не изменились. Вы и в детстве были такой же серьезной?

— Слишком быстро повзрослела.

— Сколько же вам лет на этом снимке? Около двенадцати?

Она кивнула.

— Мне исполнилось восемь, когда мама окончательно нас покинула, и я считаю, что на этом мое детство кончилось. С уходом матери на меня свалилось множество разных забот. Помнится, я испытала странное чувство, когда наконец осознала, что следить за Джесс, убирать дом и готовить обед отцу, кроме меня, некому. — Даже сейчас, по прошествии многих лет, мысль об украденном детстве угнетала ее. Рейли повела глазами по комнате, посмотрела на закрывавшие окно дешевые тюлевые занавески и видневшийся сквозь них фонарный столб на улице. — Короче говоря, мне пришлось стать для Джесс матерью, хотя ей не хватало той матери, которая ушла.

— Другими словами, она вас отвергла?

— Ей была нужна сестра для совместных игр и мать, которая делала бы то, что положено матери. А вместо этого она получила девчонку, которая принялась ее воспитывать, стараясь не реагировать на капризы. Так что, полагаю, Джесс и впрямь неосознанно отвергала меня, ведь заменить ей мать я, разумеется, не могла, но, помимо этого, не оправдала ее надежд и как сестра.

Рейли вновь унеслась мыслями в прошлое, прокручивая в памяти сумрачные дни детства, приведшие каким-то образом к кошмару в настоящем.