В кухне в луже собственной крови ничком лежал мужчина. Судя по всему, его несколько раз пырнули ножом, и он, оставляя за собой кровавый след, по какой-то причине пополз на кухню, где, похоже, и испустил дух…

Рейли изо всех сил прижала руки ко рту, чтобы подавить рвущийся наружу вопль ужаса и одновременно сдержать сильнейший позыв к рвоте.

Частично справившись с собой, она подняла глаза и увидела у противоположной стены мать, которую узнала мгновенно, несмотря на миновавшие со дня ее исчезновения долгие годы. У нее были такие же нежные черты, которые столько раз являлись Рейли во сне, и такие же окаймлявшие лицо светлые волосы.

В снах она всегда ласково улыбалась Рейли, но на этот раз улыбка на ее губах отсутствовала. Более того, черты лица были искажены от боли и ужаса, а из живота торчала рукоять большого кухонного ножа. Она истекала кровью и уже находилась по пути в мир иной, хотя продолжала инстинктивно зажимать рану на животе испачканными в крови руками.

— Боже мой… — только и смогла выговорить Рейли, после чего снова запечатала себе рот ладонями, чувствуя, как душа рвется на части от горечи утраты и ужаса происходящего.

— Я знала, что ты придешь.

Услышав голос сестры, Рейли едва не подпрыгнула и лишь после этого сфокусировала взгляд на находившейся на заднем плане Джесс. Прислонившись спиной к стене, та сидела на полу, держа голову матери на коленях, и ласково гладила ее по волосам. Потом, очень медленно Джесс подняла глаза на стоявшую в арке дверного проема Рейли.

— Господи, Джесс! Что здесь произошло? — хрипло пробормотала та. Слова давались с трудом, так как при попытке что-либо произнести у нее всякий раз перехватывало горло.

Джесс некоторое время не сводила с Рейли глаз, а потом снова опустила голову и всмотрелась в лицо матери.

— Ну вот, Кэсси затихла, — наконец уронила она. — А полчаса назад так печалилась, так сетовала на то, что ушла из семьи, так презирала себя за это… — Она продолжала гладить мать по волосам, оставляя кровавые полосы у нее на лбу. И эти исполненные странного покоя размеренные движения поразили и напугали Рейли больше, чем все остальное.

— Джесс, мне кажется, надо звонить в полицию…

— Она была шлюхой, Рейли! — неожиданно взвизгнула сестра, и выражение умиротворения на ее лице моментально сменилось гримасой чуть ли не животной ярости. — Всегда бросала нас, оставляла в одиночестве! Жалкая вонючая шлюха — вот кто она такая. И получила по заслугам!

— Что?! Что она получила?

Рейли показалось, что над ней смыкаются стены, когда заметила бегающие глаза Джесс, которая словно не знала, что ей ответить.

Джесс… Неужели она как-то вовлечена в весь этот ужас? Или, хуже того, каким-то образом ответственна за это? Рейли отчаянно напрягала голову, пытаясь анализировать увиденное, но при этом старалась держаться подальше от опасного дикого зверя в образе сестры.

Но что бы она ни думала, ей инстинктивно хотелось выйти на передний план и привычно взять бразды правления в свои руки, как и пристало старшей сестре. Она даже сделала шаг вперед, пересилив страх перед темной и злобной сущностью, овладевшей ее ненаглядной Джесс.

— Дорогая, надеюсь, ты в порядке? Тогда расскажи мне, что здесь произошло, — попросила Рейли мягким, проникновенным голосом.

Трансформация была мгновенной. Джесс одарила ее ласковой, едва ли не блаженной улыбкой.

— Да, я в порядке. По крайней мере сейчас, — выговорила наконец она, потом повела глазами по комнате и задержала взгляд на лежавшем в луже крови мужчине. И опять у нее в мозгу будто что-то заклинило, лицо исказилось от ярости, а голосовые связки завибрировали от напряжения, срываясь на крик: — И он получил по заслугам!

Когда Рейли вновь попыталась осмыслить, что здесь все-таки случилось, у нее из глаз потекли слезы, а ноги словно приросли к полу.

Между тем Джесс перевела взгляд на лежавшую у нее на коленях голову матери и принялась гладить ее по волосам.

— И мамочка тоже, — продолжала она, но уже более спокойным голосом. Потом посмотрела на Рейли с таким выражением, как будто вспомнила что-то важное. — Мы и на небесах с ней не встретимся — ведь шлюхам и лгуньям там места нет. — Сказав это, она наклонилась и поцеловала Кэсси в окровавленный лоб. — Тебе тоже следует попрощаться с ней, Рейли, так как ты видишь ее в последний раз.

Рейли с катившимися по щекам слезами подошла к младшей сестре и склонилась над ней.

— Боже мой, Джесс, — прошептала она. — Что же ты наделала!

Джесс осторожно переложила голову матери с коленей на пол, поднялась на ноги и некоторое время критическим взглядом исследовала мертвое тело, словно отыскивая в нем дефекты. Затем наклонилась, вытащила из тела и отбросила в сторону нож, после чего сложила руки Кэсси крестом на зиявшей в животе ране.

В следующее мгновение Джесс, грациозно переступив через труп, подошла к плачущей сестре и окровавленными руками нежно обняла за плечи.

— Все нормально, Рейли, — прошептала она ей на ухо. — Я уладила это дело. И теперь у нас всегда все будет хорошо.

Получив от Гормана основательную головомойку и пропустив мимо ушей большую часть, Рейли вышла наконец из начальственного офиса и сразу выхватила из кармана мобильник, однако сообщений от Криса не обнаружила. Телефон зафиксировал лишь один сорвавшийся звонок в самом начале рабочего дня — и больше ничего.

Черт, почему, спрашивается, он ей не звонит? Даже если у него плохие новости, он должен держать ее в курсе дел — хотя бы из соображений порядочности.

Она быстро набрала его номер, но телефон Криса работал только на прием сообщений. Тогда она позвонила Кеннеди, который, похоже, тоже мало что знал относительно дальнейшего развития событий.

— Зря волнуетесь. Я не сомневаюсь, что у них с Форрестом все под контролем, — заверил ее детектив.

— Что такое? Неужели Дэниел поехал вместе с ним? — По какой-то непонятной причине это известие заставило Рейли разволноваться еще больше.

— Так по крайней мере мне сказали ребята из участка. По их словам, они уехали оттуда часа полтора назад. Но вы не переживайте. Если бы случилось что-то серьезное, они, без сомнения, связались бы с вами.

Ей очень хотелось ему верить. Она и поверила, правда, продолжая думать, что если сообщение убийцы предназначалось ей, то ни в чем нельзя быть уверенной. Как, к примеру, он узнал о Кэсси — или о Джесс, если уж на то пошло? В то время ее сестра была несовершеннолетней и, согласно закону, ее имя в газетных статьях не упоминалось.

Но если убийца действительно в курсе секретов ее семьи, то не составляло труда понять, почему ему взбрело в голову затеять эту игру. Дэниел был прав: преступнику любой ценой требовалось выбить из седла специалиста, который не только расшифровал его модус операнди, но и основательно разобрался в принципе табу, лежавшем в основе всех его деяний.

Интересно, Дэниел догадывался об этом с самого начала? О том, в частности, что преступник надеялся получить преимущество над следствием, обнаруживая и обнародуя неприятные факты из ее, Рейли, прошлого? А если догадывался, то что в этой связи собирался предпринять?

Сама Рейли ничего не могла изменить в создавшейся обстановке, как ничего не могла изменить и в тот день, когда передавала силам правопорядка свою внезапно помешавшуюся четырнадцатилетнюю сестру. Джесс действительно каким-то образом обнаружила местонахождение матери и, приехав по ее новому адресу, убедилась, что Кэсси покинула семью и Майка ради другого мужчины.

Как это всегда бывало с Джесс, объяснение с матерью сразу началось на повышенных тонах и быстро переросло в открытую конфронтацию. Темпераментный молодой парень, приятель Кэсси, заметив это, сбегал на кухню за столовым ножом и стал весьма агрессивно размахивать им, надеясь таким образом напугать Джесс и выпроводить из дома…

Рейли неожиданно вспомнила, как Джесс со слезами на глазах просила ее не вызывать полицию.