А после обеда — снова на берег! На море появились белые барашки, белые, как первый снежок.
Солнце припекает горячо, на горизонте виднеется пароход, рыбацкие парусные лодки словно застыли в синей дали.
Незаметно наступает вечер. Величественное, кровавое солнце опускается за море, озаряя небо огненными факелами. Вот оно совсем исчезло, нырнуло в бездну, а восток еще пылает изменчивым, трепетным отсветом зарева.
Нагруженный богатой добычей, бесконечно усталый, Ивась влезает на огромный камень. Гладкий, отполированный морскими волнами камень теплый, как ладонь человека. Мальчик сидит и задумчиво смотрит, как тонет в море последний зеленоватый луч. Мальчик сидит долго, забыв и крабов и медуз, а камень постепенно охлаждается, отдавая свое тепло ночи, морскому ветру, шуму прибоя…
И здесь, на камне, его снова находил дед Савелий.
Утром мать собирается плыть на лодке в море.
— Мама, поймай мне морского конька!
Ивась гладит потрескавшуюся, грубую руку матери.
Марина поспешно целует сына:
— Поймаю.
— А ты не забудешь, мама?
— Ну как же можно забыть?
Морской конек, это фантастическое создание, действительно напоминающее конскую голову, давно уже не дает покоя мальчику. Ему так хочется иметь такого конька в своем самодельном аквариуме!
Отчаливает лодка, за ней другая, третья… Белоснежные паруса распластываются, как лебединые крылья, все дальше и дальше уплывают лодки, они едва виднеются, а Ивась все стоит на берегу, и ему кажется, что он все еще видит красный платок матери в голубой дали.
Море и небо… Caшкo отчаливает и, не поднимая паруса, не спеша гребет веслами. Дует свежий, теплый ветер, но море спокойно: Синий простор, солнце и тишина. Только тихо плещется у берега ленивая волна. Едва-едва покачивается челн. На белом борту ярко краснеют буквы: «Отличник». Как хорошо лечь на спину и беззаботно глядеть на небо! Челн качается, словно колыбель. Тишина, голубизна неба, солнце, ветерок, пропитанный солью… Дышит море…
— Мальчик! Эй, мальчик!
Сашко Чайка вздрагивает от неожиданности. Он видит на берегу незнакомого человека. Он бос, одна нога у него перевязана, кожаная сумка надета через плечо.
— Мальчик, греби сюда! Есть дело!
Какое может быть «дело» у этого человека? Что он такой? Что ему нужно от Сашка?
Чайка нерешительно берется за весла. Гребет. Челн ткнулся носом в песок.
— Послушай, мальчик, здесь у вас есть дачники?
— Есть, — отвечает Сашко. — У Захара Мьякоты, у дядьки Сильвестра…
— У бабки Горпины, у тетки Мотри… Хи-хи-хи…
— Таких у нас в Слободке нет.
— Знаю. Я пошутил. Я люблю шутить… — Незнакомец огляделся по сторонам.
— Помню, как сказал мне однажды Буденный (я у него в армии служил): «И когда ты, Петр, перестанешь шутить?» Ну, это я так вспомнил. А ты что, гуляешь? Может, ты пионер?
— Пионер.
— У меня, сынок тоже пионер. Владимиром зовут. В честь Владимира Ильича Ленина. А тебя как зовут?
— Сашко.
— Хорошее имя. Был такой полководец — Александр Македонский Не учил истории? Имя боевое… А челн у тебя исправный, хороший?
— Хороший.
— А ты, значит, капитан… Хи-хи-хи… Часы у тебя есть?
Незнакомец снова огляделся по сторонам. Вокруг — никого не видно.
— Нет? Какой же ты капитан, если у тебя нет часов?
— Да так.
— А хорошо здесь! Я сюда на дачу приехал Дачник. Только вот несчастье какое — нога заболела. Ходил в больницу, доктор говорит, что надо в город ехать. Хе-хе… Хорошо ему говорить. А как же я туда дойду с больной ногой? Не подвезешь ли ты меня в челне? Я отблагодарю. Я могу тебе даже…
Незнакомец порылся в кармане, и на солнце сверкнули серебряные часы.
— Могу их подарить тебе. Хи-хи-хи! Конечно, если бы часы были очень дорогие то я бы тебе их не отдал. Но все же часы хорошие… Идут, хе-хе… Подвезешь, Сашко?
Было что-то неприятно вкрадчивое в его словах, в движениях. И Сашку почему-то вспомнился Кажан. Вспомнился разговор о его аресте. Вспомнились рассказы брата Лаврентия про нарушителей границы. «Чего он все оглядывается? подумал Сашко. — Как будто боится…»
— Что ты так долго думаешь? Повезешь? Через два часа будешь дома…
И тогда у Сашка созрело решение.
— Садитесь,- сказал он. — Только не обманите. Часы обещали отдать.
— Какой же может быть обман? — уверял незнакомец, садясь в челн. — Я сам буду грести. А ты садись у руля.
У незнакомца вначале были другие планы. Он хотел захватить челн и плыть самостоятельно в город. Но от этого пришлось отказаться. Во-первых, возле «Отличника» всегда находился кто-нибудь из пионеров, во-вторых, на море можно было встретить лодки слободских рыбаков; все они прекрасно знали пионерский парус, и незнакомый человек в этом челне неминуемо вызвал бы подозрение. Другое дело, если в челне будет пионер. Воспользоваться челном ночью тоже было небезопасно — и ночью тоже много рыбаков выезжало на ловлю. Была, конечно, возможность проскочить незаметно, но незнакомец не хотел рисковать лишний раз.
Сашко управлял рулем и молча рассматривал своего пассажира. Тот прекрасно справлялся с веслами, Челн плыл полным ходом.
— Жаль, что нельзя распустить парус, — сказал незнакомец. — А я думал, что будет попутный ветер.
— Нет, ветер дует в лицо — ответил Сашко.
И вдруг незнакомец бросил весла и посмотрел на берег. В его зеленых глазах загорелись злые огоньки.
— Стой! — крикнул он. — Ты куда правишь? Куда мы плывем?
У Сашка сильно билось сердце, но он спокойно ответил:
— В город.
— Врешь!
Челн покачнулся, и в один миг незнакомец очутился возле мальчика.
— Змееныш! — прошипел он, озираясь во все стороны и выхватывая револьвер.
Вдали виднелось несколько лодок. Сашка понял, что помощь далека от него. Он откинулся на бок и быстро поднял весло. Но ударить незнакомца по голове не успел. Весло со свистом разрезало воздух и стукнулось о дно челна. В тот же миг сильные руки схватили Сашка, и после короткой борьбы мальчик упал за борт.
Голова Сашка скрылась под водой, но он вынырнул и увидел, что враг повернул челн, натянул парус и быстро удалился с попутным ветром. И тогда, напрягая все свои силы, Сашко поплыл. Плавал он чудесно, но до берега было далеко. И голова его была так тяжела, как будто ее сдавили стальные тиски. «Он, верно, здорово меня стукнул», промелькнула мысль. Сашко пытался еще плыть, но с каждым взмахом рук силы оставляли его И с ужасом он понял, что ему не доплыть до берега.
Олегу Башмачному вздумалось навестить пещеру, в которой он когда-то спрятал браунинг. Чудесная пещера! Это ничего, что на дворе конец мая и повсюду ярко-зеленая растительность, это нисколько не мешает полярному исследователю прожить долгую зиму в ледяной пещере.
И что это за чудесный уголок! Тут можно разводить костер, тут можно устроить из сена самую удобную постель и долгими полярными ночами слушать завывания пурги и голодный рев белых медведей. Можно, конечно, ходить и на охоту. Хорошо бы позвать зимовать с собой еще и Нагорного. Он храбрый хлопец. Он даже смерти не испугался, когда его «синие» вели на расстрел.
Олег решил похозяйничать веником из связанных веток он чисто-начисто вымел «пол» пещеры, сложил из камней стол и два стула, пробил оконце. Из травы и прошлогоднего сухого бурьяна смастерил неплохую постель.
Довольный своей работой, Олег вышел из пещеры и сел на пороге. Далеко внизу голубым ковром раскинулось сияющее, лазурное море.
«Ну, я теперь — совсем как Робинзон, — подумал Олег. — Вот только бы еще подзорную трубу, и все!»
Вон рыбацкие шаланды. Отсюда кажется, что они и не движутся, что стоят они, застыв на одном месте. Далеко-далеко белеет стая чаек. Они — как клочки белой бумаги… Собрались все в одно место. Верно, нашли какую-нибудь поживу. А вон и лодка. И до чего она похожа на их «Отличника»! Да это и есть он самый, «Отличник»! В лодке двое. И Олег сразу вспоминает, что, пробираясь сюда, он видел на берегу Сашка Чайку с веслами на плече: Ну, конечно, это он! Пламенеет его красная майка. Сашко у руля. А кто же с ним другой?
