В одном каньоне Триш обнаружила обширное поле обожжённой растительности, которая только недавно начала расти снова. Среди обломков она нашла множество трупов, оставленных гнить в джунглях, большая часть из которых носила знаки отличия 444-го кластера. Звёздный полковник Бенедикт был одним из немногих обнаруженных, кто не был обуглен или иссушён до углей. Он сидел в катапультируемом кресле, где и умер. Его рот был открыт в крике, который некому было услышать. Стаи похожих на муравьёв насекомых медленно пожирали остатки тканей. Всё что осталось — обожженная солнцем кожа и кости.

Триш приказала похоронить мёртвых. Когда какие-то останки передвигались, запах смерти наполнял воздух, крайне затрудняя дыхание тех, кто занимался этой работой. Это было неблагодарное, но необходимое занятие. Похоже было, что большую часть мирных жителей забрали кланы, уже бывшие, вероятно, на обратном пути к родным мирам. Её воинов оставили истлевать там, где они умерли.

Одна поисковая команда нашла что-то, что до глубины души потрясло Триш. Могильные камни. Это была не клановская традиция, но надгробия были там. Одна могила с именем Франклина Халлиса на ней. Хан Халлис. Он не выжил, как бы она ни надеялась на это. Это было плохо, потому что означало, что Эбон последний лидер Росомах. Ноша спасения Росомах упала на неё и только неё, по крайней мере, на данное время. Его «Пульверайзер» из которого извлекли все полезные узлы, лежал поблизости. Зияющая дыра в задней части меха подсказывала Триш, что смертельный удар нанесли сзади. Казнь? «Так погиб Франклин?»

Ещё одно надгробие поблизости было ещё более загадочным. Стоящее одиноко, без могилы, оно принадлежало Саре Мак-Эведи. Это было невозможно. Она умерла при уничтожении Грейт Хоупа. Николай перенёс её тело сюда, чтобы похоронить с её мёртвым кланом? Но если так, где же могила? Земля перед могильным камнем была нетронута. Густая трава росла там.

Обгоревшие останки того, что могло быть фрагментами костей и обугленной униформой, лежало рядом с двумя могилами Росомах. Им не была предоставлена честь погребения. Мертвеца просто положили там. Мало осталось, помимо нескольких следов ДНК, куска ботинок и обрывков униформы. На тело был положен (брошен?) обрывок. Клан Вдоводелов. Насекомые, обглодавшие труп, сделали невозможным опознание. «Почему только один Вдоводел?» Часть Триш надеялась, что это давний враг хана Мак-Эведи, хан Керридж. «Но какие шансы этого?»

На жаре полуденного солнца, липкая от пота, Триш стояла над могилой своего друга Франклина. Она удостоверилась, что никого из высадившихся с ней людей нет поблизости, боясь, что может заплакать.

— Я знаю, что ты не слышишь меня, но разговор с тобой мне действительно помогает. Я буду скучать по тебе. Я только хотела бы быть полностью уверенной в том, что собираюсь делать. У меня есть планы, предоставленные Сарой Мак-Эведи. Будут ли кланы преследовать нас? Принесла ли твоя смерть нам чести?

— Чёрт возьми, Франклин! Почему всё должно кончиться так? — она сдерживала слёзы ещё только мгновение. — У меня есть корабли и люди, за которых я в ответе. Я не могу повернуть вспять, это точно, а дорога во Внутреннюю Сферу кажется дольше, чем я могла представить. Я бы хотела, чтобы ты был тут. Ты бы знал, что делать или говорить.

На плечо Триш легла рука, и она обернулась. Это была выжившая Росомаха. У этой женщины были ужасные шрамы, и она сильно хромала от ран. Но при этом у неё было дружелюбное лицо. На мгновение Триш подумала, что спит… или безумие поглотило её душу.

— Ты не одна, — сказала воин. — Пока хоть один из нас жив, наш народ живёт.

Голос выжившей был напряжённый, нет, агонизирующий.

Триш обняла этого человека, держала его как мать ребёнка. Она всё ещё не была уверена, существовал ли этот воин на самом деле, или его нарисовало воображение.

Триш молчала, пока солнце закрывало облако. В тени было хорошо. Триш Эбон посмотрела в небо и стиснула зубы. «Люди, которые сделали это, однажды заплатят. Запомни мои слова, Франклин. Я не позволю своим людям забыть, что сделали с ними». Она посмотрела на женщину, которая вышла из укрытия, и поняла, что на самом деле надежда на будущее не исчезла.

Двадцать дней спустя…

— ЭМИ сигнал на нашей прыжковой точке, тысяча километров по левой нижней скуле, — выкрикнул рулевой.

Триш перелетела через весь пост анализа боевой информации «Бисмарка», готовая к битве. «Если они прилетели, чтобы прикончить нас… они увидят, что мы не дадимся так легко». «Бисмарк» мог быть старым, дважды заново переделанным до самого киля, но всё ещё был готов к славной битве, если бы это понадобилось.

— Объявить боевую тревогу! — рявкнула она. — Провести захват цели. Сообщите флоту. Направляться к цели для атаки, держать оружие наготове, ждать моего приказа открыть огонь, — если это был авангард оперативной группы кланов, она будет готова.

— Я хочу, чтобы этот корабль опознали немедленно, — сказала она сквозь сжатые зубы офицеру связи.

— Я работаю над этим, мэм, — ответил молодой человек, нервничавший оттого, что хан дышала ему в шею. — Мэм, это «Юкон»!

— «Юкон»?

Это могло быть ловушкой. «Юкон» был кораблём Росомах, который не был частью их убегающего флота. Никто не слышал о нём. Это был старый эсминец, который всегда был кораблём Росомах.

— Проверьте ядерные сигнатуры вне нормы.

Мысль о том, что кланы могли послать этот корабль для самоубийственной атаки, была пугающей.

— Сигнал для вас, мэм, — сказал молодой офицер. Он включил связь.

— Это звёздный капитан Фрэнсис из клана Росомах. Если вы суда Росомах, подтвердите. Если нет, готовьтесь к битве.

Она улыбнулась. Триш знала Фрэнсиса, он был хорошим воином. Последнее, о чём она слышала, было то, что он тренировал сибгруппу. Слышать его голос давало немного надежды.

— Это хан Эбон, «Бисмарк». Хорошо встретить вас снова, Фрэнсис.

— Я пришёл с группой сибов. Они — это всё, что осталось от наших миров. Извиняюсь за опоздание. Я надеюсь, моя честь не запятнана из-за того, что я не прибыл раньше.

— Добро пожаловать домой, — сказала она. Сибы. Дети. Возможно, в конце концов, была надежда на будущее. Выжившие с Барбадоса, казалось, чувствовали, что она есть. Наша семья, наконец, полна. «Возможно, теперь мы сможем закончить наше дело».

Дехрадун

Цирцея

28 января 2825 г.

Джойс Меррел смотрела, как хан Стивен Маккенна контролирует установку фундамента нового центра города. Он любил занятия вроде этого, и она хотела позволить ему поиграть с такими незначительными мелочами. Джойс ненавидела визиты в Дехрадун. Это слишком напоминало о её ошибках. А также о том, сколько крови было на её руках.

Николай, когда рассказывал историю о Росомахах, говорил о ядерной атаке только на Дехрадун. В последней версии это было коротко и сухо. Сара отдала приказ о проведении ядерной атаки на город назло Снежным Воронам, которым досталась часть содержимого арсенала Брайана. Большинство людей верило в это, даже те, кто был там. Это было легче, чем поверить в правду — что город был случайно уничтожен Снежными Воронами, которые искали мести за потерю Грейт Хоупа.

Она путешествовала несколькими днями раньше туда, где был Грейт Хоуп. Теперь там были лишь намёки на город, случайные куски железобетона тут и там или арматура, торчащая рядом с обтёсанными камнями. Теперь всё поросло травой. Николай приказал посадить по цирцейскому дубу за каждого убитого человека. Тысячи их теперь росли там, где был город, посаженные в свежий грунт, распаханный по всей площади. Руины и обломки были сброшены в море. Она не оставалась там долго, дезактивация не была произведена. Николай хотел поспособствовать тому, чтобы люди забыли, что Грейт Хоуп когда-либо существовал.