Николай Керенский прошёл по коридору к единственной используемой камере. Одинокий охранник на дежурстве был отпущен — пленник едва ли был угрозой. На кровати под белой простынёй лежала женщина, покрытая жёлтыми пятнами от гноя, сочащегося из ожогов. Она была на волосок от смерти, но только едва. Наркотики, использованные для допроса, также не улучшали состояния женщины. Николай чувствовал запах медикаментов, рвотных масс и солёный душок мочи. Доктора были поражены, что она выжила, не говоря о том, что поправлялась. Николай не сказал никому, кроме своей жены, что эта женщина была жива.
— Мне больно видеть тебя в таком состоянии, — сказал он, разбивая тишину. Она вздрогнула, трубка её капельницы слегка закачалась, когда женщина пошевелилась.
— Ты… снова, — ответил слабый голос. — Я сказала тебе всё, что хотела. Давай, заставь их снова накачать меня наркотиками, я смогу противостоять им.
— Я решил, что пусть доктора лучше интенсивнее лечат, это поможет получить необходимые мне ответы. Это работало раньше, когда мы спасли тебя. Информация, которую ты нам уже дала, была полезна. Мне не нравится использовать пытки, чтобы достичь целей. Ты знаешь об этом лучше, чем кто-либо.
Сара Мак-Эведи, бывший хан клана Росомах пошевелилась и подняла голову. Один глаз закрывала марля. Она изучала ильхана, своего бывшего друга.
— Где я, Николай? Почему ты пощадил меня?
Николай взялся за прутья решётки.
— Ты на Дороге Исхода. Это путь, которого я надеялся избежать в своей жизни, но я должен признать, что твои Росомахи хорошо показали себя в уклонении от наших попыток найти их. Это одна из причин, по которым тебя всё ещё держат живой.
Сара застонала. Николай знал, что её сознание всё ещё было одурманено, так и должно было быть. Её достали из обломков стыковочного корабля «Гурон», разбившегося во время уничтожения Грейт Хоупа. Николай тайно держал хана Росомах живым. У Мак-Эведи могла быть информация относительно планов её клана. Пока она открыла лишь малую часть, кроме своей сильной веры в невиновность своих людей. Для Николая невиновность не имела значения. Росомахи были примером, наковальней, на которой будет скована будущая лояльность кланов.
— А вот почему я пощадил тебя, ответ должен быть тебе очевиден.
— Ты не хочешь сделать из меня мученика.
— Утвердительно. Хранить твою смерть укрытой тайной это хороший способ держать остальной Большой Совет настороже. Если ты понадобишься для того, чтобы смягчить действия мятежных Росомах, ты будешь под рукой. Кроме того, ты стоишь информации о своём клане. Наш предыдущий сеанс открыл мне многое.
— Ильхан, — застонала Сара. — Николай. Это неправильно. Отмени операцию.
— Отрицательно. На самом деле, невозможно. Впервые со времён гражданских войн за миры Пентагона мы объединились против общего врага. Я в долгу из-за этого перед тобой и твоими людьми. Кланы работают вместе, собрали Великий Флот в погоню за врагом, который достоин их навыков и доблести… за одним из своих. Ты сделала больше для объединения кланов, чем любой другой человек, кроме меня.
— Мои люди…
— Служат великую службу, хотя и такую, о которой не говорят. Твой вызов моей воле и воле Большого Совета послужил новому объединению кланов. Это, в конечном счёте, позволит мне добиться дальнейших реформ быстрее, чем я рассчитывал. Когда Росомах больше не станет, остальные кланы будут более податливыми к моим изменениям. Мои Росомахи не погибнут зря. Они помогут возвестить новую эру.
— Жизни. Николай, это будет стоить жизней.
— К несчастью, Сара. Я восхищаюсь твоей лояльностью к своим людям. Всё-таки ты была великим ханом. Ты просто слишком быстро вела людей в направлении, котором я не хотел, чтобы мы шли. Твои попытки либерализировать их были преждевременны. Ты проверяла мой авторитет при любой возможности. Ты даже хотела начать гонку вооружений.
— Я делала то, что считала правильным. Я являюсь… была лидером.
— Правильным, не правильным, это неважно. Ты забыла обо мне, об уважении, которое следует мне оказывать. Кланы это не отдельные государства под моим командованием, это единый народ. Ты решила испытать это, и теперь каждый хан понимает, что за такое испытание надо платить высокую цену. Единство целей, единство направлений — вот что необходимо. Вот что предоставят твои Росомахи.
— Почему ты пытаешь меня? Позволь милосердно мне умереть. Я заслужила это в битвах на твоей стороне. Возьми мою жизнь, но пощади моих людей, Николай.
Николай блеснул короткой виноватой улыбкой.
— Боюсь, это было бы слишком легко. Я должен признать, что уважаю тебя. То, что ты предложила такую жертву, говорит о твоей великой чести. Раньше тебе давали наркотики, и ты дала нам некоторую информацию о своих планах, Сара, но мне нужно немного больше деталей. Я знаю, что ты планировала, что Росомахи вернутся во Внутреннюю Сферу, но мне необходимо знать, какой маршрут они используют. Мы рассредоточились в их поисках, но не нашли ни единого доказательства их присутствия. Мы сделали несколько прыжков один за другим, но всё ещё не столкнулись с ними.
Мак-Эведи слегка приподнялась на своей каталке и вызывающе улыбнулась.
— Франклин Халлис достойный враг. Тебе стоило позволить стать ему моим саханом. Он достоин большего уважения, чем ты ему показал.
— Он увёртлив, я гарантирую это. Но мы всё же полностью победим его. Даже ты должна признать это. Росомахи лишь один клан из двадцати. Выиграть бой с такими шансами невозможно.
— Я не могу рассказать тебе план полёта. Ты знаешь это.
Николай немного походил по помещению.
— Я знаю тебя хорошо. Ты всегда детально планировала битвы, планировала случайности. Ты также должна была составить план на случай нашей погони. Ты должна была спланировать полёт так, чтобы у вас был шанс на успех. Как, Сара? Скажи мне.
Мак-Эведи вздохнула, с трудом втягивая воздух.
— Я не предам своих людей. Это привилегия ильхана.
Её колкие слова ужалили Николая. Он наклонил голову и потёр лоб.
— Не добровольно. И я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что ты не променяешь быструю смерть за эту информацию, ты всегда была слишком сильной для этого. Так что я спрашиваю тебя, как воин воина: куда Франклин Халлис забрал Росомах?
После долгой паузы Мак-Эведи заговорила снова с пониманием в голосе.
— Ты боишься, — она словно получала силу из этой идеи.
— Я ничего не боюсь, — резко ответил Николай. Будто она ударила его по лицу. Его выражение и реакция, казалось, дали ей больше решительности.
— Ты боишься, что они доберутся до Внутренней Сферы. Ты боишься, что Франклин просто расскажет людям там, что ты наделал, как ты извратил то, что было близко твоему отцу.
— Не говори о моём отце! — проревел Николай. Мак-Эведи лишь болезненно засмеялась. — Использование твоим кланом «Гордости Маккенны» оскорбило его и его память. Я уверяю, что подобное не повторится никогда, я принял меры, чтобы убедиться, что «Гордость» и мой отец никогда не будут снова использованы против меня!
— Я не помогу тебе убивать невинных людей. Оставь геноцид себе одному.
— Сотни тысяч уже погибли в Грейт Хоупе и Дехрадуне. Слишком поздно для таких заявлений.
Мак-Эведи, казалось, собрала силы для ещё одного возражения.
— Мои люди не уничтожали ни один из городов. У меня одной были коды для ядерного оружия из наших запасов. Проверьте сигнатуры радиации от тех взрывов. Проверьте наши склады. Никакое оружие Росомах не было использовано. Я знаю, что мои люди не совершали таких зверств. Возможно, это у тебя в доме что-то подгнило.
Она вспоминала фрагменты их прошлых разговоров, словно каждый вздох приносил ей больше воспоминаний о предыдущих допросах-«беседах».
Николай помолчал.
— Я знаю, что то, что случилось на Дехрадуне была вина не твоя, а людей Меррел. Я уполномочил её уничтожить войска Росомах там, но твой боевой корабль атаковал истребитель перед заходом на цель. Эта карательная операция пошла не так, но население не может знать об ошибке такого масштаба. Этой ядерной бомбы никогда бы не было, если бы твои Росомахи не уничтожили собственную столицу. Потеря Дехрадуна была поистине трагической ошибкой, но я должен был выставить виновным твой клан. После событий, едва не убивших тебя в Грейт-Хоупе, остальным кланам было необходимо почувствовать всю опасность вашей угрозы.
