Подозвав взмахом руки первых трех полицейских, офицер тайной полиции приказал:

— Двое идут со мной. Оружие наготове, стрелять в каждого, кто попадется под руку, за исключением полного седого старика и молодого высокого бразильца с черными блестящими волосами. Этим велеть только «руки вверх». Вы же, — обратился он к третьему полицейскому — возвращайтесь к остальным, велите им подтянуться к террасе и быть начеку. Услышав стрельбу в доме, вышибайте окна на террасе или дверь, врывайтесь в дом и подключайтесь к операции. А если будет царить тишина, входите в дом вот через эту дверь. Старшим оставляю Кьелла Альбиена.

— Понятно! — отсалютовал полицейский и, с соблюдением всех мер предосторожности, по стеночке, отправился к товарищам.

Бертиль Свенссон осторожно стал открывать дверь. Когда образовалась щель, достаточная для того, чтобы в нее проскользнуть, он резко толкнул дверь, прижав ее к стене, и одним прыжком преодолел узенький коридорчик. Оба полицейских подстраховывали его сзади держа пистолеты наготове со взведенными курками.

Однако ничего не произошло. Коридорчик оказался пустым и упирался в небольшую дверцу. Свенссон взялся за ручку, но дверца оказалась запертой.

— Отмычка есть у кого? — бросил он полицейским.

— У Теда Луда, — ответил один из них. — Он у нас специалист по открыванию дверей. Сбегать за ним?

Тут где-то в глубине дома раздался выстрел. Один-единственный, после чего опять воцарилась тишина. Нельзя было терять время.

— А ну-ка, мальчики, давайте поднажмем! — приказал офицер, и все трое с силой навалились на дверцу. Под напором трех крепких тел дерево прогнулось, и замок, тихо щелкнув, отпустил.

Полицейские оказались в просторном помещении, откуда лестница вела на первый этаж, а несколько дверей — в какие-то другие подвальные помещения. Свенссон, не останавливаясь, понесся по лестнице вверх. Дверь на первом этаже заперта не была и, толкнув ее, полицейские вбежали в светлый квадратный холл. Вот эта дубовая дверь, запертая на цепочку, несомненно была парадной дверью виллы.

Подбежав к ней, Свенссон как можно тише снял цепочку с двери и отодвинув засов, приоткрыл дверь. Да, да, большой стальной засов, каких в Швеции уже давно никто не ставит на дверях. Выглянув, полицейский увидел плитки дорожки, ведущей к калитке. Он не ошибся, парадная дверь. Теперь комиссару будет легче проникнуть в дом.

Покончив с дверью, он вернулся к полицейским, ожидающим его посередине холла. Затаив дыхание, прислушивались. Из-за одной из четырех дверей, ведущих в комнаты первого этажа, слышались какие-то звуки, как будто кто-то передвигал мебель. А вот раздался громкий стук опрокинутого кресла.

— Это здесь! — шепнул один из полицейских, подходя к двери.

— За мной! — крикнул офицер.

И бросившись к двери, резко распахнул ее, а сам отскочил в сторону, прижавшись к стене. Меры предосторожности оказались излишними, никто не собирался стрелять в офицера.

У самой двери, на полу большой комнаты неподвижно лежало огромное тело какого-то детины, двое других мужчин боролись посередине комнаты. Один из них душил другого за горло, а тот, пытаясь освободиться, молотил руками противника по голове.

В кресле у стены, как зритель в театре, неподвижно сидел, глядя на дерущихся, седоволосый полный человек.

— Полиция! — крикнул Бертиль Свенссон. — Руки вверх!

Черноволосый молодой человек с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, выпрямился. Да, это был он, бразильский ювелир. Бертиль Свенссон вздохнул с облегчением — оба пленника были живы. А драгоценный портфель тоже цел, вон, в углу валяется.

Тут комната наполнилась людьми, это Кьелл Альбиен привел свою группу, услышав выстрел. Бертиль принялся распоряжаться.

— Быстро наверх, там остались бандиты или как минимум один из них. Приказать сдаться, если откажутся, пускайте в ход гранаты со слезоточивым газом. Действовать осторожно, без жертв с нашей стороны. Затем обшарьте весь дом, от подвалов до чердака, у нас есть сведения о наличии тут рации, передающей шифром их сообщения. По данным перехвата она размещается где-то в районе озера Лампарфьерден, наверняка в этом доме.

— Все понял, постараемся взять живьем тех, кто наверху, и разыскать рацию. Ребята, за мной!

Отправив полицейских наверх, Бертиль Свенссон вернулся в комнату, где двое полицейских держали под прицелом двух пленников, не позволяя им опустить руки.

— Не могу больше! — простонал пожилой профессор. — Руки совсем онемели.

— Можете опустить руки! — распорядился Свенссон и с упреком обратился к полицейским: — Зачем же пленникам бандитов держать руки вверх?

Полицейские с недоумением глядели на старшего их штурмовой группы, не понимая, в чем провинились, ведь им же никто не объяснил сути происходящего. Знай они, что вся операция проводилась для того, чтобы освободить вот этого пожилого человека, они наверняка отнеслись бы к нему по-другому.

— Прошу извинить, герр профессор! — оправдывался перед ним офицер тайной полиции. — Надеюсь, с вами все в порядке?

— Ноги развяжите! — с трудом выговорил профессор.

— Немедленно развязать профессору ноги! — приказал Свенссон и, опять не удержавшись, гневно произнес: — Ну и бестолочь! Вместо того, чтобы поскорее освободить пожилого человека, они еще ему пистолетами грозят!

Схватив лежащий на столе нож, один из полицейских быстро разрезал веревку, стягивающую ноги профессора. Со стоном встав на ноги, профессор с трудом сделал несколько шагов на подгибающихся ногах, схватил драгоценный портфельчик и быстро защелкнул замок браслета на своей левой руке. Вот теперь порядок! И он, шатаясь, вернулся к своему креслу, повалился в него и только потом начал растирать занемевшие ноги.

— Вам плохо? Вызвать врача? — встревожился Свенссон.

— Нет, благодарю вас, господин полицейский. Со мной все в порядке, только хотелось бы поскорее оказаться опять в своем номере «Минервы-палас».

Убедившись, что с профессором все в порядке, Свенссон обратился к бразильцу, которого все еще заставляли стоять с поднятыми руками. С этим, похоже, дело обстояло хуже. Вон, весь избит, в крови и синяках. И как только хватило сил драться с этим немцем?

— Пожалуйста, опустите руки и извините, что пришлось и вас заставить поднять их, теперь все в порядке, — сказал ему Свенссон. — Приношу извинения за поведение моих людей, не было времени разъяснить им суть операции. А вам не нужна врачебная помощь?

— Нет, благодарю вас, — с облегчением опустив руки, ответил бразилец. — И я бы тоже охотно вернулся поскорей к себе в номер гостиницы, надо умыться и привести себя в порядок. Нет, нет, я не ранен, только синяки да шишки.

— Еще раз прошу извинить этих полицейских дуралеев, которые отнеслись к вам, как к преступникам, — обратился офицер тайной полиции к польскому профессору и бразильскому ювелиру. — Сейчас мы постараемся поскорее доставить вас в «Минерву-палас-отель».

— Герр полицейский директор сам крикнул «руки вверх!», — не выдержал один из полицейских, обидевшись за «дуралеев». Известное дело, эти из тайной полиции вечно корчат из себя умников, а ты отдувайся…

Не сочтя нужным отреагировать на слова полицейского, Свенссон занялся делом. Нагнувшись над лежащим на полу неподвижным Гансом, он внимательно посмотрел тому в лицо.

— Нет, я его не знаю, в «Минерве» он не проживал. Никогда не видел негодяя. Это кто же, Старк?

— Нет, — ответил один из полицейских. — Мне доводилось видеть герра Старка. Тот поменьше и пощуплее, и волосы у того светлые.

— Ладно, потом установим личность этого. Пуля попала в левый бок, и, пройдя между ребрами, угодила в сердце. Моментальная смерть. Это вы стреляли? — спросил офицер у бразильца.

Тот не успел ответить, вверху послышался выстрел. Офицер дернулся, прислушиваясь, но наверху, видимо, не завязалась перестрелка, все ограничилось этим единственным выстрелом.