Перевернувшись на живот и выкрутив фитиль едва тлевшего светильника, он привычно отвел взгляд от заплесневевшей стены и заполнившего трещины в штукатурке отвратительного грибка.
«Ох, надо будет заняться... — подумал Гектор, садясь на кровати. — Завтра. Или послезавтра...»
Сидя на кровати крыс несколько раз моргнул, прогоняя сон, потом непроизвольно бросил взгляд на покрытые коричнево-серым мехом ноги-лапы, на свешивающийся с края тряпичного матраса голый бледно-розовый хвост... передернувшись всей шкурой и поскорее отведя взгляд, слез с кровати. Поводив босыми ногами по мягкому ворсу ковра, довольно вздохнул. Хорошо! Куда приятнее, чем вставать утром на каменный пол!
Это пушистое разноцветное чудо крыс купил, продав несколько скульптур на ярмарке, во время Зимнепраздника. Он даже и не ожидал, что его, в общем-то, довольно простые поделки, будут так хорошо покупать. Еще пара ярмарок, и можно будет переселиться из подвала. Не то, чтобы он так торопился покидать сородичей...
Гектор замер, не донеся до зубов очищающей палочки. Что-то в последней мысли было не то... сородичей?!
«С каких это пор, — подумал он, — я стал называть других крыс сородичами?!»
Отложив разлохмаченную на конце дубовую палочку, Гектор почти четверть часа просидел на кровати, пытаясь разобраться: когда же он начал думать об остальных крысах-морфах, как о своих? В Зимнепраздник? Еще раньше? И действительно ли он не желает переселяться наверх? А может, это просто страх, глубоко запрятанная боязнь осуждения, косых взглядов?
Глубоко вздохнув, крыс-морф признал, что присутствует и то, и другое. Да, он действительно опасался косых взглядов, неприятия общества, но... но! Сейчас ему действительно не хотелось покидать своих. Сородичей.
Вздохнув еще раз — нелегко, ох нелегко признавать изменения в самом себе — Гектор дочистил зубы. Куртка, висевшая на колышке, отправилась на плечи и, подхватив со стола кусок дерева, заготовку будущей поделки, крыс вышел в холл.
Холл, маленькая зала, да просто расширение коридора у дверей их комнат. Там не было ничего примечательного — пара неподъемных дубовых лавок у стен, ветхий от старости стул, три забранных решетками незастекленных окошка под самым потолком, дающие немного света и свежего, попахивающего весной воздуха. Собственно и все. Но именно здесь собиралась их «стая», именно тут они иногда устраивали маленькие пирушки, куда каждый тащил что-нибудь вкусное, именно сюда приходил Маттиас, с его вдохновляющими рассказами, историями и анекдотами...
Гектор опять вздохнул — он не отказался бы послушать что-нибудь веселое или просто поболтать с остроумным и веселым собеседником, но увы, Маттиас появится в Цитадели еще ох как не скоро. «Нет, ну это же надо придумать — напасть на герцога!» — покачал головой крыс-морф.
Усевшись на одну из лавок, прямо в квадрат падающего из окошек света, крыс принялся рассматривать принесенную с собой деревяшку. Сегодня он оказался в маленькой зале первым. А ведь обычно оказывался последним, ну, в крайнем случае, предпоследним. Хотя нет, так было только в те дни, когда внизу появлялся Маттиас. В другие дни в холл вообще мог никто не выйти. Наверняка сегодня тоже...
Но тут скрипнула открывающаяся дверь, и в проеме появился Эллиот. Среднего возраста, чуть старше Гектора, полноватый, светло-серый, с алым пятном на правом плече — свидетельство его недавнего заработка. Не далее как прошедшей зимой Эллиот рискнул подработать в лаборатории Паскаль, объектом испытания ее алхимических составов. Как это ни странно, все изменения оказались временными. А пятно на плече — результатом несчастного случая, разлившимся составом для мытья серебряной посуды.
— Доброе утро — кивнул Гектор, когда Эллиот тоже уселся на лавку.
— А?.. Ага, и тебе, — ответил тот, осторожно покусывая когти.
Гектор только покачал головой. Если бы Эллиот не ленился использовать палку для грызения, да почаще, у него не было бы проблем с резцами! А так, вдвое длиннее чем у всех остальных, они заставляли беднягу слегка шепелявить.
— Как спалось?
— Да... еще бы можно, — причмокнул Эллиот. — Такой сон снился... А тебе?
— Могло быть и лучше. Всю ночь с боку на бок ворочался. Старость что ли?
— Хо! — фыркнул запятнанный крыс. — Молод ты еще, спиной кряхтеть! Кстати, а куда это ты вчера ходил? Если не секрет, — спросил он, почесывая шкуру на груди и поправляя коричневую безрукавку. Двухслойная (шерсть изнутри, лен снаружи) одежа, дешевая, прочная, приятная на теле и хорошо подходящая цветом к их меху. Такую носили многие, кто поверх рубахи-камизы, а кто и прямо на мех.
— Да так... прогулялся. Хотел повидать Мишеля, но Коу уже отпустил его работать, на деляну. Так что, не вышло.
— Дверь Мишелю восстановили?
— Ага-а, — кивнул резчик, — Саулиус как раз заканчивал. Вот не подумал бы, что наш рыцарь, еще и плотник!
Гектор и Эллиот вместе ухмыльнулись и почти синхронно глянули на дверь в комнату рыцаря, но та оставалась закрытой. Забавная получилась история. Забавная и непонятная. Что-то же Саулиусу в комнате Мишеля понадобилось! Но что?
Тем временем открылась дверь в комнату Марка.
— Привет, стариканы! – юный крыс приветствовал их в собственной бесцеремонной манере.
— Доброе утро, Марк, — откликнулись крысюки постарше, глядя как тот усаживается на скамейку.
Гектор не понимал Марка. Жить, как настоящая крыса, копаться в отбросах и мусоре, выискивая огрызки и объедки, воровать на кухне... Передернув шкурой, резчик искоса посмотрел на молодого нахала. Темношерстный, почти черный, как ни странно очень чистоплотный — в купальни и баню заглядывал каждый вечер, а в чашах-бассейнах мог бултыхаться бесконечно. И веселый. С ним приятно было поболтать, пусть даже такие беседы никогда не затягивались надолго.
Сейчас они сидели на одной лавке, почти касаясь коленками, ожидая, когда поднимутся двое оставшихся. Эллиот и Марк принялись болтать, сначала перемывая кости знакомым, потом обсуждая где и что съедобное плохо лежит, и можно легко утащить. А Гектор начал обгрызать взятый с собой кусок дерева. Он еще не знал, что тут получится, но чувствовал, что так или иначе, это будет крыса. Наверняка. Может даже он сам.
«Эх! — подумал Гектор. — Ведь два года назад я считал их злобными вредителями! А сейчас? Соплеменники...»
Эллиот и Марк продолжали болтать о всяческой ерунде. Единственная тема, вызвавшая у Гектора искру интереса – следующая встреча Попечительского совета Грызунов. Вернется ли Маттиас из дальнего рейда вовремя? Сумеет ли Мишель вытащить Паскаль на встречу? И захочет ли? Учитывая их недавнюю очередную ссору... А остальные грызуны? Кто может заболеть или загрустить или...
— Доброе утро сэр, — неожиданно пискнул Марк.
— Слова достойного мужа я услышал, — четким движением закрыв дверь, Саулиус прижал лапу к груди и поприветствовал всех, склонив голову. — Да будет ваш наступающий день светлым, друзья мои, и да пройдет он лучше прежнего!
Гектор, оторвавшись от грызения, тоже поклонился старому рыцарю, заодно осмотрев его самого. Похоже, пожилой крыс сегодня проснулся в хорошем настроении. Во всяком случае, оделся он только в легкую кольчугу и сюрко7.
До изменения на ткани плаща был гордо реющий над стилизованным холмом орел. Теперь же, по совету Маттиаса, на том же холме стоял крыс, держащий лапой уткнутый концом в землю меч.
— Вам тоже хорошего дня, — последним, с улыбкой склонился Эллиот, потом он указал лапой на лавку рядом. — Присаживайтесь сэр, окажите нам честь.
— Достойное предложение истинного мужа — честь для меня! — столь же высокопарно заявил Саулиус, устраиваясь.
Многие новички, приходя в Метамор, приносили собственный говор, а кое-кто даже и собственный язык. Но большинство, пожив в стенах Цитадели, очень быстро начинало говорить на северо-мидлендском, лишь изредка вставляя в речь какое-нибудь особое словечко. И только старый крыс упорно придерживался своего древнего, напыщенного и многословного диалекта.
