— Да, — поспешно говорю я, мою грудь сжимает уже такой знакомый гнев. — Хотя это не твое дело, что заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Автомобиль заполняет неловкая тишина, пока я тихо закипаю на пассажирском сиденье. Тогда Люк смотрит на меня, и на его губах возникает подленькая улыбка.

— О-оу.

— Что? — рычу я, мое лицо вспыхивает.

— Похоже, я испортил тебе настроение.

Люк Карвер — дьявол. Нет. Подождите. Он ученик дьявола. Что гораздо хуже. Потому что ученик дьявола знает, каким дьявольским бывает дьявол — он слышал слухи о его безнравственности, бездушии и жестокости, — и все же он подписывается делать то же самое, работая на него. Он выбирает быть похожим на него. Одеваться как он. Говорить как он. Следовать по его бессердечным стопам. И это делает его более дьявольским, еще более отвратительным, чем сам дьявол.

Пока мы едем, я говорю себе вдыхать глубоко. Я напоминаю себе о своем гениальном плане, и мой гнев медленно утихает. Только мысли об обыгрывании Брюса, моего отца и его протеже с двойной степенью по психологии достаточно, чтобы притушить пылающий в груди огонь и вернуть беспечную улыбку на мое лицо.

Двадцать минут спустя мы приезжаем в отдаленную окраину Санта-Клариты.

— Что мы здесь будем делать? — хмуро спрашиваю я.

— Твой отец специально выбрал удаленные места, чтобы свести к минимуму риск быть узнанной. Он не хочет, чтобы пресса лезла в это дело.

Я инстинктивно коснулась своего парика.

— Ну, хоть что-то у нас общее, — замечаю я, фыркнув.

— Исследования показали, что люди не часто признают вещи, когда те вне контекста, — объясняет Люк, возвращаясь к своему раздражающе-претенциозному тону.

Я думаю о той дерзкой маленькой девчонке в доме на прошлой неделе с ее грязной обувью и журналом «Tattle» с моей фотографией на обложке. Я была прямо перед ее лицом и все равно что невидима.

— Я заметила, — бормочу я.

Люк движется через широкую обсаженную деревьями улице, пока наконец не въезжает на огромную объединенную парковку супермаркета, сети итальянских ресторанов, салона, предлагающего стрижку за двадцать долларов, и одного из тех магазинов одежды, что имеет совесть называть Лиз Клайборн своим лейблом.

— Так, — беззаботно говорю я, — при каком из этих чудесных учреждений я проведу свою неделю?

Люк кивает на основной магазин — огромный супермаркет сети «Альбертсонс».

— Дай угадаю. Фасовщик товаров?

Люк лезет на заднее сиденье, вытягивает файл, обозначенный «Работа №2», из портфеля и раскрывает его.

— На самом деле ты будешь делать всего понемногу.

Я с энтузиазмом улыбаюсь ему и показываю большие пальцы.

— Еще лучше.

— Твоя задача на этой неделе, — продолжает он, — успешно завершить работу в каждом отделе магазина. Выпечка, гастрономия, мясной, морепродукты, овощи-фрукты и бакалея.

— Звучит практично, — кивая с одобрением, говорю я. — Очень гармоничный график. Хорошая работа.

Люк смотрит на меня «кончай-пороть-чушь» взглядом.

— Ладно. Что случилось?

Я распахиваю глаза.

— Ты о чем?

— На прошлой неделе ты стонала и жаловалась каждый день, а теперь ты вдруг маленькая Мисс Счастье?

— Что мне сказать, — с милой улыбочкой пожимая плечами, отвечаю я. — Я решила изменить свой подход.

Он явно не купился на это, но мне, если честно, все равно. Я отстегиваю ремень безопасности, хватаю сумку и выхожу из машины.

— Во сколько ты заберешь меня? — спрашиваю я.

— В шесть, — отвечает Люк.

— Прекрасно.

— Как зайдешь, спроси Нила. Он на этой неделе курирует тебя.

Я быстро салютую ему и закидываю сумку на плечо.

— Нил. Поняла.

Люк в последний раз недоверчиво смотрит на меня, на что я реагирую сладкой улыбкой, прежде чем развернуться на пятках моих эспадрильи и зашагать в магазин.

Обычно, когда я иду в супермаркет — или любой другой магазин, не важно, — мир, как правило, приостанавливается. Люди прекращают делать то, что они делают, тележки по рассеянности выпускаются и оставляются среди гигантских полок с консервами, а кассовые аппараты перестают звенеть. Все взгляды поднимаются. Затем начинается шепот, преследуемый просьбами об автографах. Включаются камеры на мобильных и начинается безумие отправки сообщений и твитов.

Но не сегодня. Сегодня я на опыте испытываю, каково ходить в супермаркет обычному человеку. И скажу я вам — это довольно разочаровывающе.

Не происходит абсолютно ничего. Мир продолжает вращаться.

Я стою там в течение нескольких секунд, привыкая, когда высокий худощавый мужчина около сорока лет и в черном жилете подходит ко мне и говорит:

— Вы, должно быть, Лекси.

— Неа, — поправляю его, поднимая палец вверх. — На этой неделе я Кассандра. — Тут я ему хитро подмигиваю. — Псевдонимы очень важны для защиты истинной личности.

Он выглядит в высшей степени заинтересованным.

— Конечно. Отлично. Как вам угодно.

Я кошусь на его бейдж.

— Нил?

Он кивает.

— Добро пожаловать в «Альбертсонс». Пошли. Надо подготовить тебя.

Я следую за ним в глубь магазина к небольшому офису. Он открывает небольшой металлический шкафчик за его столом и начинает перебирать стопку белых рубашек с воротником и черных жилетов, как та, что на нем. Остановившись на довольно долгое время, он пристально оглядывает меня.

— Какой размер ты носишь? 44-й?

— Вообще-то, — говорю я, взяв контроль над ситуацией, — в униформе сегодня нет необходимости.

— Нет? — переспрашивает он, действительно запутавшись.

Я качаю головой, лезу в свою сумку, вытаскиваю большую пачку стодолларовых купюр (щедрый заем от Джии) и кладу ее на стол между нами.

— Нет.

Нил слегка отскакивает назад при виде нее. Как будто я только что бросила перед ним дохлую крысу, а не гигантскую пачку наличных.

— Что это? — дрожащим голосом спрашивает он.

— Десять тысяч долларов, — констатируя факт, отвечаю я.

Нил медленно опускает черную жилетку и протягивает руку, чтобы коснуться плотного свертка кончиком указательного пальца. Как будто чтобы убедиться в его реальности.

— Для чего?

Я пожимаю плечами.

— Ну, не знаю. Чтобы прокормить ваших детей. Чтобы купить что-то милое жене. В общем, для чего хотите.

Он с тревогой смотрит на открытую дверь позади меня.

— Но Люк уже заплатил мне.

Я поворачиваюсь и закрываю дверь кабинета.

— Это не между вами и Люком. Это между мной и вами. — Я упорно удерживаю его взгляд. — Только я и вы.

Ого, я реально хороша в этом. Я говорю так, словно нахожусь в фильме перед толпой или что-то вроде. По крайней мере, хоть одна положительная сторона того, что в моей крови присутствует ДНК Ричарда Ларраби.

Лицо Нила все еще гигантский вопросительный знак. Я немного волнуюсь за него. Он выглядит таким потерянным и не в своей тарелке.

— Видите ли, я думаю, есть у нас способ помочь друг другу, — объясняю я.

Он кивает, развесив уши.

Я продолжаю.

— Мне нужен доклад в конце недели, сообщающий, что я проработала полные пять дней здесь. И вы... — Я оглядываю небольшой кабинет. — Судя по тому, что вы работаете в супермаркете, я полагаю, вы нуждаетесь в деньгах.

Я жду, пока понимание зажигается в его глазах. Пока он продолжает колебаться, я давлю сильнее.

— У вас есть дети? — спрашиваю я.

— Четверо.

Я киваю, стараясь выглядеть задумчиво.

— Хм. Звучит шумно.

Он моргает. Никакого ответа.

— И дороговато.

Больше тишины.

— Так мы договорились?

Я вижу, как колесики крутятся в его мозгу, но он до сих пор не произнес ни слова. Хотя это вполне нормально. Ему и не нужно ничего говорить. Как только я вижу, как он стягивает деньги со стола и убирает их в карман брюк, я знаю, что это и есть ответ на вопрос.