На этот раз мне ничего не приснилось.

Когда я проснулся, я не почувствовал никаких последствий похмелья. Рассудок был холоден, чист и свободен. Я мог вспомнить, словно это было всего лишь секунду назад, когда мне грезилось, нарастающее чувство радости, ощущаемое мной, когда я с мечом в руке шел под дождем на встречу. И неожиданно я отчетливо увидел перед собой мой путь.

Я закрыл два портала, которые оставались, — и это означало, что я отбросил от себя любовь. Но теперь, чтобы заменить ее, я нашел богатое, как вино, чувство радости отмщения. Я чуть не рассмеялся вслух при мысли об этом, потому что вспомнил, что сказал мне сержант Содружества, перед тем как покинуть меня, оставив наедине с телами тех, кого он убил.

— Стереть, что начертано мною на этих людях — за пределами возможностей твоих или любого иного человека.

И это было правдой. Я не мог стереть именно это, особое его начертание. Но я — один-единственный среди четырнадцати миров человек — имел силу и умение, чтобы стереть нечто гораздо большее. Я мог стереть инструменты, которыми создавали подобные начертания. Я был наездником и повелителем молний. И с этим я мог уничтожить культуру и население обоих миров Содружества. Я видел уже проблески метода, которым это могло быть сделано.

К тому времени, когда мой космолет достиг Земли, основной набросок моих планов уже был готов.

Моей немедленной целью было быстрое возвращение на Новую Землю, где Старейшина Брайт, выкупив подразделения, взятые в плен Кейси Грином, немедленно усилил их. Усиленное подразделение расположилось лагерем рядом с Моретоном, столицей Северного Раздела, как оккупационные силы, требующие выплаты межзвездных кредитов, причитающихся мирам Содружества за войска, нанятые теперь уже несуществующим мятежным правительством.

Но было еще одно дело, о котором надо было побеспокоиться перед тем, как отправиться на Новую Землю. Прежде всего, мне была необходима санкция и одобрение того, что я намеревался сделать. Ибо как только вы становитесь полноправным членом Гильдии Журналистов, над вами не существует более высокой власти, чем пятнадцать членов Совета Гильдии, наблюдающих за выполнением Кредо Непредвзятости, которому должны были следовать все члены.

Я назначил встречу с Пирсом Лифом, председателем этого Совета. Это было яркое апрельское утро в Сент-Луисе, и словно находившаяся напротив города Конечная Энциклопедия, я, наконец, обнаружил, что сижу напротив него, за широким дубовым столом в его офисе на верхнем этаже здания Гильдии.

— Вы прошли долгий путь довольно быстро для такого молодого человека как вы, Тэм, — заметил он после того, как заказал нам кофе и тот был немедленно доставлен.

Это был сухощавый, невысокого роста человек, на вид ему было около шестидесяти, и он никогда не покидал Солнечную Систему, а в последнее время редко оставлял и Землю из-за общественного аспекта председательства.

— Не говорите мне только, что вы все еще не удовлетворены. Что вы хотите теперь?

— Я хочу место в Совете, — произнес я.

Он подносил чашку с кофе ко рту, когда я произнес эти слова. Он продолжил начатое движение, ничуть не помедлив. Но неожиданный взгляд, который он метнул в меня из-за края своей чашки, был острым, как взгляд сокола. Но единственное, что он сказал:

— Вот как? Почему?

— Я вам объясню, — ответил я. — Может быть, вы заметили, что я, кажется, обладаю способностью оказываться там, где появляются новости.

Он поставил чашку точно в центр блюдца.

— Это, Тэм, — произнес он мягко, — и есть причина, по которой вы теперь носите на себе плащ постоянно. Как вы понимаете, мы ожидаем вполне определенных вещей от членов.

— Да, — подтвердил я. — Но думаю, что мои способности могут быть несколько выше обычных, — произнес я, заметив, как неожиданно взметнулись его брови, — я не утверждаю, что обладаю даром предвидения. Я просто подумал, что у меня есть талант для более детального разбора различных ситуаций по сравнению с другими членами.

Его брови опустились. Он слегка нахмурился.

— Я знаю, — продолжил я, — что это звучит как хвастовство. Но давайте остановимся и предположим, что у меня есть то, что я утверждаю. Не мог бы подобный талант быть весьма полезен Совету в его решениях, касающихся политики Гильдии?

Он снова остро взглянул на меня.

— Возможно, — произнес он, — если бы это было правдой и действовало бы каждый раз, независимо от числа условий.

— Но если бы мне удалось убедить вас, вы бы поддержали меня на следующей сессии Совета?

Он рассмеялся.

— Я мог бы, — произнес он. — Но как вы собираетесь доказать это мне?

— Я сделаю предсказание, — ответил я. — Предсказание, потребующее — если окажется правдивым — решения по основной политике Совета.

— Хорошо, — сказал он, по-прежнему улыбаясь. — Что ж, предсказывайте.

— Экзотиканские миры, — произнес я, — готовятся уничтожить Содружество.

Улыбка мгновенно исчезла. Какой-то момент он пристально смотрел на меня.

— Что вы хотите этим сказать? — потребовал он. — Экзотиканцы никого не могут уничтожить. Это не только противоречит тому, во что, как они говорят, они верят, но никто и не может уничтожить целых два мира с людьми и их образом жизни… Что вы имеете в виду под «уничтожить», тем не менее?

— Примерно то же, что думаете и вы, — ответил я. — Разрушьте культуру Содружества как рабочую теократию, вызовите финансовое банкротство обоих миров, и у вас останется лишь пара каменистых планет, наполненных голодными людьми, которым либо придется изменить свой образ жизни, либо — эмигрировать на другие миры.

Он снова посмотрел на меня. Долгое мгновение ни один из нас не проронил ни слова.

— Что именно, — наконец произнес он, — привело вас к столь фантастической идее?

— Предчувствие. Моя интуиция, — ответил я. — Плюс тот факт, что именно дорсайский полевой командующий, Кейси Грин, был предоставлен в распоряжение кассидианских сил в самый последний момент, благодаря чему силы Содружества потерпели поражение.

— Ну почему же, — возразил Лиф, — подобная вещь могла произойти на любой войне, где угодно, между любыми двумя армиями.

— Не совсем так, — произнес я. — Решение Кейси обойти северный фланг боевых порядков войск Содружества не было бы столь успешным, если бы днем ранее Старейшина Брайт не принял командование на себя и не приказал подготовить атаку Содружества на южном фланге боевых порядков Кейси. Здесь мы имеем двойное совпадение. Военачальник с экзотиканского мира появляется и проделывает именно то, что нужно, и в тот самый момент, когда силы Содружества предпринимают именно те действия, которые приводят их в весьма уязвимое положение.

Пирс повернулся и потянулся к телефону на столе.

— Не беспокойте себя проверкой, — остановил я его. — Я уже это сделал. Решение передать Кейси было экспромтом принято командованием кассидианских рекрутов, и не было никакой возможности, что разведподразделение Кейси заранее разузнало о задуманной Брайтом атаке.

— Это всего лишь совпадение, — нахмурился Пирс. — Или этот дорсайский военный гений, о которым мы все достаточно хорошо знаем.

— А не думаете ли вы, что этот дорсайский гений может быть слегка преувеличенным? И мне не нравятся совпадения, — произнес я.

— Тогда что же? — потребовал Пирс. — Как вы объясните это?

— Мое предчувствие — моя интуиция — предполагает, что у экзотиканцев есть какая-то возможность предугадывать то, что предпримет Содружество, заранее. Вы говорили о дорсайском военном гении, ну, а как насчет психологического гения Экзотики?

— Да, но… — Пирс неожиданно замолчал, задумавшись. — Все это просто фантастично.

Он снова посмотрел на меня.

— И что вы предполагаете делать на этот счет?

— Позвольте мне разобраться с этим, — попросил я. — Если я прав, то через три года мы увидим войска Экзотики, воюющие с войсками Содружества. Не как наемники в какой-то инопланетной войне, но как силы Экзотики против сил Содружества.