— Когда вы были в его палате? — принялся расспрашивать Рошель.

— Поздно вечером.

Рошель решительно приказал:

— А ну, пойдем глянем. Я подозреваю, что он бежал.

— Но каким образом он мог уйти? — ворчливо возражал сторож. — Вокруг все заперто, и стоит часовой?

— Он мог уйти с работниками, которые приходили от итальянца за покойником, — настаивал Рошель.

— Глупости! Я сам стоял возле двери и видел…

— А я вам говорю, что не все в порядке! Что‑то случилось… Пойдем и посмотрим, на месте ли каторжник.

Сторож нехотя поплелся за ретивым надзирателем в палату Марселя. Но, отворив дверь и увидев пустую постель, он остолбенел.

— Вот видишь — он бежал! — закричал Рошель.

— Это дьявольское наваждение, — прошептал побледневший сторож.

— В погоню, в погоню! Он бежал! — вопил Рошель, выбегая из палаты.

— Тут дело нечисто! Это дьявольское наваждение… — бормотал сторож, пока не обнаружил в покойницкой труп, спрятанный в запасном гробу. Вот тут‑то ему стало все ясно, и он бросился вслед за надзирателем Рошелем, который спешил в дом коменданта.

— Пятьдесят седьмой бежал! Бежал с помощью какого‑то мушкетера, — ответил Рошель на вопросы офицеров. — Он бежал по морю. В гавани для него была приготовлена лодка. Если бы я не следил за ним, то на этот раз побег бы ему удался.

Рошель самодовольно усмехался. Он знал, что беглецам теперь не уйти. Забили тревогу. Стража взялась за оружие. Ворота тюрьмы отворились. Рошель присоединился к солдатам, направлявшимся к гавани.

Вся береговая охрана была уже поднята на ноги. Солдаты и полицейские рассаживались по лодкам. Рошель тоже сел в лодку, которая первой отчалила от пристани, и указал гребцам то место, где он видел мушкетера.

— Да вон они, вон они! — кричал Рошель, заметив невдалеке лодку с тремя силуэтами людей.

Так началась погоня за лодкой, в которой находились Марсель, Адриенна и изо всех сил работавший веслом мушкетер.

Рошель суетился больше всех. Он то и дело подгонял гребцов.

— Они уходят! Они хотят причалить у рыбачьего предместья! — кричал он. — Если мы не наляжем на весла, нам их не догнать.

Офицер стражи, сидевший в другой лодке, тоже подгонял своих гребцов.

Марсель проклинал свою слабость, — будучи не в состоянии действовать левой рукой, он не мог как следует грести и помогать Виктору. Адриенна, видя, что береговая охрана догоняет их, тоже схватила весло, чтобы хоть немного ускорить ход лодки.

И все‑таки когда они наконец приблизились к пустынному берегу, охрана почти догнала их.

— Остановитесь! Сдавайтесь! — раздался громкий голос офицера. — В противном случае мы вынуждены открыть огонь.

Солдаты защелкали курками.

В это время лодка беглецов ткнулась в берег. Но о побеге уже не могло быть и речи.

— Не стреляйте! — скомандовал офицер солдатам. — Мы их возьмем живыми.

— Защищай Адриенну, — сказал Марсель Виктору, выскочив на берег.

Лодки береговой охраны тоже причалили, и из них стали выпрыгивать солдаты и полицейские.

— Сдавайтесь! — снова закричал офицер.

— Пощадите хоть девушку, — обратился Марсель к офицеру.

Виктор, когда к нему подступили солдаты, обнажил шпагу.

Тогда к нему подошел офицер.

— Я должен вас арестовать, — сказал он. — Не доводите до того, чтобы вас взяли силой. С вашей стороны будет благоразумнее, если вы добровольно последуете за мной в лодку.

Виктор последовал за офицером.

Между тем солдаты бросились на Марселя, связали его и потащили к лодкам. Надзиратель Рошель уселся подле Марселя, следя за каждым поворотом его головы.

— Заберите и меня! — просила Адриенна, направляясь вслед за Марселем, однако солдаты оттолкнули ее.

— Что нам делать с девчонкой? — говорили они. — Каторжник и его сообщник у нас в руках — этого довольно.

Адриенна, вскрикнув, упала на самой линии прибоя и лишилась чувств.

Лодки отчалили и направились в сторону тюрьмы.

В крепости все были в сильном возбуждении.

Генерал Миренон, узнав о случившемся, немедленно потребовал к допросу лазаретного сторожа. На этом допросе выяснилось, каким образом каторжнику удалось бежать и почему никто из служащих не виноват в случившемся.

Допрос еще не был окончен, когда возвратилась стража и привела не только бежавшего Марселя, но и мушкетера Виктора Делаборда.

Комендант крепости был очень серьезен и мрачен. Он без лишних слов велел заключить Марселя в клетку, а мушкетера арестовать. При этом генерал приказал дежурному офицеру обращаться с Виктором как с офицером, отправленным на гауптвахту.

Затем комендант распорядился сделать сигнальный выстрел из пушки, который должен был возвестить всему городу, что опасность миновала, и преступник пойман.

Так окончилась эта беспокойная ночь в Тулонской тюрьме.

Надзиратель Рошель торжествовал — преступник был посажен в клетку.

Происшествие в государственном совете разом убедило всех, даже скептиков, в том, что маркиза де Помпадур намерена сама управлять государством, что она сумела склонить короля к тому, что он постепенно передал ей все бразды правления.

А король с удовольствием избавился от докучливых дел. К тому же с некоторого времени он всецело находился под влиянием маркизы, любое желание которой было для него законом.

Однажды маркиза устроила у себя вечер, на который собрались все ее придворные друзья. Тут обсуждались разные государственные дела и в то же время часто звучал веселый смех, слышались остроты, шутки, рассказывались анекдоты.

Король тоже присутствовал на этом вечере. Во дворе выла буря. Зима была в самом разгаре, и тем приятнее и уютнее было во дворце Трианон.

Рядом с маркизой сидела графиня де Марзан, дама, очень уважаемая королем. Напротив ее — госпожа Л'Опиталь и маркиза Беренкур. Новый министр Рулье рассказывал о враждебных действиях англичан.

Вдруг пажи открыли дверь и впустили военного министра графа д'Аржансона, вслед за которым вошел вернувшийся из действующей армии Шуазель.

— А вот пришел новый генерал, — сказал король, здороваясь с д'Аржансоном и его спутником.

Маркиза де Помпадур улыбнулась.

— Подойдите ближе, генерал Шуазель, — обратилась она к молодому военному, — и расскажите о ваших успехах на театре военных действий…

— Вы показали себя как очень толковый и храбрый офицер, — сказал король.

Шуазель приблизился к королю и маркизе.

— Маршал д'Эстре поручил мне, ваше величество, явиться сюда за дозволением носить то высокое звание, которого меня удостоили, — обратился он к королю дрожащим от радости и гордости голосом.

— Маршал д'Эстре поступил совершенно согласно с моим желанием, — ответил король. — Хорошие офицеры должны поощряться за храбрость и военное искусство. Я надеюсь, генерал, что вы и впредь будете так же усердны в ратных делах.

При этом король протянул счастливому Шуазелю руку, а тот опустился на одно колено и поднес руку короля к губам.

— А теперь расскажите о ваших подвигах, господин генерал, — попросила маркиза де Помпадур. — Вы командовали полком, не так ли?

— Неприятель захватил возвышенность и там занял твердую позицию, — начал рассказывать Шуазель. — Англичане превосходили численностью войска маршала д'Эстре, и наша атака была отбита. Мы вынуждены были довольствоваться только наблюдением за неприятелем, пока не подоспела помощь. Англичане чувствовали себя в безопасности. Место расположения их было тем удобнее, что они могли свободно поддерживать связь с городом Маастрихтом — в нескольких милях от возвышенности.

— А где же был наш маршал д'Эстре? — спросил король.

— Только за милю от возвышенности, чтобы все время следить за неприятелем, — продолжал Шуазель. — И вот в одну темную ночь я решил, с позволения маршала, совершить нападение…

— Со своим отрядом? — спросила маркиза.

— Только со своим отрядом, который состоял из надежных людей, так что на храбрость и верность их я мог положиться, маркиза.