Сняв мокрую и грязную футболку, Фредрик сложил веревку вдвое и обмотал вокруг груди. Снова надел футболку. Концы веревки высовывались сверху сзади. Он перебросил их через трубу и опять взобрался на унитаз. Натянул концы и встал на цыпочки. Мало. Подтянул себя кверху еще, так что повис в воздухе лицом к двери в каком-нибудь полуметре от трубы. Взяв другую веревку, сделал петлю и надел ее себе на шею, а свободный конец привязал к трубе. Сойдет за висельника? Для полного сходства Фредрик высунул язык и выпучил глаза.

Не очень-то приятно было висеть таким образом, и он спрашивал себя, долго они намерены держать его здесь взаперти. Веревка резала грудь и подмышки, так что время от времени он брался за трубу и подтягивался на руках.

Шаги за дверью. Фредрик изобразил жуткую гримасу и свесил голову набок.

Зажегся свет, и дверь распахнулась. Выпученным глазам Фредрика предстали совершенно одинаковые лица двух мужчин лет сорока. Круглые, медно-красные, нос картошкой, маленькие глазки. Похожие друг на друга, как две переспелые виноградины сорта каберне-совиньон. Фредрику стоило великого труда не моргнуть и не пошевелить языком.

— Твою мать! — сказала одна виноградина.

— Merde![4] — вырвалось у другой.

Просунув головы внутрь, они недоверчиво таращились на висящего над унитазом пленника. Мгновенно прикинув расстояние, Фредрик оттолкнулся спиной от стены и выбросил ноги вперед. Удар пришелся точно в подбородки близнецам, и они с грохотом упали навзничь. Сверху через открытую дверь ему было видно только две пары грязных ботинок, неподвижно лежащие на паркете.

Фредрик поспешил освободиться от веревок и выбрался, прихрамывая, из уборной. Большие пальцы ног болели, как от вывиха. Втащив нокаутированных близнецов в клозет, он привязал их к унитазу. Один из них застонал, тогда он запихал обоим в рот грязную туалетную бумагу и обмотал голову веревкой так, чтобы они не могли выплюнуть кляп. Увидев выпавший на пол бумажник, не удержался — поднял и проверил содержимое. Прочел в удостоверении: Антонио Рибейра. Значит, второй — Жоао Рибейра. Близнецы. Известные в Сент-Эмильоне в единственном числе, под одним именем — мсье Рибейра, управляющий Шато Лео-Понэ.

Он запер дверь в уборную и выключил свет.

Фредрик осмотрелся. Большой темный зал… Наклонный пол подступал к широкому коридору, который замыкала огромная стеклянная дверь. Видимо, за ней находилась пристройка с дегустационным залом. Пока он соображал, в какой стороне искать мсье Кардиля, до ушей Фредрика донесся какой-то звук из комнаты за его спиной. Словно кто-то поставил на стол поднос с стеклянной посудой.

Он обернулся, увидел дверь. Подошел к ней вплотную, прислушался. Тихо… Рывком распахнул дверь и буквально впрыгнул в комнату.

За письменным столом сидел в своей коляске мсье Кардиль. Перед ним стояли два бокала и бутылка, а также штатив для декантировки. В руке он держал хрустальный кувшин, который с грохотом полетел на пол, когда Кардиль увидел Фредрика. Хозяин замка побледнел, глаза его полезли на лоб. Не давая Кардилю опомниться, Фредрик зашел сзади, откатил коляску на метр от стола и обыскал его карманы. Бросил в корзину для мусора обнаруженный пистолет. Все это было проделано молниеносно.

И сразу Фредрик ощутил полное спокойствие, даже какую-то вялость. Взобравшись с ногами на письменный стол, он почувствовал, как замерзли ступни, и поджал их под себя. Не сводя глаз с мсье Кардиля, порылся в карманах, достал и тщательно разгладил смятый лист бумаги. Это было письмо от его друга Стивена Прэтта.

— Нам все равно, откуда начинать, мсье, — заговорил Фредрик. У него пересохло во рту, и он охрип. — Эта история подобна кругу, огромному заколдованному кругу с длиной окружности в несколько тысяч лет. Так что, когда паук, когда тарантул запутался в собственной паутине, абсолютно безразлично, где начинать. Жаль, что ему не доведется отведать своего яда.

Кардиль молча таращился на него с полуоткрытым ртом.

Фредрик поднял письмо со стола и принялся читать — медленно и внятно:

— «Дорогой Фредрик,

ты с ума сошел, и я не могу взять в толк, во что ты теперь ввязался, но приходится верить тебе на слово, что дело чрезвычайно серьезное, речь идет о жизни или смерти. Мне пришлось потрудиться, и не один обет молчания был нарушен, прежде чем я наконец докопался до нужных тебе сведений о делкиголе.

Итак, синтетическим путем получить делкиголь довольно просто. Куда сложнее добыть, так сказать, естественный делкиголь, и насколько я понимаю, этим никто не занимался. Естественный процесс известен только в виде формул на бумаге. Наша этика не допускает производство делкиголя таким путем. Ты просил прислать подробные данные о получении органического делкиголя. Вот эти данные.

Как тебе известно, спирты получают посредством сбраживания некоторых веществ. Процесс брожения идет с участием микроорганизмов, при этом различные энзимы выполняют роль катализатора. Спиртовое брожение с применением сумчатых грибов — они же сахаромицеты или дрожжи — используется для сбраживания пива и вин. Но в сочетании с определенными микроорганизмами и при определенных условиях бродить могут также органические кислоты и белки, а также жиры, эстеразы и другие ферменты. В кишечнике человека сбраживание происходит с участием различных бактерий. Специфичен для человека один вид бактерий, который в большом количестве обитает в желудке. Участвует в сбраживании и фермент липаза, расщепляющий жиры. При синтезе с участием желудочной бактерии и фермента липаза в среде, содержащей жиры и сахара, может получиться особый вид сумчатых грибов, способствующий образованию амилового спирта делкиголя. В организме человека упомянутая желудочная бактерия отделена от фермента липазы, так что сколько бы мы ни потребляли сахара и жиров, такой вид дрожжей не образуется. Если же соединить бактерию и фермент вне человеческого тела в жидкой смеси, содержащей жиры и сахара, этот вид может образоваться довольно быстро. Есть, однако, один фактор, исключающий такую возможность: вне живого человеческого тела желудочная бактерия погибает в несколько секунд. Погибает она и в случае смерти человека. Таким образом, единственный способ получения делкиголя «естественным» путем — поместить живого человека с распоротым животом в раствор, богатый жиром и сахарами. Если человек еще проживет несколько часов или сутки, образуется упомянутый выше вид сумчатого гриба. Но спасти человека уже невозможно. Микробный синтез смертелен. Так что сам понимаешь — вряд ли кто-нибудь станет заниматься «естественным» производством делкиголя, тем более что он не находит широкого применения и к тому же, как я писал тебе в предыдущем письме, ядовит. Кстати, я разузнал также кое-что о токсическом действии делкиголя, если тебе это интересно.

Почти весь первый месяц после его производства делкиголь очень опасен, его потребление может привести к неизлечимым физическим и психическим заболеваниям. В это время специальные приборы позволяют достаточно легко отличить делкиголь от обычного спирта. Если же делкиголевые дрожжи используют для сбраживания пива и вина вместе с обычными, безвредными сахаромицетами, то после долгого хранения даже химики не смогут отличить продукт от обычного спирта. Через год-другой он будет обладать точно такими же свойствами, как знакомый нам спирт. Но пить его опасно, причем последствия скажутся лишь несколько лет спустя в виде, как я уже говорил, дефектов нервной системы и коры головного мозга. Возможно также пагубное воздействие на хромосомы.

Ты доволен?

Твой друг Стивен».

У Фредрика потемнело в глазах, и он уронил письмо на пол. Провел языком по пересохшим губам. Только теперь смысл заключительного абзаца полностью дошел до него: опасность потребления свежего делкиголя. Что было в кувшине на стуле у кровати Женевьевы? Неужели они заставляли ее пить это страшное вино? Пластиковый шланг… Он скрипнул зубами и вперил взгляд в лицо притихшего, бледного мсье Кардиля. Тот поднял тонкую, словно девичью руку и вытер уголки рта, из которых сочилась слюна.