— А что если шарахнуть ее булыжником, — наконец произнес Том.

Эвери усмехнулся:

— Блестящая идея, особенно если ты не хочешь вернуться на Землю.

— Что?!

— Она только что спросила меня, не хотим ли мы — цитирую — вернуться в среду нашего естественного обитания.

— Естественного обитания, — фыркнул Том. — Я бы хотел очутиться в любой среде обитания, только подальше от этой идиотской штуки.

Машинка снова начала печатать.

«Так как эксперимент успешно завершен, поднимается вопрос о реабилитации участников».

— Ну-ка, пусти меня, — взорвалась Барбара.

Она подошла к машинке и принялась безжалостно молотить по клавишам.

«Вы имеете в виду реабилитацию всех оставшихся в живых, дядюшка? А как насчет золотых людей, которые убиты? А ребенок, который умер? Реабилитируйте их, если можете!»

«Жертвы несчастных случаев достойны сожаления, — пришел ответ. — Однако в эксперименте подобного рода они неизбежны. Оправданием этого может служить тот факт, что достигнутый результат весьма ценен».

«Каково содержание эксперимента?» — отпечатал Эвери.

Ответ пришел немедленно:

«Динамика культуры».

Мэри пристально смотрела на раскручивающийся рулон бумаги.

— Спроси ее, — сказала она с едва заметной ноткой горечи в голосе, — что это за необыкновенный результат… Вряд ли он имеет значение для тех, кого нет в живых.

Эвери напечатал вопрос Мэри, и снова ответ пришел тотчас, как он закончил.

«Достигнутый результат означает господство второго краевого звездного сектора во втором линейном квадранте Галактики».

— Дерьмо собачье! — рявкнул Том. — Эта хреновина думает, что сумеет навешать нам лапшу на уши, если будет болтать на этом ублюдочном ученом языке! Ну-ка, пусти меня!

Он напечатал:

«Кончай придуриваться и попробуй говорить так, чтобы людям было понятно. И как вы, черт подери, затащили нас сюда? Где мы, в конце концов? И что значит вся эта бредятина? И, наконец, если в вас есть хоть капля порядочности, в чем я лично сомневаюсь, как вы собираетесь вернуть нас на Землю?»

— Ну вот, — удовлетворенно сказал он, когда закончил, — это заставит проклятых ублюдков прикусить язык.

Но ничего подобного не случилось. Машинка тут же застрекотала.

«Предлагаю ответы по порядку поступивших вопросов, — напечатала она. — В области сбора каждый из вас обнаружил кристаллы, производящие эффект кажущейся потери сознания. На самом деле это не есть потеря сознания в смысле беспомощности и невозможности передвижения. Действие кристаллов состоит в отключении вашей памяти на время, пока осуществляются дистанционный контроль и управление вашими действиями. Это, разумеется, достигается ценой временного поражения способности свободно мыслить, но, к сожалению, избежать этого невозможно. Каждый из вас, действуя под контролем, поднял кристаллы и держал их при себе. Чтобы объяснить это в понятных вам терминах, можно сказать, что кристаллы действуют наподобие радио, по которому вам на расстоянии передавались инструкции к действию. Это вы, вы сами, действуя словно свободные существа, собрали все необходимое для этого путешествия. Затем, следуя инструкции, вы отправились к месту встречи, где были взяты на борт транспортного корабля, в то время когда вас не могли наблюдать другие представители вашего вида. Все это произошло в течение сорока земных часов».

— Держите меня, — беспомощно прошептал Том.

Глядя на его изумленное лицо, Эвери захотелось рассмеяться, но он сдержался, боясь, что его смех может оказаться истерическим.

Тем временем машинка продолжала:

«Ваше настоящее местонахождение — один из островов четвертой планеты звезды, известной земным наблюдателям как Арктур. Она находится на расстоянии примерно семидесяти световых лет от вашей Солнечной системы».

После короткой паузы машинка снова стала печатать:

«В части Галактики, которая может быть названа вам как краевой сектор второго линейного квадранта, есть две разумные расы, которые вплотную подошли к возможности выхода в космос. Одна из них должна непременно погибнуть в борьбе за господство в этой области галактики. Эти две расы — ваша собственная раса и те, кого вы называете золотыми людьми. Это и было содержанием эксперимента — выбрать средних представителей двух культур, поместить в нейтральную среду, поставив в стрессовые условия, чтобы определить, какая из рас обладает наиболее благоприятными психологическими характеристиками. Теперь это установлено. Определенная техника, аналогичная вашему телеграфу, системе радаров и так далее, сделала возможным постоянно и незаметно наблюдать за вами, субъектами эксперимента».

— Вот это да, — тихо сказала Мэри, беспомощно глядя на своих товарищей.

Машинка продолжала:

«Всем выжившим субъектам эксперимента предоставляется выбор: вернуться на свою родную планету либо остаться на Аркгуре-4. На этой планете нет разумных существ. Однако на ней есть всё, что необходимо для жизни и развития. Но если кто-нибудь из субъектов пожелает вернуться на свою планету, он будет немедленно туда отправлен. По различным причинам, одна из которых — психическое здоровье субъекта, у тех, кто пожелает вернуться, будет блокирована память. Только забыв все, что с ними произошло, они сумеют избежать эмоционального стресса. По возвращении ваши финансовые и временные потери будут вам компенсированы. Ваших решений ожидают».

Наступило долгое молчание.

Эвери и Барбара, Том и Мэри смотрели друг на друга. Их чуть побледневшие лица выражали замешательство. Замешательство и напряжение.

«Возможность вернуться на Землю!» Эти слова, каждое словно удар тяжелого барабана, стучали в мозгу Эвери. Он подумал о Лондоне. Уже давно Лондон представлялся ему неясно и туманно; но возможность вернуться туда словно сфокусировала этот расплывчатый образ, и перед его глазами пронеслась череда необыкновенно ярких кадров… Кенсингтон-Гарденс, Пикадилли, театры, магазины, люди, подземка, Биг-Бен, Вестминстер…

Он видел все это, как наяву. Он слышал гул транспорта, игру уличных музыкантов, пение скворцов на Трафальгарской площади, бой часов на башне Биг-Бена. Он ощущал запах жареных каштанов, запах поздних роз в корзинах цветочниц, запах заполненных людьми ресторанчиков.

Он мог видеть, вдыхать запахи, он мог почти коснуться своих видений. И вдруг остановился, пораженный в самое сердце, — словно кто-то действительно нанес ему удар. Он не хотел в Лондон. Он понял, что не хочет всего этого. Лондон означал забвение. Лондон означал потерю того, что возникло между ним и Барбарой… И Томом… И Мэри… Вернуться в Лондон означало приобрести ничтожно мало, а потерять слишком много.

Он взглянул на остальных и понял, что они тоже не хотят забыть все то, что так крепко связало их друг с другом. На Земле каждый из них жил в одиночестве.

А здесь, за семьдесят световых лет от Пикадилли, они больше не одиноки.

Но была еще одна причина не возвращаться, причина, которая еще не вполне ясно сформировалась в их сознании. Здесь они имели возможность творить. Возможность начать с нуля, не имея ничего, кроме собственных рук и надежды. Возможность создать нечто новое… А ведь, пожалуй, это единственное, подумал Эвери, о чем стоит говорить.

Бессознательно он положил руку на плечо Барбары. Они посмотрели друг на друга. Том и Мэри тоже стояли, глядя друг другу в глаза. Все было ясно без слов.

— Можно я отвечу дядюшке? — тихо спросил Эвери.

Барбара покачала головой и шагнула к машинке.

— Это еще не все, — решительно сказала она. — Мы имеем право знать.

Она быстро напечатала:

«Мы хотим увидеть вас. Вы заключили с нами сделку без нашего согласия. Мы имеем право увидеть вас».

На этот раз машинка ответила уклончиво:

«Это не будет иметь для вас никакой ценности. Мы не можем показаться в нашем настоящем облике».

Барбара настаивала:

«Все равно, мы хотим видеть вас. Или вы боитесь показаться?»

Возникла долгая пауза. Затем машинка напечатала ответ: