‹1829-1830› ЩУКА На Щуку подан в суд донос, Что от нее житья в пруде не стало; Улик представлен целый воз, И виноватую, как надлежало, На суд в большой лохани принесли. Судьи невдалеке сбирались; На ближнем их лугу пасли; Однако ж имена в архиве их остались! То были два Осла, Две Клячи старые да два иль три Козла; Для должного ж в порядке дел надзора Им придана была Лиса за Прокурора. И слух между народа шел, Что Щука Лисыньке снабжала рыбный стол; Со всем тем, не было в судьях лицеприязни, И то сказать, что Щукиных проказ Удобства не было закрыть на этот раз. Так делать нечего: пришло писать указ, Чтоб виноватую предать позорной казни И, в страх другим, повесить на суку. «Почтенные судьи! – Лиса тут приступила,- Повесить мало, я б ей казнь определила, Какой не видано у нас здесь на веку: Чтоб было впредь плутам и страшно и опасно – Так утопить ее в реке».- «Прекрасно!» – Кричат судьи. На том решили все согласно, И Щуку бросили – в реку! ‹1829-1830› ОСЕЛ Был у крестьянина Осел, И так себя, казалось, смирно вел, Что мужику нельзя им было нахвалиться; А чтобы он в лесу пропасть не мог - На шею прицепил мужик ему звонок. Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться (Про ордена, конечно, он слыхал); И думает, теперь большой он барин стал; Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, соком (То может не одним Ослам служить уроком). Сказать вам должно наперед: В Осле не много чести было; Но до звонка ему все счастливо сходило. Зайдет ли в рожь, в овес иль в огород,- Наестся досыта и выйдет тихомолком. Теперь пошло иным все толком: Куда ни сунется мой знатный господин, Без умолку звенит на шее новый чин. Глядят: хозяин, взяв дубину, Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину; А там сосед, в овсе услыша звук звонка, Ослу колом ворочает бока. Ну, так, что бедный наш вельможа До осени зачах, И кости у Осла остались лишь да кожа. И у людей в чинах С плутами та ж беда: пока чин мал и беден, То плут не так еще приметен; Но важный чин на плуте, как звонок; Звук от него и громок и далек. ‹1829-1830› ВОЛК И КОТ Волк из лесу в деревню забежал, Не в гости, но живот спасая; За шкуру он свою дрожал: Охотники за ним гнались и гончих стая. Он рад бы в первые тут шмыгнуть ворота, Да то лишь горе, Что все ворота на запоре. Вот видит Волк мой на заборе Кота И молит: «Васенька, мой друг! скажи скорее. Кто здесь из мужичков добрее, Чтобы укрыть меня от злых моих врагов? Ты слышишь лай собак и страшный звук рогов! Все это ведь за мной».- «Проси скорей Степана; Мужик предобрый он»,- Кот Васька говорит. «То так; да у него я ободрал барана». «Ну, попытайся ж у Демьяна». «Боюсь, что на меня и он сердит; Я у него унес козленка». «Беги ж, вон там живет Трофим». «К Трофиму? Нет, боюсь и встретиться я с ним: Он на меня с весны грозится за ягненка!» «Ну, плохо ж! Но авось тебя укроет Клим!» «Ох, Вася, у него зарезал я теленка!» «Что вижу, кум! Ты всем в деревне насолил,- Сказал тут Васька Волку,- Какую ж ты себе защиту здесь сулил? Нет, в наших мужичках не столько мало толку, Чтоб на свою беду тебя спасли они. И правы,- сам себя вини: Что ты посеял – то и жни». ‹1829-1830›
ЛЕЩИ В саду у барина в пруде, В прекрасной ключевой воде, Лещи водились. Станицами они у берегу резвились, И золотые дни, казалось им, катились. Как вдруг К ним барин напустить велел с полсотни щук. «Помилуй! – говорит его, то слыша, друг,- Помилуй, что ты затеваешь? Какого ждать от щук добра: Ведь не останется Лещей здесь ни пера. Иль жадности ты щук не знаешь?» «Не трать своих речей,- Боярин отвечал с улыбкою,- все знаю: Да только ведать я желаю, С чего ты взял, что я охотник до Лещей?» ‹1829-1830› ПАСТУХ У Саввы, Пастуха (он барских пас овец), Вдруг убывать овечки стали. Наш молодец В кручине и печали: Всем плачется и распускает толк, Что страшный показался волк, Что начал он овец таскать из стада И беспощадно их дерет. «И не диковина,- твердит народ,- Какая от волков овцам пощада!» Вот волка стали стеречи. Но отчего ж у Саввушки в печи То щи с бараниной, то бок бараний с кашей? (Из поваренок, за грехи, В деревню он был сослан в пастухи: Так кухня у него немножко схожа с нашей.) За волком поиски; клянет его весь свет; Обшарили весь лес,- а волка следу нет. Друзья! Пустой ваш труд: на волка только слава, А ест овец-то – Савва. ‹1832› БЕЛКА В деревне, в праздник, под окном Помещичьих хором, Народ толпился. На Белку в колесе зевал он и дивился. Вблизи с березы ей дивился тоже Дрозд; Так бегала она, что лапки лишь мелькали И раздувался пышный хвост. «Землячка старая,- спросил тут Дрозд,- нельзя ли Сказать, что делаешь ты здесь?» «Ох, милый друг! тружусь день весь: Я по делам гонцом у барина большого; Ну, некогда ни пить, ни есть, Ни даже духу перевесть». И Белка в колесе бежать пустилась снова. «Да,- улетая, Дрозд сказал,- то ясно мне, Что ты бежишь, а все на том же ты окне». Посмотришь на дельца иного: Хлопочет, мечется, ему дивятся все: Он, кажется, из кожи рвется, Да только все вперед не подается, Как Белка в колесе. |
