Школа и армия несколько отшлифовали грубую поверхность, но и теперь, в двадцать семь, кое-какие шероховатости и острые углы еще торчали. Оставалось надеяться, что мисс Стрэттон не сильно разочаруется, когда, наконец, увидит его воочию.

Но, право же, не все ли ему равно? Он будет высокооплачиваемой комнатной собачонкой для глупой светской сучки. Ради щедрой платы он готов терпеть почти все – на один месяц. Должно быть, у этой Луизы не хватает пары винтиков в голове, зато денег куда больше, чем нужно.

Принцесса из замка умерла бы на месте, если бы увидела то, что видел он в Африке.

Спрыгнув с помоста, на котором стоял, Чарлз отряхнул манжеты. Десять лет он носил форму и теперь едва узнавал свое отражение в тройном зеркале. Новый костюм сидел на нем отлично. Портной, мистер Смайти, даже собирался нашить ему новых повязок на глаз, из шелка, что было бы значительным облегчением, по сравнению с колючей тряпкой, которую дали ему в армейском госпитале.

Если бы кто взглянул на Чарлза, когда на нем не было этой повязки, ни за что не сказал бы, что он утратил зрение более чем наполовину. Но у него начиналась страшная головная боль, когда он пытался смотреть сквозь мешанину порванных кровеносных сосудов и плавающих в глазном яблоке ошметков. Товарищи дразнили его. По их словам, повязка на глазу придавала ему вид пирата, и это должно обеспечить ему успех у дам. Но он так и не потрудился проверить, правы они были или нет.

Чарлз не мог думать о женщинах в смысле сексуальных утех – после того, как помогал хоронить сотни трупов, женских и детских. Нагие тела, обгоревшие на солнце; тощие, обтянутые кожей скелеты. Войска Китченера понастроили целую сеть лагерей для интернирования бурских женщин. Палатки торчали из выжженной земли, точно грибы. Как правило, пища и вода до них не доходили. Английские припасы для лагерей беженцев, как и коммуникационные линии, уничтожались самими же южноафриканцами. В виде особо жестокого наказания те женщины и дети, мужья и отцы которых все еще сражались с англичанами, получали куда меньшие пайки, чем другие беженцы. Если семья не умирала от голода сразу, тогда в дело вступали корь, тиф и дизентерия.

Бывало, Чарлз жалел, что не лишился обоих глаз сразу. Тогда ему не пришлось бы видеть этот ужас и опустошение.

Южная Африка была настоящим миром, его жар и кровь бились могучим пульсом, сотрясая растрескавшуюся землю. Англия же казалась фальшивой театральной декорацией, населенной людьми, которые и понятия не имели, на что способны те, кого они называли своими героями. Скоро и ему предстоит выйти в свет рампы и сыграть роль, прежде чем опустится его личный занавес.

Черт, как же ему хочется есть. Этот голод не сравнить с тем, что испытывали обреченные бурские женщины. Но лучше не думать больше о прошлом. Максимилиану Норвичу не было дела до бойни и смерти – его возвышенное существование таких вещей не предусматривало. Его жизнь – это богатая наследница, блестящая полированными боками машина, шампанское, икра.

Чарлз споткнулся о рулон материи и выругался. Вчера миссис Ивенсонг так торопила его со сборами, что он забыл под половицей съемной комнаты свои дневники. Наверняка миссис Джарвис впустила туда нового жильца. Хозяйка не потеряет возможности заработать лишние деньги, хотя он уплатил ей за жилье до самого нового года. Он с радостью забудет тамошние грязь и вонь, но дневники были серьезной утратой.

Его родные поняли бы все, прочтя эти страницы.

Он повернулся к миссис Ивенсонг, которая рассматривала жилет из тисненой ткани густого красно-коричневого цвета с таким вниманием, будто это был Священный Грааль. Странная дамочка!

– Мне нужно уйти.

Миссис Ивенсонг, хмурясь, подняла голову. Дымчатые очки скрывали ее глаза, но Чарлз был готов биться об заклад, что смотрят они весьма проницательно.

– Зачем? Куда вы идете?

– Забыл кое-что на старой квартире. Не беспокойтесь. Я не отправлюсь в пивную на углу. Ведь я дал вам слово.

– Да, вы дали слово, и я надеюсь, вы его сдержите. Очень хорошо, капитан. И вы вернетесь на Маунт-стрит, как только покончите с делами?

– Конечно. Не стоит надеяться, что ваша кухарка приготовит мне бутерброд?

– Мы сможем получить у нее кое-что получше, – сухо заверила его миссис Ивенсонг. – Да не слишком задерживайтесь. Я полагаю, что мисс Стрэттон прибудет уже сегодня днем.

Черт. Он совсем не готов встретиться со своей «супругой». Но если джентльмена делает одежда, тогда он вполне презентабелен. Мистер Смайти помог ему надеть темно-серое пальто, призванное защитить от пронизывающего ветра, и подал цилиндр. Было решено, что сшитые на заказ предметы гардероба и шляпы будут нести монограммы, то есть будут подписаны его новым именем или инициалами. Все это должно быть готово к завтрашнему утру. Миссис Ивенсонг предусмотрела каждую мелочь.

Чарлз окликнул кеб – на деньги, которые она выдала ему в качестве аванса. Не слишком много – в беду из-за них не попадешь, зато вполне можно доехать до менее привлекательной части города и вернуться обратно. Бывшая квартирная хозяйка, миссис Джарвис, сначала сделала вид, будто не узнает его. Пришлось сунуть в ее заскорузлую ладонь несколько монет, добытых неправедным путем, чтобы она впустила в комнату, его бывшее обиталище. Хозяйка сверлила Чарлза взглядом, точно терьер на охоте. Неужели думала, что он стащит сломанный карниз для гардины? Она видела, как он поднял щербатую половицу и извлек тетради в картонных обложках под мрамор.

– Что за книжки? – поинтересовалась она.

– Моя история, миссис Джарвис, – каждая битва, каждая рана и каждая женщина. Выйдет чудесное чтение в холодный зимний вечер. – Он представил, как братья будут переворачивать страницы, когда он уйдет. Они простят ему разницу в количестве сказанных слов и денег, которые он им оставит. Том и Фред поймут. Должны понять.

Вдруг на улице внизу громыхнул взрыв, и старое здание вздрогнуло. Чарлз, не раздумывая ни секунды, схватил в охапку миссис Джарвис и бросился вместе с нею на пол, накрывая ее костлявое тело своим.

– Убери лапы, придурок, – взвизгнула она, пытаясь с ним бороться.

Чарлз действовал инстинктивно. Минометный обстрел. Гранаты. Но разве артиллерийские снаряды могут рваться в центре старого лондонского квартала?

– Это может быть опасным. Что там за шум?

– Да кто его знает? Кому какое дело? Отпусти меня!

Чарлз уже не помнил, когда в последний раз под ним лежала женщина. Конечно, миссис Джарвис – не лучший вариант, и ее вопли разрывали ему уши. Того и гляди, потечет кровь. Тогда он закрыл ладонью ее разверстый рот, но хозяйка яростно впилась в нее зубами.

– Тихо! Я слышу, что сюда кто-то идет.

Ступеньки зловеще скрипнули, и Чарлз загородил миссис Джарвис своим телом, прижимая ее к стене. Он спасет эту чертову каргу, даже если ей это вовсе не нравится.

– Здравствуйте! Капитан Купер, вы здесь?

Женский голос.

– Мисс, мне не нравится это место. Воняет ужасно.

Еще один. Ни ту, ни другую Чарлз не знал. И ни один из этих голосов не принадлежал миссис Ивенсонг.

– Тише, Кэтлин. Это снобизм. А я уверена, что те, кому повезло меньше, рады хотя бы иметь крышу над головой. Сэр? Вы одеты? Можно мне войти?

Святая Матерь Божья! Чарлз отнял ладонь ото рта миссис Джарвис, готовясь услышать душераздирающий вопль. И ему не пришлось долго ждать:

– Помогите! Он сошел с ума!

Чарлз вскочил на ноги как раз в тот момент, когда отворилась дверь. Миссис Джарвис оставалась на полу, яростно одергивая юбки.

От удивления глаза обеих незнакомок полезли на лоб, когда они оценили двусмысленную ситуацию, в которую угодил Чарлз. Он отряхивал пыль со своего нового пальто, пытаясь сохранить улыбку на лице, надеясь не напугать молодых леди. Если и они завопят вместе с миссис Джарвис, он станет не только слепым, но и глухим.

– К-капитан Купер?

Блондинка была прехорошенькой, хотя бледностью могла сравниться со своей горностаевой шубкой и муфтой, которая скрывала ее руки. Чарлз жалел, что она не прячет там пистолет. Тогда она могла бы застрелить его, положив конец мучениям.