Кэтлин рассердится – и из-за шиньона, и из-за этого неприличного поцелуя. Каким-то образом горничной удалось внушить Луизе, что Чарлз дурно на нее влияет. И Кэтлин была права. Все эти годы одиночества Луиза избегала страстей; посмотрите, куда завела ее эта единственная ночь с Чарлзом! Она была готова бежать в спальню, чтобы начать с того, на чем они тогда остановились.

Тонкая шерстяная материя платья царапала кожу шеи, и каждая завязка корсета, казалось, насмехалась над ней. Луиза была как в огне, с головы до пят. Стало нечем дышать. Однако чего же еще могла она ожидать, когда капитан с таким искусством овладел ее губами?

Он, кажется, уже не думал о несчастьях своего прошлого. Вообще ни о чем не думал. Луиза решила, что последует его примеру. Сосредоточится на мельчайших движениях, на соприкосновении языков, на привкусе зубной пасты Чарлза. Огрубевшие подушечки его пальцев щекотали кожу ее щеки. Луиза прижималась к его груди, которая казалась ей столь восхитительно широкой. Чувствовала тепло и силу его тела. Казалось, ей больше ничего не угрожает.

Луиза открыла глаза. Чарлз ответил ей пристальным взглядом живого голубого глаза. Она могла бы нырнуть в его глубину, проникнуть прямо под кожу. И никогда оттуда не уходить. Но что на самом деле она о нем знает? Лишь то, что он сам соблаговолил ей поведать, но это может оказаться ложью, по словам Кэтлин – она только и трещала об этом сегодня утром укладывая Луизе волосы. Выдумано, чтобы возбудить к себе сочувствие – бедный мальчик, который сам себя вытащил из грязи. Претерпевший невообразимые страдания во время войны. Луиза немного отодвинулась, и он почувствовал, как поцелуй сбивается с ритма.

Утрата его губ заставила замереть ее сердце. Чарлз, тяжело дыша, откинулся на спинку дивана.

– Простите, я снова перешел границы. Право же, вы просто взываете к поцелуям. Вам следует это прекратить.

– Кажется, у меня это не получается, когда вы рядом, – неохотно призналась Луиза. – Спасибо, что взяли на себя разговор с тетей. Я не знала, как подступиться к этой теме… Ну, чтобы она уехала, а вы взяли и сказали. Разумеется, она никуда не уедет.

– Как она может оставаться здесь, если вы хотите, чтобы она уехала? Разве нельзя позвать констебля и тому подобное?

– Это не так просто. Здешние обитатели хранят ей верность. Я в хороших отношениях с кухаркой и Гриффитом. Однако экономка, миссис Лэнг, – ставленница тети Грейс. Небольшое удовольствие – управлять Роузмонтом, если слуги будут настроены против меня.

– Господи, Луиза! Увольте их. Неужели вы не знаете, что сотни людей стоят в очереди за бесплатным супом, мечтая о том, чтобы занять освободившееся место? Это ваш дом. Он существует на ваши деньги.

Чарлз на нее рассердился, и поделом. Она трусиха. Но Луиза не могла стряхнуть с себя беспомощность, которая одолевала ее в присутствии Грейс – даже ее тени.

– Я должна поговорить с мистером Бакстером.

– И его тоже увольняйте. Он сидит в кармане у вашей тетки. И доктора – всех их. Она хотела, чтобы этот тип, Фентресс, поведал мне вашу медицинскую историю. Бога ради, разве это законно? Даже если бы я на самом деле был вашим мужем – все равно он должен быть вашим союзником.

Луиза вздохнула:

– Я знаю, что вы правы, Чарлз. Все это казалось мне совершенно ясным, когда я была во Франции. Но теперь, когда я вернулась… – Она умолкла. Что с ней происходит? В прошлом году она познала вкус свободы. Разумеется, она не хочет снова оказаться под тяжелой пятой тети Грейс! Или, что еще хуже, снова сбежать от ответственности и того, что принадлежит ей-по праву.

Чарлз встал с дивана и подошел к окну. От глаз Луизы не укрылось, что ему пришлось поправить брюки. Она возбудила его, даже притом что он на нее рассердился. И это было очень приятно – может быть, не так уж она беспомощна, в конце концов?

– Кто-то должен вам помочь. Кто-то, кто знает больше меня. Почему бы вам не попросить миссис Ивенсонг – пусть порекомендует вам хорошего поверенного? Доверьтесь ей. Она, возможно, придумает, как избавиться от вашей тетки. Всем известно, что эта дама умеет решать проблемы, ведь так?

– Чарлз! Какая замечательная мысль! Я сейчас же напишу ей.

– А потом поедем кататься верхом. Не на чертовом автомобиле, а на добрых, надежных лошадках.

Капитан Купер прекрасно смотрелся бы в узких бриджах для верховой езды. Оленья кожа плотно облегала бы выпуклые мускулы. Хорошо бы подышать свежим воздухом!

– Мы пропустим ленч.

– Пусть ваша подруга-кухарка соберет нам что-нибудь с собой. Не так уж холодно, чтобы нельзя было устроить небольшой пикник.

Насчет этого Луиза сомневалась. Со стороны Ла-Манша дул свежий порывистый ветер. Но, может быть, стоит поехать в другом направлении, к «гроту Отшельника»? В действительности никакого настоящего отшельника там не водилось, просто дедушка Луизы перестроил старый дом в некое подобие пещеры, под охраной тамошних собственных горгулий. Ребенком она обожала забираться туда вместе с Хью и их гувернанткой. А затем, разумеется, и с сэром Ричардом. Но об этом лучше не думать.

Однако теперь, когда мысль зародилась в ее голове, Луиза представила себе картину – лошади привязаны снаружи, гостеприимные стены дома, простая прочная мебель. Интересно, что сталось с коврами и подушками? Наверное, изъедены грибком и плесенью. Хотя у нее есть седельное одеяло…

Черт. Чарлз Купер проделал это снова! Он снова ворвался в ее лихорадочные мечты. Куда подевались ее добрые намерения? Долгих девять лет она держала себя в строгости. Конечно, это было, в общем, нетрудно, учитывая, что ее держали в Роузмонте взаперти. В прошлом году в Европе она, возможно, и допустила кое-какие вольности, но добровольного целомудрия так и не нарушила.

Сейчас она не узница. Разве что в плену у собственного вожделения. А рядом с ней – Чарлз Купер, высокий и соблазнительный, стоит у окна и смотрит на волны в барашках белой пены. Очарован тем, что видит, не меньше, чем она очарована тем, что видит сама. Право, она могла бы смотреть на него целый день. Смотреть – это ведь не прикасаться, не так ли?

– Дайте мне час. – Этого времени хватит, чтобы предупредить кухарку, вызвать Кэтлин – пусть причешет ее заново и поможет переодеться – да черкнуть письмо миссис Ивенсонг насчет странностей с банком. Луиза может даже пригласить эту даму в Роузмонт для инспекции, поскольку во время их встречи та очень интересовалась ее домом и всеми его беспокойными обитателями. – Встретимся на конюшне. Сами найдете туда дорогу?

Чарлз обернулся:

– Я думал, мы будем неразлучны. Ведь я ваша охрана, помните?

Луиза почти забыла об этом.

– Никто не осмелится ничего предпринимать средь бела дня. Вот ночь внушает мне опасения.

– Мне тоже.

Что-то в его голосе сказало ей, что тревожит его не только и не столько перспектива получить удар по голове. Луиза почувствовала, как горят щеки – за всю жизнь она не краснела так, как сейчас, в присутствии капитана Купера.

– Через час, – повторила она, а затем, закрывшись в спальне родителей, вызвала к себе Кэтлин.

Конюшня, как и представлял Чарлз, оказалась первоклассной. Это было большое кирпичное здание, вмещавшее в себя заодно и гараж для «Даймлера», над которым располагалась квартирка шофера. Через открытый проем гаража Чарлз удостоился краткого кивка Робертсона, который затем набросился на машину с куском замши в руках с такой энергией, будто от этого зависела его жизнь. Рядом с «Даймлером» было свободное место для автомобиля Луизы, когда его вернут из ремонта. Чарлз очень надеялся, что у механика в Лондоне уйдет прорва времени на то, чтобы найти необходимые запчасти. Он еще не был готов к тому, чтобы доверить Луизе свою жизнь. Здесь стояли также несколько экипажей разных стилей и размеров, запрягай хоть сейчас.

Чарлза гораздо больше интересовали лошади, чем полированный металл. Он сходил с ума по лошадям даже тогда, когда жил в фабричном доме в Лондоне. Чарлз очень тосковал по своему старому армейскому коню, но у него не было финансовой возможности содержать лошадь в Англии.