Найдя нужное место, девушка несколько раз тупо перечитала абзац, гласивший: «На Земле эффект Кориолиса, обусловленный ее суточным вращением, заключается в том, что свободно падающие тела отклоняются от вертикали к востоку (в первом приближении), а тела, движущиеся вдоль земной поверхности, отклоняются в Северном полушарии вправо, а в Южном — влево от направления их движения…»

«Если бы я была физиком и автором этой заумной энциклопедии, — вздохнула Ника, — то сформулировала бы всё гораздо проще. Насчет свободно падающих тел не знаю, а вот свободно льющиеся жидкости не льются строго по вертикали вниз, а немного вращаются — как бы по очень растянутой спирали, закручивающейся по часовой стрелке.

Но главное для меня даже не это. Когда дядя рассказывал об этом эффекте, он упомянул и о том, что иногда, в исключительных случаях, струйка может закручиваться и в обратную сторону. И чаще всего это происходит в геопатогенных зонах. То есть, проще говоря, в тех местах, где что-то в земной коре не так. Судя по всему, домик Бориса Сергеевича стоял именно на таком месте. Кстати, Аркадий Зефиров говорил, что в тот день, когда домик взорвался, сейсмологи зафиксировали землетрясение в районе Байкала, и сейсмические волны докатились до Ангарска. Вообще-то, землетрясение не отличалось особой мощностью, но, возможно, и такого было достаточно для «нехорошего» места, на котором стоит теперь полусгоревший домик».

Ника погружалась в полудрему, а перед ее глазами все качался на красной шелковой нити полупрозрачный желтоватый камешек. Потом нить вдруг стала удлиняться, а камешек — увеличиваться… Нить уходила всё выше в небо и, толщиной с корабельный канат, свисала уже из самого Космоса. А на ней угрожающе раскачивался, готовый сорваться, огромный желтый камень. «Тунгусский метеорит», — решила девушка, зарылась с головой под одеяло и провалилась в сон.

Солнечное июльское утро заглядывало в окно, Ника пила какао, закусывая свежеиспеченными бабушкиными плюшками, когда вдруг кто-то постучал в дверь.

Выскочив в прихожую, девушка заглянула в дверной глазок, но ничего там не увидела и тогда поинтересовалась: «Кто там?»

Из-за двери негромко и официально ответили: «Маргарита Юрьевна Шапиро».

Ника удивилась — оказывается, экстрасенша умеет становиться невидимой! — и отворила.

Прочитав, вероятно, ее мысли, гостья улыбнулась:

— Металлическую задвижку на дверном глазке лучше всё же открывать, когда в него смотришь.

Ника раздосадованно хлопнула себя по лбу, а Маргарита деловито произнесла:

— Извини, что без телефонного звонка к вам нагрянула. У меня вчера после твоего ухода почему-то телефон перестал работать. И у вас, похоже, неполадки: звонок на двери онемел, как на него не дави…

В этот момент в прихожую выглянула Любовь Эмильевна и, поприветствовав гостью, недоуменно взглянула на внучку. Та выскочила на лестничную площадку, нажала на кнопку — звонок действительно не работал.

— Чтой-то с ним, родимым, приключилось?! — вдруг запричитала Любовь Эмильевна. — Ведь вчера еще пел-заливался, рулады выводил, как влюбленный соловушка на заре…

«С чего это у моей бабули такой фольклор прорезался? — оторопела Ника. — Что, вообще, за чертовщина происходит?!» Ответ на свой невысказанный вопрос девушка прочла в устремленных на нее глазах Маргариты. Та словно бы говорила: «Успокойся. Просто мы, как обычные экзальтированные тётки, завелись от разгадывания таинственной смерти. Поэтому и всё, что рядом с нами находится, взбудоражилось».

Нежданную гостью провели в комнату. Уютно вписавшись в бабушкино кресло, она достала из сумочки оставленные вчера Никой фотографии.

Обе Лосовские уставились на нее вопросительно. Нике хотелось поскорее узнать о результатах «экстрасенсорного медитирования», а Любовь Эмильевна никак не могла понять, каким образом их единственная с Боренькой совместная фотография оказалась в Маргаритиной сумке.

— Ба, ты только не волнуйся! — затараторила застигнутая врасплох внучка. — Я вчера навещала Маргариту Юрьевну, не просто так, а чтобы поговорить о причинах взрыва в домике Бориса Сергеевича…

— Да, Любовь Эмильевна, — поддержала ее Маргарита. — Некоторые экстрасенсы обладают способностью узнавать то, что не под силу узнать милиции. С этими фотографиями у меня так и получилось. Легко открылся канал ясновидения и я увидела, что происходило с этим человеком в последние минуты его жизни…

Любовь Эмильевна схватилась за сердце, Ника побежала на кухню за сердечными лекарствами. Через некоторое время бабуля успокоилась и тихо произнесла:

— Что случилось, то случилось. Бореньку уже не вернешь… Рассказывайте, Маргарита Юрьевна.

— После ухода Ники, — сказала экстрасенша, — я прилегла на диван и положила ладонь на эту фотокарточку. Сосредоточилась и через какое-то время стала наблюдать, как в кино, следующее:

…Мужчина с фотокарточки стоит у окна и смотрит на яркую звезду. Потом отходит от окна, садится за стол и пишет что-то в тетрадь. Потом он закрывает тетрадь, кладет ее в какой-то светлый ящичек и идет с ним на кухню. Убавляет газ под чайником на плите, но не выключает его до конца. Открывает холодильник, достает из него какую-то вазочку, а туда ставит ящичек с тетрадью. Вдруг всё на кухне начинает мелко дрожать. Вазочка и кружка пляшут по столу, как живые, и со звоном падают на пол. Внезапно распахивается окно, и ветер с улицы так сильно задувает в кухню оконную штору, что ее край с оборочками задевает пламя конфорки. Штора мгновенно вспыхивает. Дверь между комнатой и кухней с грохотом захлопывается. Мужчина подбегает к окну и закрывает его. В этот момент один конец металлического карниза срывается и падает ему на голову. Мужчина медленно оседает на пол и, наверное, теряет сознание… Огонь от полыхающей шторы перекидывается на бело-голубую клетчатую скатерть на обеденном столе. Дом продолжает дрожать, потом происходит какой-то сильный толчок. Кухня уже полыхает. На трубе, подводящей к плите газ, образуется большая трещина. Газ быстро заполняет кухню и вскоре взрывается…

В комнате повисла тишина. Потом Любовь Эмильевна заплакала. Обняв ее, Ника громко зашмыгала носом.

— Я не могу утверждать наверняка, что всё происходило именно так, — смутилась гостья. — Я лишь пытаюсь описать то, что явилось на моём внутреннем экране.

— Мне кажется, Маргарита Юрьевна, — вымолвила наконец Любовь Эмильевна, — что всё так и было на самом деле. Ведь оконная занавеска действительно была с оборочками, а на столе, как вы и сказали, лежала клетчатая скатерть. Эту скатерть я сама подарила ему на праздник богини Фортуны…

В ответ на удивленный взгляд экстрасенши Любовь Эмильевна добавила:

— Мы с ним любили дурачиться. Поздравляли друг друга то с именинами шекспировского Ромео, то с несостоявшимся совершеннолетием Джульетты… Кельтский Новый год отмечали, День старых болтунов… Ну, а День богини Фортуны мы одиннадцатого июня отпраздновали. Кроме удачи, Фортуна у римлян еще и за плодородие садов отвечала. А Боренька к тому времени уже был заядлым садоводом… — Никина бабуля немного помолчала, вздохнула глубоко и продолжила, обращаясь к Маргарите: — Ну так вот. Вы своим особым внутренним зрением все правильно увидели. Тетрадь в «ящичке», который он положил в холодильник, это его дневник. А сам «ящичек» — старинная металлическая шкатулка. Мы уже с Никой думали, как эта шкатулка в холодильнике оказалась. Ведь после пожара ее нашли именно там. Я полагаю, что когда Борис свой дневник в эту шкатулку положить собирался, он услышал свисток чайника на плите. Да так и пошел на кухню с тем, что у него в руках было. А доставая из холодильника вазочку с вареньем, вместо нее по рассеянности туда шкатулку засунул.

Ника добавила к рассказу экстрасенши и предположениям бабушки то, что она узнала о землетрясении на Байкале.

— А я ничего и не заметила, — грустно проговорила Любовь Эмильевна. — Наверное, спать в тот день рано улеглась. Дрыхла себе спокойно, дура старая, не подозревая, что творится с моим Боренькой…