— И вот наконец Вы убедились, что самые простые вещества дают то же самое; в химии всегда так, — со смехом проговорил Экзили.

Гюэ смущенно посмотрел на итальянца.

— Прекрасно! Вы должны увидеть полученные мной результаты. Здесь, в песке, на слабом огне стоит колба, там, в реторте, — вторая порция.

Гюэ осторожно приподнял одну склянку и поднес ее к огню; в сосуде виднелся красноватый порошок. Затем Гюэ с деловым видом подошел к другой колбе и снял медный колпак; в ней текло жидкое вещество, на котором поднимались пузыри.

Старик с гордостью посмотрел на итальянца, внимательно рассматривавшего вещества, находящиеся в склянках и ретортах. Прошло довольно продолжительное время. Глазер и Гюэ подошли совсем близко к Экзили; старый ученый самодовольно улыбался, видя, что итальянец наморщил брови, покачал головой и наконец спросил:

— Вы разрешите взять немного из этой склянки?

— Как Вам угодно, — проговорил Гюэ, уверенный в победе, — как угодно, но Вы этим ничего не добьетесь.

Итальянец насыпал маленькую ложечку красного порошка на железный лист, вынул из обширного кармана какую-то бутылочку и, прежде чем старый Гюэ успел спросить его о чем-либо, налил несколько капель на порошок. Густой пар, поднявшийся с сильным шипением вверх, на мгновение окутал всех и затем медленно стал выходить в вытяжные трубы. Когда пар рассеялся, Экзили снова посмотрел на лист, на котором появился какой-то осадок.

— В этом-то и заключается вся Ваша тайна? — сказал он, презрительно улыбаясь.

— Ну да. Вы же не станете отрицать, что это — великое открытие? — со страхом спросил Гюэ.

— Для Вас, мой милый, может быть, а для меня это — сущие пустяки. Какие болезни должно излечивать это снадобье?

— Всевозможные: судороги, сыпь, оно выгоняет из тела все вредные соки, вытягивает болезнь из костей. Это — кораллинум Парацельса.

— Очищенная ртуть, политая Spiritus Nitri, поставленная на слабый огонь, пока спирт испарится, дает красный осадок. Этот осадок, растертый в порошок на мраморной доске, — вот Вам Ваше всемогущее средство, которое находится в Вашей склянке. Все это — одни пустяки!

Гюэ побледнел. Итальянец верно определил состав и способ получения знаменитого вещества.

— Но мне понадобилось столько времени, чтобы получить его!.. — воскликнул старик.

— Потому что Вы не так взялись за дело, милый мой; покажите мне еще что-нибудь.

— Я ничего больше не стану показывать Вам. Вот мои препараты, вот животные. Вы знаете больше меня, господин Экзили, и меня очень радует, что я узнал такого мудрого человека как Вы. Все мои приспособления, колбы реторты, печи — все находится в полном Вашем распоряжении; мы будем вместе работать, и я убежден что работать с Вами будет приятно. Я обожаю науку; может быть, мы найдем философский камень или жизненный эликсир.

— Все может быть, — сказал Экзили, — я покажу Вам еще многое.

— Ну, — воскликнул Глазер, — разве Вы не признаете моего друга Маттео достойным представления нашему обществу? Вы сомневаетесь в том, что он сможет это доказать на деле?

— Мне очень приятно, Глазер, что Вы сочли меня достойным чести ввести доктора Экзили в наше сообщество. Идемте. Уже девятый час, нам пора. Подождите, маленькая предосторожность.

Гюэ поставил лампу на край стола так, чтобы свет ее падал прямо в окно, затем взял несколько курительных свечей, положил в металлический таз и зажег находящийся в них фитиль; сейчас же показался белый дымок, который потянулся в вытяжные трубы.

— Это для отвода глаз моим домашним, — усмехнулся старик, — когда они видят свет и слышат запах дыма, то думают, что я работаю. Ну-с, в путь, господа!

Гюэ захватил потайной фонарь, набросил плащ, надвинул шляпу и пошел к тому углу лаборатории, где стояли грубый стол и токарный станок. Отодвинув этот стол, за которым оказалась плита, старик поднял ее при помощи вделанного в нее железного кольца, и в открывшемся отверстии показалась спускающаяся вниз лестница.

— Я пойду вперед, господа, — сказал Гюэ.

Высоко подняв фонарь, старик стал спускаться с лестницы, за ним осторожно следовали Глазер и Экзили. Наконец все трое исчезли в таинственной глубине, а скрытый механизм, приведенный в действие Гюэ, бесшумно захлопнул над их головами потайную дверь.

Алхимик и доктор Филипп Теофраст Парацельс без сомнения представляет собой одну из самых известных, замечательных, таинственных и вместе с тем сомнительных личностей шестнадцатого столетия. Этот удивительный человек побывал в разных странах, где показывал незнакомые способы лечения и рекомендовал таинственные лекарства. Подобно другим алхимикам и ученым, он изъездил Восток, Германию и Италию и возил с собой всевозможных заклинателей духов, колдунов и т. п. Благодаря ли каким-нибудь ему одному известным чудодейственным лекарствам, или известной присущей ему силе, Парацельс к тридцати трем годам приобрел громкую известность, так что тяжело больной маркграф Филипп Баденский обратился к нему и совершенно выздоровел.

В 1526 году Парацельс получил при базельском университете место профессора по физике и хирургии. Вдохновенная речь, сопровождаемая выразительной мимикой и жестикуляцией, ореол таинственности, окружавший Парацельса — все это собрало вокруг него толпу приверженцев, свято веривших во всемогущество своего учителя. Парацельс, подобно многим мечтателям и фанатикам, презирал точную науку и увлекался кабалистикой; воздух, вода, земля и огонь казались ему населенными таинственными духами, и его химические опыты имели подобный же характер.

С течением времени слава Парацельса несколько померкла, но тем не менее у него была масса поклонников, последователей, учеников и подражателей. Его учение распространялось, и многие врачи, как например Жерар Дорн, Петро Соверин, Мартин Руланд и другие, пошли по его стопам.

При более спокойном отношении к учению Парацельса из него можно было бы извлечь много полезного для науки, так как он сделал немало важных наблюдений и установил новые теории, но толпу, жаждущую новизны, привлекали не столько медицинские познания Теофраста, сколко тот мир таинственности, в котором он жил, его химические опыты и главным образом те средства, при помощи которых можно было, как он утверждал, обращать различные металлы в золото и т. п.

Собирались целые общества единомышленников, вырабатывались удивительные уставы, знаки, имена, символы и постепенно образовался орден Розенкрейцеров. В этих таинственных, тесно сплоченных сообществах проделывались всевозможные химические опыты, с целью вырвать у природы те тайны, которые она так настойчиво скрывала.

Со временем орден Розенкрейцеров распался на несколько частей, образовались различные разветвления, и в 1628 году Иаков Розе, испанец по происхождению, основал братство Розианум. Розе посвятил в свои тайны только трех: один из них искал вечное движение, второй — жизненный эликсир, а третий — золото.

Стремление к таинственному постепенно разрасталось, и вокруг первых последователей Розе собралось большое число единомышленников, имевших различные степени и специальности. Собрания братства происходили два раза в неделю. Братья представляли результаты своих работ, и они разбирались и обсуждались на собраниях. Вводить в общество новых членов, благонадежных и ученых людей, могли только старшие братья, имевшие звание магистра.

Парижский медицинский факультет уже с начала семнадцатого столетия стал безжалостно преследовать всех тайных химиков, занимавшихся изготовлением лекарств. Этой участи не избегли и последователи Иакова Розе, за которыми следили полицейские агенты, наблюдавшие за тем, чтобы они не проповедовали своего учения и не распространяли своих лекарств. Несмотря на это, большое число врачей, химиков и аптекарей принадлежало к тайному обществу; они собирались под покровом ночи, под защитой каменных сводов, где-нибудь в укромных местах на окраине Парижа.