Маркиза слегка изменилась в лице и потупилась. Когда она опять подняла свой взор, то заметила, что Атенаиса пристально смотрела на нее. Не было сомнения — юная герцогиня отгадала, что исчезновение лесничего имело какую-то связь с прогулкой маркизы около его хижины.

Герцогиня и дети не переставали жалеть о случившемся, и все разошлись в довольно унылом настроении.

— Если сегодня ночью я опять буду беспокойна, Атенаиса, ты тотчас же назови меня по имени, — сказала маркиза, когда она и ее подруга пришли в свою комнату.

— Хорошо, Мария! Почему ты ничего не сказала, когда мой отец сообщил нам об исчезновении старого Жака Тонно?

— О чем же мне было говорить? Разве меня может интересовать какая-то старая сова? Вы все привыкли к нему: мне же он показался грубым мужиком. Я еще слишком недавно живу в деревне, чтобы научиться находить что-нибудь приятное в подобных людях.

— Говорят, будто незадолго до его исчезновения, его вместе с Шарлем видели около замка, — сказала Атенаиса, пытливо глядя на свою подругу.

— Вот как! А тебя разве так близко касается вся эта история? Ох, берегись, девочка!.. Как бы не узнал об этом маркиз де Монтеспан! В конце концов ты, значит, видела сына лесничего. Ну, что же, красив он?

Глаза Атенаисы с мрачным выражением устремились на маркизу.

— Сын лесничего? — сказала она таким жестким тоном, какого обыкновенно никто не слыхал от нее. — Мария де Бренвилье, я — дочь герцога Мортемара!

Маркиза загадочно улыбнулась и прошептала про себя:

— Она уже начала стремиться вверх, эта маленькая Атенаиса… Узнав большой свет, она не долго останется такой простушкой: она создана из той глины, из которой судьба лепит властителей земли. Надо, надо привязать ее к себе!..

На дворе замка Мортемар стоял целый ряд элегантных, легких экипажей. Подножки были спущены, дверцы открыты: очевидно обитатели замка с минуты на минуту должны были явиться и занять свои места.

Это был день св. Бонавентуры, и семья герцога вместе со своей прекрасной гостьей собралась на крестины ребенка одного из вассалов герцога, в местечко Рошшуар.

Детей своевременно разбудили и одели. Все собрались в нижнем зале замка, одетые в праздничные наряды, с букетами в руках, присланными еще накануне родителями новорожденного.

Вскоре появился мажордом с докладом, что к отъезду все готово.

— Так едемте, — воскликнул герцог, — вместе с крестным отцом и крестной матерью!

В эту минуту вбежала служанка герцогини и крикнула испуганным голосом:

— Ваша светлость!.. А ведь молодая-то маркиза внезапно захворала.

Герцогиня, Атенаиса и Мадлена поспешно поднялись в комнату маркизы. Мария де Бренвилье лежала на кушетке и казалась безжизненной. Она была совсем готова ехать в Рошшуар, когда с ней неожиданно случился припадок, так что она даже не успела снять надетую уже шляпу.

— Ради Бога, что случилось? — воскликнула герцогиня, бросаясь к бесчувственной молодой женщине.

Атенаиса развязала ленты ее шляпы и схватила ее за руку. Мария пришла в себя.

— Как вы все добры ко мне! — сказала она. — Мне ужасно досадно, что я испортила вам такое веселое, радостное утро. Это — один из тех припадков, которые, к сожалению, бывают у меня довольно часто.

— Мы сейчас пошлем в Рошшуар за врачом, — сказала герцогиня.

— О, это вовсе не нужно! Я хорошо знаю свою болезнь… Помощь врача здесь излишня; болезнь не опасна; мне нужен только покой. Пожалуйста, прошу вас, не причиняйте себе из-за меня беспокойства! Не откладывайте своего отъезда ни на одну минуту и поезжайте без меня. Мне придется отказаться от удовольствия быть на празднике, потому что я чувствую страшную слабость и не могу подняться с кушетки.

— Я останусь с тобой! — воскликнула Атенаиса, — тебя нельзя оставить одну!

— Нет, Атенаиса, это только расстроит меня. Мысль, что из-за меня ты лишаешься удовольствия, о котором ты уже заранее мечтала, для меня просто невыносима; она заставила бы меня еще более волноваться. Ведь я знаю себя: мне нужно лишь несколько часов покоя, — и все пройдет. Кроме того около меня есть люди, которые, в случае чего, могут оказать мне помощь; прислуги в замке много, а добрая Жанна присмотрит за мной. Поезжай, пожалуйста!

После долгих уговоров и переговоров члены герцогской семьи наконец простились с больной и разместились по экипажам.

Герцог был несколько расстроен этим приключением.

— Странная женщина — эта прелестная Бренвилье! — сказал он, садясь в коляску, и подал сигнал к отъезду.

Экипажи выехали со двора.

Мария де Бренвилье, казалось, дремала. Жанна хотела запереть дверь, но шум разбудил маркизу, и она подняла голову и ласково сказала:

— Добрая моя, Жанна, не хлопочите из-за меня! Для меня лучше всего оставаться одной. Если Вы понадобитесь мне, я позвоню. Только помогите мне снять платье, — оно стесняет меня.

Жанна переодела маркизу, причем на больную несколько раз нападала дурнота, а затем собралась удалиться.

Но маркиза опять позвала ее:

— Если хотите оказать мне большую услугу, Жанна, то постарайтесь, чтобы в этом флигеле замка не было шума и стука, чтобы никто здесь не ходил и не шумел: тишина — самое быстрое и действенное средство против моей болезни, но тишина полная, ничем не нарушаемая.

— Слушаюсь, будет исполнено, — и Жанна вышла, осторожно заперев за собой дверь.

Маркиза слегка пошевелилась, открыла и опять зажмурила глаза, потом вытянула шею и прислушалась. Шаги Жанны все удалялись; наконец звук их замер. Мария де Бренвилье встала с кушетки и подошла к двери. Посмотрев сквозь замочную скважину, она убедилась, что в помещении, прилегающем к ее комнате, никого нет. После этого осмотра она вернулась к своей кушетке и в полном бездействии просидела таким образом около получаса. В коридорах и покоях этой части замка царила полная тишина.

Наконец маркиза быстро и решительно встала, перейдя комнату, осторожно открыла дверь, на цыпочках прокралась в переднюю, а оттуда — в коридор. Там она снова прислушалась, — все было тихо. Она пошла дальше, пока не дошла до спальни герцога.

— А что, если он взял ключ с собой? — прошептала она, — ведь очень вероятно! — и она ощупала шкафчик с ключами.

Вдруг в коридоре послышались шаги. Маркиза быстро шмыгнула за занавес кровати. Дверь отворилась, вошла служанка. Она открыла окна и вышла из комнаты. Маркиза оставила свое убежище и снова вернулась к шкафчику, но, с какой стороны ни трогала его, как ни нажимала, — дверца не отворялась.

— Я не обратила внимания на механизм, — сказала она, — это — роковая ошибка. Надо найти его! — и она принялась нажимать сильнее.

Вдруг дверца подалась и шумно открылась. Маркиза тотчас заметила, что одна из планок рамки играла роль пружины и что достаточно было крепко нажать ее, чтобы шкафик снова закрылся.

Проскользнув через детскую, Мария отворила маленькую дверь, выходившую на лестницу библиотеки, спустилась по ней и очутилась в большом, пустынном зале. Несмотря на всю твердость и самообладание, руки молодой женщины сильно дрожали, а ключи слабо звякали друг о друга. На пути к столу, тайну которого она так дерзко собиралась разоблачить, ее шаги сделались неверными и нерешительными.

Ее взоры бегали по колонкам и полочкам большого старинного стола. Где таинственная книга? В каком месте? Искать было страшно трудно, так как в столе оказалась масса маленьких ящичков с металлическими задвижками и замочками прекрасной работы, вызолоченными через огонь и блестевшими на солнце так, что глазам было больно.

Прежде всего маркиза удостоверилась, что все ящички открывались одним и тем же ключом; второй ключ открывал среднее большое отделение стола; третий — нижний ящик. Маркиза призадумалась и еще раз внимательно осмотрела замки.

Она сама не отдавала себе отчета, был ли это инстинкт, или ей помогали таинственные силы, но ее взоры и руки сразу приковались к третьему ящику во втором ряду. Ей казалось, что когда-то она уже рылась в нем, что из него ей мелькал какой-то свет; она вспомнила, что очутилась именно на этом месте, у этого ящика, когда пришла сюда ночью и Атенаиса разбудила ее от ее болезненного сна.