Жак вздрогнул с видимым облегчением.

— А теперь, — воскликнула Атенаиса, — скорее домой. Итак, Вы — наш гость, маркиз. Хорошо бы послать вперед одного из Ваших людей; пусть предупредит, что мы возвращаемся вместе с Вами.

Маркиз приказал одному из всадников ехать в замок.

— Так идемте же! Прощайте, Жак! После Вы должны все рассказать нам. Мария, возьми под руку маркиза! — воскликнула Атенаиса.

— Не могу ли я предложить руку обеим дамам? — спросил несколько разочарованный Монтеспан.

— Но ведь я должна вести Вас по лесным тропинкам, так как мы пойдем по самой короткой дороге, а проводник всегда идет впереди, — со смехом возразила Атенаиса и, быстро проскользнув вперед, свернула на узкую тропинку, крикнула маркизу и его даме, чтобы они следовали за ней.

Дорогой от времени до времени она украдкой бросала на гостя быстрые, но красноречивые взгляды.

Ни один из них не ускользнул от внимания маркизы де Бренвилье, хотя она и была очень довольна результатами сегодняшнего утра: во-первых, она открыла присутствие молодого человека в хижине лесничего; во-вторых, она открыла причину того румянца, который вспыхнул на щеках Атенаисы при вопросе маркизы: “Ты любишь?”. Видя, какими взглядами обменивались молодые люди, маркиза уверилась в том, что ее подозрения справедливы; маркиз Анри де Монтеспан был избранником Атенаисы.

Жак Тонно долго смотрел вслед удалившемуся обществу. Когда всадники маркиза скрылись в лесу, он повернулся и пошел домой. Подняв решетку, он вошел во двор и произнес:

— Э, Шарль! Ты тут, мой мальчик? Видел ты всадников?

— Да, я глядел на них сквозь изгородь, и на женщин также, — равнодушным тоном ответил Шарль.

— Они подходили даже к самой нашей хижине, — продолжал лесничий, украдкой, но пытливо всматриваясь в лицо юноши.

— Да? — спросил Шарль.

Жак отошел от него и стал шаг за шагом осматривать живую изгородь.

— Гм! — проворчал он, — здесь видны следы, следы очень маленькой ноги, и они ведут к дому. Ага! Женщина входила за ограду! Она была здесь… да, да! Смотри-ка! — с этими словами он полез в кусты и вытащил оттуда маленький голубой бант, зацепившийся на терновой ветке с внутренней стороны ограды. Предательская ленточка осталась на колючке терновника, когда маркиза пролезала сквозь отверстие в изгороди. — Она была здесь! — повторил Жак. — Неужели уже начинает исполняться то, что было предсказано мальчику? Уж не та ли это женщина? Мне надо переговорить с ним. — Он подошел к Шарлю, держа ленту в руках, и серьезно сказал: — Посмотри-ка, что я нашел!.. Тут были какие-то любопытные: это висело на заборе, около отверстия.

— Кусок ленты, — не сморгнув, ответил Шарль. — Если ты нашел ее около дыры, то, значит, какая-то любопытная женщина пробовала сунуть сюда свой нос. Я ничего не заметил, потому что был в доме и дверь была заперта.

Лицо Жака прояснилось.

— Гроза опять прошла мимо, — пробормотал он про себя, — будем, однако, настороже. Проклятую дыру нужно завтра же заделать.

Маркиз Анри де Монтеспан принадлежал к древнему знатному и славному роду; его предки особенно отличались во время кровопролитных войн с Англией. Маркиз рано потерял отца; его мать, жившая в замке Вирак, родовом имении маркизов Монтеспан, принадлежала к дамам “старого покроя”. Когда она переселилась в другой свой замок, в Лимузене, молодой маркиз остался один хозяйничать в Вираке, покидая его только тогда, когда обязанности призывали его ко двору или когда он должен был принимать приглашения соседней знати. Последнее обстоятельство сблизило его с обитателями замка Мортемар. Читатель уже видел, к каким приятным для молодого маркиза результам повело это сближение.

Желал ли сам герцог союза с домом Монтеспан, это был другой вопрос. С тех пор как герцогская корона заменила в гербе Мортемаров графскую, юному маркизу стало казаться, что у новоиспеченного герцога явились и новое честолюбие, и стремление к высшему положению. Анри не решался заявить свои претензии, боясь отказа со стороны герцога. Эта забота мешала ему также серьезно объясниться с Атенаисой; поэтому молодые люди предоставили свою судьбу будущему и случаю, а сами беззаботно предались сладким мечтам любви.

Казалось совершенно невозможным, чтобы герцог и герцогиня не замечали возраставшей взаимной склонности молодых людей. Анри де Монтеспан сто раз повторял себе это и строил на этом свои надежды, так как родители прекрасной Атенаисы всегда очень неохотно расставались с ним, и ни один праздник в замке не обходился без его участия.

Один из таких праздников был за несколько недель перед тем в Грамоне. С того дня влюбленные не видались, так как Анри должен был отправиться к матери, в Лимузен.

Когда маленькая группа приблизилась к замку, ее встретила вся герцогская семья; посланный успел предупредить хозяев замка, и общество ждал великолепный завтрак, накрытый в павильоне.

Поправив свои туалеты, Атенаиса и маркиза вошли в зал, где уже собрались все остальные. Маркиз был положительно ослеплен очаровательным видом этих двух юных красавиц. Хотя пребывание молодой маркизы в замке Мортемар, благодаря ходившим о ней слухам, и не было ему приятно, но он не мог не признать ее поразительной красоты. И все-таки кроткое, детское личико его дорогой Атенаисы было приятнее прекрасных черт маркизы, выражавших то нежность, то внезапную жестокость.

Все уселись за стол, и завязался веселый разговор, главным образом, вертевшийся на маленьком приключении этого утра.

— Так Вы, значит, все-таки не открыли тайны моего лесничего, маркиза? — поддразнивал герцог. — Да, да! В таких старых рыцарских владениях, в их лесах — всегда очень строго насчет оберегания тайн.

— У меня было очень мало времени, герцог, а то я повела бы правильную осаду, — со смехом возразила маркиза.

— Странно, что с нашими рыцарскими поместьями всегда связаны какие-нибудь тайны, — сказал Анри де Монтеспан. — Если же не оказывается тайн, то уж непременно найдется какой-нибудь мрачный, молчаливый вассал или старый, ворчливый священник, которым люди в замке и крестьяне приписывают Бог весть что. У меня, в Вираке, также есть такое пугало; старик достался мне в наследство от моего отца; он молчалив и мрачен, как могила, хотя на самом деле — честный и добрый малый.

— Такие люди редки, — вставила герцогиня, — и я даже люблю их; молодые поколения слуг портятся все более и более; люди, служившие нашим дедам, были настоящими сокровищами.

— Для меня противнее всего в этих болванах их болтливость, — сказал герцог. — Мой дом открыт для всех, но меня очень сердит, когда даже всякие пустяки выносят вон из дома. На болтунов и пустомелей я всегда налагаю какое-нибудь наказание.

— В таком случае сегодня без наказания не обойдется, — со смехом заявил Монтеспан, — потому что я завладел некоторой тайной замка Мортемар. Ваши слуги, герцог, рассказывали моим о появлении в замке какой-то черной фигуры, недавно посетившей Вас тайно и поздней ночью. При ближайшем исследовании неурочный посетитель оказался монахом, вероятно, желавшим получить благое деяние для своего монастыря.

— Так Вам рассказывали об этом? — спросил слегка омраченный герцог.

— Ну, конечно! — со смехом продолжал Монтеспан. — У меня даже был по этому поводу разговор с моим управляющим. Он во что бы то ни стало хотел узнать больше, чем Вы сами, вероятно, знаете. Во всяком случае про Вас пошла слава, что Вы можете повелевать могущественными силами. Этим Вы обязаны своим научным стремлениям и шкафам, набитым книгами. В нашем краю, у кого в доме есть пара математических инструментов, тот смело может рассчитывать прослыть колдуном и чародеем, — и, подняв свой стакан, Монтеспан прибавил, глядя на дам: — вы умеете заклинать также и ангелов!

Нельзя было не заметить, что упоминание о монахе привело герцога в некоторое беспокойство. Разговор прервался довольно длинной паузой. Но герцогу суждено было в этот день испытать еще большую неприятность, так как Атенаиса, в качестве сотрудницы отца знавшая о существовании редкостной рукописи, вдруг обратилась к отцу с простодушным вопросом: