Гюэ, благодаря своим связям с медицинским факультетом, для которого он приготовлял различные препараты, был до некоторой степени застрахован от надзора полиции, если бы даже до нее и дошли слухи о его принадлежности к тайному сообществу, где старик занимал также видное положение.

Спустившись с лестницы, путники очутились в подвале старинного дома Гюэ.

Старик шел впереди, держа перед собой фонарь и указывая дорогу остальным. Они вошли в узкий проход, наполненный густыми испарениями, и наконец достигли более широкого коридора; над ними раздавался глухой шум.

— Мы находимся под улицей Лагарн[11], — пояснил Гюэ.

Они свернули направо и ход снова сузился. Повернув еще несколько раз, путники очутились в продолговатой пещере, желтовато-белые известковые стены которой принимали причудливые очертания при скудном свете фонаря.

Гюэ со своими спутниками подошел к железной решетке, преграждавшей им путь, и заявил:

— Мы пришли; это — погреб дома на улице Серпант. Подождите!

Затем он особым образом постучал в решетчатую дверь; вскоре издали послышались ответные удары.

— Членам общества приходится совершать далекий путь, — сказал Экзили.

— Не всем, — возразил Гюэ, — но, кто может пользоваться подземными ходами, тот и пользуется. Многие идут по улице Лагарн.

За решеткой мелькнул свет, и Экзили увидел темную фигуру, спускавшуюся по лестнице. Этот человек держал в левой руке горящий факел, а в правой пистолет. Он подошел к двери, направил свет своего факела на лица пришедших и спросил после некоторого молчания:

— Кто стучит стуком посвященных?

— Я и один из членов общества Иаков, — ответил Гюэ.

— Скажите лозунг.

— Гитакель, — ответил спрашиваемый.

— Каково Ваше звание в братстве?

— Я — мастер светлого сияния.

— Какие Ваши цвета?

— Четыре главных цвета креста, украшенного с одной стороны золотом, а с другой — эмалью.

— Что Вы платите при входе?

— Три монеты мной добытого золота.

— Входите!

Спрашивавший отпер решетку и впустил всех троих в подземелье; дверь за ними снова захлопнулась.

— Кто третий, пришедший с Вами?

— Это — ученый, который хочет показать свои опыты.

Гюэ потушил свой фонарь и сделал Экзили знак подойти к нему. Все последовали за человеком с факелом и стали подниматься по винтообразной лестнице. Пройдя ступеней тридцать, они оказались в обширном помещении, по стенам которого были развешаны плохие географические карты.

Присмотревшись внимательно, Экзили увидел, что на них изображены различные города с их окрестностями. По углам карт виднелись всевозможные названия: Смирна, Венеция, Франкфурт и т. д.

— Это — различные сборные пункты нашего союза, — пояснил Гюэ.

Из соседнего помещения раздался однократный звонок.

— Приготовьтесь, доктор, — сказал Глазер, — мы сейчас войдем.

Перед ними распахнулась широкая двустворчатая дверь и послышался голос: “Войдите”.

Глазер, Гюэ и Экзили вошли в ярко освещенный зал; его стены были уставлены шкафами, в которых были собраны всевозможные химические, алхимические, хирургические приспособления, аппараты и инструменты.

Посреди этого большого зала был разложен зеленый ковер, вытканный всевозможными кабалистическими знаками, на нем помещалось возвышение, состоявшее из девяти ступеней, на котором находился болшой стеклянный шар. Последний был разделен на две части: из них одна оставалась темной, а другая сияла ярким блеском.

На девяти маленьких круглых деревянных столах стояли подсвечники с горящими восковыми свечами. Около возвышения были уставлены в виде квадрата девять стеклянных сосудов, в которых виднелись какие-то странные препараты, плававшие в спирту или какой-то другой жидкости. На столе с каменной доской лежали два железных циркуля, в глубине у стены стояла большая каменная доска.

Когда вновь прибывшие вошли в зал, члены общества были уже в сборе. По знаку старшего, стоявшего у возвышения, все заняли свои места. С первого же взгляда можно было заметить, что члены общества размещаются по различным степеням.

— Те, наверху, — шепнул Гюэ итальянцу, — имеют высшую степень: это — маги; потом идут магистры, адепты, майоры, миноры, философы, практики, теоретики и ученики.

Старший мастер поднялся и воскликнул:

— Кто вы?

— Бренные тела, желающие очистить дух и освободить его от тела, — ответил один голос.

— Среди нас есть посторонний, — опять воскликнул мастер. — Кто привел его сюда?

Гюэ выступил вперед.

— Я. Мое имя в братстве — Педемонтанус. Это — практик, который желает ознакомиться с нашим союзом.

— Откуда он родом?

— Из Италии.

— Он хочет подвергнуться испытанию?

— Он готов на это.

— Братья союза Иакова, приступим к делу!

Четверо из братьев выдвинули доску и принесли различные инструменты. Все собрание окружило стол, за которым поместились три главных члена братства.

Экзили прислонился к доске и внимательно следил за всем совершавшимся.

Прежде всего были показаны результаты, достигнутые братьями при отыскании вечного движения, но со словами: “время еще не настало”, старшие члены братства отсылали своих учеников, и те покорно и молча удалялись. Затем последовало рассмотрение работ по добыванию золота, которое производилось при своеобразном пении особой песни.

Все с напряженным вниманием следили за этими важными опытами, которыми руководил красивый молодой человек, представленный собранию как изобретатель замечательнго золотого порошка. Этот молодой человек был не кто другой, как уже известный нам Камилл Териа.

Камилл приятным голосом излагал перед братьями способы, при помощи которых он достиг данных результатов. Расплавив свой порошок, он отложил небольшое количество этого вещества в стеклянный сосуд и стал показывать членам собрания. Все рассматривали его и признали за смесь буры, винного камня и двухлористой ртути. Юный химик взял свою смесь, бросил ее в плавильник и поставил на слабый огонь. Когда масса расплавилась, он посыпал на нее какой-то желтоватый порошок. Содержимое плавильника высоко вскипело и чуть не вылилось. Когда масса снова осела, Териа взял немного и вылил на мраморную доску. Удалив бурый налет, молодой ученый показал собранию полученное блестящее вещество, которое магистры стали рассматривать и взвешивать.

— Это — золото, — сказал старший из них, — оно весит две с половиной драхмы.

Все поздравляли Камилла, достигшего таких блестящих результатов.

Экзили улыбнулся.

— Что Вы на это скажете? — шепотом спросил его Гюэ.

— Подождите, — ответил итальянец.

Следующие опыты были посвящены жизненному эликсиру.

В этом направлении братьями были произведены самые сложные опыты. Члены братства изготовляли различные порошки, напитки и снадобья, которые должны были излечивать все болезни, и продавали их по высокой цене. Лавьенн и другие ему подобные лица распространяли их в публике. Некоторые из братьев показывали вновь изобретенные ими составы, другие оспаривали их действие, и между ними разгорелся жаркий спор. Чтобы примирить их, старшие члены собрания решили выбрать три из вновь изготовленных снадобий и испробовать их действие на больных, которых должны были доставить друзья братства.

— Вам не придется долго искать, — раздался вдруг голос Экзили, — мало ли разных голодных дураков, которые согласятся слопать ваши зелья, если вы пообещаете за это накормить их?

Собрание встрепенулось и замолкло.

— Кто смеет так говорить и оскорблять братьев? — раздался голос старшего.

— Ради Бога молчите! — шепнул Гюэ итальянцу.

— Оставьте, — ответил последний и громко заявил: — это я осмелился говорить так и скажу вам, совет трех: все, что я видел и слышал здесь в течение двух часов, это — тщеславная мишура, которой вы сами себя ослепляете. Вы обманываете себя и других. Вы не идете единственным верным путем, ведущим к цели; вы не изучаете самой природы, не делаете опытов над живыми существами, а теряете время на розыски старых рукописей, в которых есть все, кроме истины. Правда, с древних времен сохранились некоторые средства, но никто из вас не знает этих рецептов и не обладает ключами от тех мрачных тайников, где заключены могущественные силы природы. Я думал увидеть изумительные опыты, а был свидетелем пустяшных химических забав, которые могу проделать перед вами несравненно лучше!