Около меня Атэр облизала губы и опустила свою добычу на запятнанный, грязный пол камеры. Она выглядела столь же удовлетворенной как котенок миской сливок. Я была испугана, но не просто из-за убийства. Я была неспособна отвлечься, из-за этого невинная женщина умерла, даже при том, что я, возможно, могла спасти ей жизнь.

- Легко убивать, Ризика, - сказала Атэр мне. - И станет легче, от того что ты сделаешь это много раз.

- Нет, - ответила я. Сколько раз я произносила это слово за прошедшие сутки? Какое значение это имело теперь? Я не была такой уверенной, какой хотела казаться.

- Ты научишься, - она сказала мне, взяв женщину из моих рук и опустила ее на землю рядом с другой. - Ты хищник и выживание является единственным правилом в мире хищников.

- Я не буду убийцей.

- Ты будешь, - сказала она, вставая позади меня. Я повернулась, чтобы она находилась в поле моего зрения. Ее голос звучал так уверенно, и я почувствовала себя настолько неуверенной. - Ты сейчас выше людей, Ризика, даже выше большей части нашего рода. Ты позволишь им управлять собой, потому что тебя так научили люди?

Я не ответила, потому что не могла не согласиться с ней.

- Закон джунглей гласит "Быть сильным или подчиниться". Закон нашего мира, гласит: "Быть сильным или быть убитым".

- Это не мой мир! - прокричала я. Я не хотела принадлежать этому жестокому миру охотников, которые питались кровью невинных.

- Да, твой, Ризика, - Атэр настояла.

- Я не позволю этому случиться.

- У тебя нет выбора, дитя.

- Вы злые. Я не буду убивать, потому что вы приказываете мне –

- Тогда не убивай, потому что это - твое право. - Она произнесла каждое слово, с нетерпением относительно моего отказа. - Ты больше не человек, Ризика. Люди - наша добыча. Ты никогда не чувствовала горе из-за цыплят, которых убила, чтобы они могли украсить твою тарелку. Животные, которых вы разводите так, чтобы потом могли убить. Существа которых вы заключили в загоны так чтобы могли бы владеть ими. Почему ты должна чувствовать что-то другое к своей еде теперь?

Она преподнесла это таким образом что я не могла не согласиться.

- Но вы не можете просто убивать людей. Это -

- Зло? - Атэр закончила за меня. - Мир это зло, Ризика. Волки охотятся на отставших от группы оленей. Стервятники пожирают падших. Гиены уничтожают слабых. Люди убивают то, чего они боятся. Выжить и быть сильным, или умереть, загнанным в угол своей жертвой, дрожа в темноте ночи.

Наше время

Я покидаю кафе и возвращаюсь домой до того, как солнце поднимется слишком высоко.

Я ложусь спать, погружаясь в глубокий сон и просыпаюсь вечером в дурном настроении.

Я позволяю себе скрываться в страхе. Как раз когда говорю, что не позволю Обри управлять моей жизнью, я позволяю ему держать меня на расстоянии от одной вещи в этом мире, которая может все еще принести мне радость: Тора, мой тигр. Мой красивый, чистый душой тигр, который когда-то был свободным, а теперь в клетке.

Обри украл так много у меня. Я поклялась мстить за жизни, которые он отнял, но каждый раз была слишком труслива, чтобы бросить ему вызов.

Мое настроение столь же темное, как черные глаза Обри, но я хочу этому сопротивляться. Таким образом, я сознательно охочусь на земле Обри – умирающем сердце Нью-Йорка, где улицы полны теней, отбрасываемых невидимым миром.

Я замечаю одного из своего вида, молодого вампира, в одном из переулков. Она почувствовала мою силу и испугалась.

Она слаба и не является угрозой для Обри в этом темном уголке города, поэтому он терпит ее присутствие. Возможно, он появляется иногда, просто чтобы держать ее в страхе. Но он знает, что она никогда не бросит ему вызов. Я - родная сестра Обри, созданная той же самой темной матерью. Если он терпит меня, я могла бы быть так же угрозой его положению, как мангуст в гнезде кобры – не потому что более сильная, таковой я не являюсь, но потому что он может показать перед другими нашего вида, что он боится меня, и его гордость слишком сильна, чтобы позволить это.

Я охочусь и оставляю свою добычу, умирающую на улице. Возможно, глупо заставлять Обри выбирать этот путь, но я жила слишком долго в его тени и отказываюсь жить так дальше. Мои подозрения возрастают, поскольку Обри не бросает мне вызов, хотя я и питаюсь на его территории. Интересно, где он, и он что не знает, что я здесь? Или он просто не заботится об этом? Он настолько уверен в своей востребованности?

Я возвращаюсь домой в мрачном настроении, но когда вошла в свою комнату мои мысли превратились в лед.

Я почувствовала ауру одного из моего вида, одного из моих родственников, и я признаю это очень хорошо. Обри. Обри с черными волосами и черными глазами, Обри, который видел как кровь стекает с моих рук и улыбался, Обри, который смеялся, когда убивал моего брата.

Обри - единственный вампир, которого я знаю, кто предпочитает использовать нож вместо разума, зубов или рук. Я касаюсь шрама на левом плече, шрама, оставленного на мне спустя только несколько дней после того, как я умерла, созданный тем же самым лезвием, которое отняло жизнь моего брата. Шрам, за который в тот день я поклялась отомстить, а также отомстить за смерть моего брата.

1701 год

После того дня когда я потеряла свою смертную душу, я никогда не возвращалась в свой старый дом. Я понимала, что больше не принадлежала ему. Я не хотела думать, что мой папа переживает, но ненавидела еще больше саму мысль о том, что он узнает кем я стала. Я хотела чтобы он поверил в то что я мертва, потому что это было лучше для него, думать что я просто исчезла, чем знать что его дочь превратилась в демона.

Я питалась одними монстрами, "охотниками на ведьм", которые опрашивали и заключали в тюрьму невинных, ища вину, где ее не было.

Как люди могут делать такие вещи с их товарищами не понятно для меня. Они мучают, калечат и убивают свой собственный вид, говоря, что это - Божья воля.

Я больше не пытаюсь понять человечество. Конечно, возможно я лицемерна. Мой вид часто так же жесток по отношению к нашему собственному роду. Мы просто более прямые. Нам не нужно никого винить из-за насилия. Если я убью Обри, а я так и сделаю, потому что ненавижу его, а не потому что он - зло, или потому, что он убивает, или из-за каких-либо других моральных причин. Я так и сделаю, потому что хочу сделать так, или я не буду делать так, потому что не захочу.

Или я не буду делать так, потому что он убьет меня первой, это тот конец, которого я ожидаю.

Вскоре после того как я была преобразована, я перенесла себя до гор Аппалачи. Мне рассказывали о них, но я все же никогда не видела их. Было невероятно находиться в горах ночью. Я была молодой женщиной, одной в дикой местности. Если бы я была все еще человеком, этого бы мне никогда не позволили. Я лежала на верхушке дерева, прислушиваясь к лесу и не думая ни о чем вообще.

- Атэр давно ищет тебя, - кто-то сказал мне, и я спрыгнула вниз на землю. Моя жертва расположилась около дерева.

Я шла на голос. Это был Обри.

- Скажи Атэр, что я не хочу видеть ее, - сказала я ему.

Обри был одет по-другому, чем когда я последний раз видела его, и я больше не смогла бы ошибочно принять его за нормального человека. У него была зеленая змея, наколотая на его левой руке и носил он красивую золотую цепь на шее с золотым крестом, подвешенным на ней. Крест был надет на цепь вверх тормашками.

Он держал нож в левой руке. Серебро было чистым, острым, и очень смертоносным, как и его жемчужно-белые клыки, которые были, на данный момент, скрыты.

- Скажи Атэр сама - я не твой посыльный, - прошипел он мне.

- Нет, ты просто выполняешь приказы Атэр, как натренированная маленькая собачка.

- Никто не приказывает мне, дитя.

- За исключением того, что это делает Атэр - возразила я. - Один щелчок и ты делаешь что она прикажет. Или ищешь кого-то или убиваешь.