Он откидывает назад голову, выставляя горло, и я делаю паузу, ожидая того что он скажет. Я давно заплатил высокую цену за эту жизнь. Я не хочу, чтобы она закончилась, говорит он мне мысленно. Я предлагаю тебе свою кровь взамен крови, которую я пролил.

Он серьезен. Глупец действительно сделал бы все что угодно, чтобы выжить. Если бы я попробовала его крови, это сделало бы меня намного более сильной и открыло бы его ум для меня полностью. Не будет никакого способа для него, чтобы оградить свой ум от меня, и не будет для него возможности навредить мне его разумом, это делает практически невозможным, чтобы он мог причинить мне вред. Физически он будет иметь те же силы, но он не сможет сделать ни одного движения, которые я не смогла бы прочитать в его уме раньше времени.

Я останавливаюсь лишь на мгновение, а затем возвращаюсь в человеческое обличье и наклоняюсь вперед. Мои зубы прокалывают кожу, и кровь потекла. Кровь вампира, гораздо сильнее, чем человеческая кровь.

Его кровь на вкус, как белое вино, только гуще и гораздо более мощная, и я чувствую головокружение, когда отстраняюсь от него, вытирая кровь с моих губ. Рана на горле мгновенно исцеляется, но я знаю, что его гордость будет задета до тех пор, пока я жива.

Я поднимаю с земли нож Обри и рассматриваю его мгновение. Он беззащитен, и если я ударю его в сердце, то он не смог бы поднять руку, чтобы защитить себя. Я прослеживаю шрам от горла до плеча, запоминания, и затем, как молния, я провожу ножом вдоль ключицы Обри, оставляя идентичную рану.

- Запомни этот день, Обри. Раны, которые ты нанес мне, возвращены. Я буду удовлетворена твоей кровью, хотя она не заменит жизни Александра и Торы. Теперь уходи. Я отпустила его разум, все же я могла чувствовать его полностью. Это - жуткое ощущение. Я стою легко, его кровь, мчащаяся по моим венам, заменяет силу, которую я потеряла в борьбе и многое другое.

Обри принимает сидячее положение, используя соседний стол. Его кожа - бледная, и глаза почти пусты, он прикоснулся рукой к ране на плече. Никто никогда не ранил его и оставался жив, чтобы сказать об этом.

Он медленно встает, чтобы уйти, и люди отходят, когда он проходи мимо них. Те, что остаются, знают кто мы, и они знают, что потеря крови делала его голодным и как трудно ему сохранять свой контроль, когда он выходил из комнаты.

Я поворачиваюсь спиной к нему, не боясь, и пристально смотрю на Фалу, которая все еще сидит на столе. Она, кажется, почти не помнит причину своей смерти.

Я набросилась со своей силой, и она подпрыгивает непристойно, поскольку деревянный стол загорается. Фала исчезает, не желая бороться.

Я подхожу к Джейгру, и люди отталкивают друг друга, освобождая мне дорогу. Я засмеялась, когда они стали покидать комнату.

- Пришел, чтобы посмотреть шоу? – спросила я его.

- Я сказал тебе, что ты сильнее, чем Обри, - проговорил он. - Трус. Я не ожидал, что ему так важно просто жить. Ты, вероятно, одна из самых сильных из нас, может быть так же сильна, как и я. Было бы интересно узнать это.

- В другой раз, Джейгр, - отвечаю я. Адреналин и энергия от борьбы все еще во мне, и часть меня хочет драться с кем-то посильнее. Но рациональная часть моего разума говорит мне, что я слишком легкомысленна, чтобы драться с кем-то всерьез.

- Конечно, Ризика, - соглашается он. Джейгр сражается просто ради вызова, а не за приз, и он не будет драться с любым, кто не считает, что есть шанс на победу, если в этом нет необходимости. В этот момент я была пьяна от крови Обри, и я бы проиграла. - Твои глаза по-прежнему золотые, как у тигра, - говорит он мне.

- Мне они нравятся такими. - Я смеюсь, глядя в разбитое зеркало. Мое некогда туманное отражение, теперь полностью исчезло, но я вижу себя в моем воображении. Мои волосы - все еще полосатые, и мои глаза столь же золотые как моя шелковая майка – цвет, которым они были, когда я был жива, прежде чем они стали черными. Я провожу языком по зубам, слизывая последние следы крови Обри.

Джейгр исчезает, и я понимаю, что почти все ушли. Отбросив черную прядь волос с лица, я чувствую в первый раз знакомую ауру в задней части комнаты. Я помню ее из одного письма, которое я получила недавно, письмо со следами от слез на странице.

- Таким образом, мой преследователь навестил меня лично, - говорю я в его спину. В этом свете светлые волосы выглядит почти так же, как и мои собственные когда-то. Я соприкасаюсь с его разумом своим, и даже притом, что я не могу прочитать его, я понимаю, кто это. Я помню ведьму Триста, которая была в Кафе Сангрa, которая дала указание для Рэйчел.

Я не очень думала об этом в данный момент, но теперь мне жаль, что я этого не делала. Я клянусь, что внезапно поняла правду, которую должна была понять давно.

- Я надеялся, что смогу убедить тебя не следовать за теми существами,… но я полагаю, что уже слишком поздно, не так ли?

Я не забываю задаваться вопросом, почему я никогда не слышала, как он падал.

- Рэйчел… – он начинает говорить.

- Александр, не надо мне ничего говорить. - Он ждал триста лет, чтобы сказать мне, что он жив? Я прокляла себя много лет назад. Я думала, что мне уже было нечего терять, тогда. Все эти годы я был одна. Вся боль, от которой он мог бы меня избавить…

Какую боль он познал? Я никогда не возвращалась к своему отцу, потому что я не хотела, чтобы он видел то, чем я стала. Если бы я знала, что мой близнец был жив, и бессмертен как и я, приняла бы я решение провести эти годы с ним? У него есть выбор, чтобы принять это решение, провести их со мной, зная, что я - монстр?

Он оборачивается, и на мгновение я изучаю золотые глаза, которые являются зеркальным отражением моих собственных глаз. Но тогда он смотрит мимо меня, в то место где Обри и я боролись. Я вижу, что пристальный взгляд Александра задерживается на крови, которая осталась на земле, когда я порезала плечо Обри.

- Почему? - спрашивает он, наконец, его голос был мягкий. - Должен был быть какой-то другой способ, чтобы справиться с этим.

Я изучаю глаза Александра снова и вижу осуждение там. Не имеет значения, что я - его сестра. Он действительно думает, что я - монстр.

Я смеюсь, и Александр вздрагивает, потому что это - горький звук.

- А ты хотел, что бы я просто дала Обри уйти? - спрашиваю я. - Я думала, он убил тебя, ты знаешь. Ты хотел, чтобы я просто забыла это? Или ты думал, что я могла подставить другую щеку и проигнорировать убийство? - Александр отводит взгляд на мгновение, боль, исказила его черты, как будто он слышит мое пренебрежительное использование слов из Библии, которые он всегда считал настолько дорогими, когда мы были детьми.

- Я думал, что ты ненавидишь меня за то, что я сделал, - сказал он.

- И что ты сделал?

Он делает паузу, качает головой, и затем неохотно встречает мой пристальный взгляд.

- После того ожога Линетт, я сделал бы все, чтобы защитить ее. Я молился, я бы научиться контролировать свою силу, и ... - он делает глубокий вдох, взяв себя в руки. - Женщина услышала мои молитвы. Триста. Она научила меня большему, чем я когда-либо хотел бы знать, о вампирах и других монстрах на этой земле. Я слушал, потому что она также научила меня, как использовать свой дар.

Он все еще считает себя проклятым?

- За несколько ночей, перед тем как Атэр ... изменила тебя ... Я поймал ее пытающейся питаться Линетт. Я остановил ее, но ...

Я могу предположить остальную часть истории. Атэр слишком горда, чтобы позволить кому-нибудь отнять ее добычу без мести. Она изменила меня, чтобы причинить Александру боль, потому что мой верный брат будет раздавлен проклятием его сестры.

Александр поднимает взгляд на мои руки, на кровь Обри на моих руках.

- Рейчел, как ты могла так поступить? Я никогда не думал, что увижу кровь на тебе, увижу, что ты готова убить другого. Ты делаешь это, как будто ты одна из них.

Я могла бы поспорить, - ведь я не убила Обри, - но я не делаю этого.