- Теперь посмотри на свое собственное отражение, - сказала она мне.

Я так и сделала. Еще раз я посмотрела на фигуру в зеркале, задаваясь вопросом, могла ли это быть действительно я. У меня в сознании сложился мой образ, и он не был похож на тот, который я видела; хотя очень близко к нему, возможно, это было все еще очень неправильно.

- Кто я? – спросила я, повернувшись к ней спиной. Я действительно не знала.

- Ты не помнишь свою жизнь?

- Нет. - Атэр улыбнулась, когда я ответила. Холодная улыбка – если бы змея могла улыбаться, она улыбнулась бы так же, как это сделала она. - Я так и думала, - ответила она. – К тебе память, к сожалению, вернется чуть позже, а пока ... - Она замолчала, пожимая плечами, как будто это не имело значения.

- Кто я? – потребовала я. - Ответьте мне. - Я была сердита, но ее беспечность не была единственной причиной. Мой ум начал работать, сразу как я проснулась. Ощущения были слабы сначала, но теперь преимущества моего видения начинали проявляться.

- Почему? - она ответила. – То кем ты являлась, больше не имеет значения. Ты – Ризика.

- И кто такая Ризика? – спросила я, пытаясь проигнорировать болезненную дрожь, которая разрушала мое тело. – Какая она?

- Она – ты - вампир, - сказала Атэр мне. Мне понадобилась минута, чтобы обдумать эту информацию. Я знала такие слова как ведьма и дьявол. Они были иностранными. Откуда-то в памяти всплыли слова, - Есть существа там, которые прокляли бы нас, если бы они могли, просто из злости - я не могла видеть, но я слышала, как кто-то их произнес.

Конечно, Атэр была одним из тех существ, о которых говорили священники. И Обри - я помнила его также. Еще раз я видела, как он вложил в ножны свой нож, но, тем не менее я не могла вспомнить, почему он вынул его.

- Вы превратили меня в… - я прервалась.

- Ты знаешь, я могу читать твои мысли, как книгу? – сказала Атэр, смеясь. - Ты сейчас молода, еще частично человек. Ты быстро научишься, чтобы оградить свои мысли, может быть, даже от меня. Ты сильная, даже сейчас.

Действительно ли она боялась, что я буду слишком сильной, чтобы мной можно управлять?

Я ничего не говорила, едва понимая то, что говорит Атэр. Моя голова кружилась, как будто я ударилась обо что-то, и я с трудом сфокусировала внимание на чем-нибудь.

Атэр сделала паузу, глядя на меня, а потом улыбнулась. Когда она это сделала, я смогла увидеть бледные клыки, и я подавила дрожь.

- Подойди, дитя, - сказала она мне. – Тебе необходимо поохотиться, прежде чем твое тело разрушит себя.

Охота. Это слово послало страх через меня. Это напомнило мне о волках и пумах, животных, которые преследовали свою добычу в лесу. Кровь, впитывающаяся в землю. Так много крови …

Теперь я хотела той крови. Я видела смерть в своей голове. Конечно же, кровь была теплой и сладкой -

Что со мной происходит? Эти мысли были не моими?

- Подойди Ризика, – сказала Атэр. – Боль будет усиливаться, пока ты не покормишься или не сойдешь с ума от нее.

- Нет, – сказала я твердо, без колебаний, несмотря на то, как себя чувствовала. Я горела, и мои вены превращались в пыль. Я думала о крови, и жаждал ее способом, которым жаждала бы воду в долгий, жаркий день. Я знала, что Атэр имела в виду, когда сказала охотиться, но я бы не стала убивать, чтобы облегчить собственную боль. Я была не животным. Я была человеком...

По крайней мере, я надеялась, что была права. Что же Атэр со мной сделала?

- Ризика, - сказала она мне, - если ты не будешь питаться, то кровь, которую я дала тебе, убьет тебя. - Она не умоляла меня; она констатировала факты. - Это займет несколько дней, прежде чем ты действительно умрешь, но на закате завтрашнего дня ты будешь слишком слаба, чтобы охотиться для себя, и я отказываюсь кормить тебя. Охотиться или умереть, это твой выбор.

Я колебалась, пытаясь вспомнить. Была причина, по которой я не должна охотиться. Кто-то, кого я знала, сопротивлялся бы, кто-то, кого я любила, но не могла вспомнить …, которого я не могла вспомнить. Единственной причиной, которую я помнила теперь, была та, которую мне преподавали всю мою жизнь проповедники – что убийство было грехом.

Но умереть по собственной воле, также было грехом.

Возможно, я уже была проклята.

- Глупый ребенок, - сказала Атэр. - Взгляни на себя в зеркало и скажи мне, что твоя собственная церковь не осудила бы тебя за то, кто ты есть. Ты отказалась бы от жизни, которую я дала тебе, чтобы попытаться спасти душу, которую проклял твой бог?

- Я не продам свою душу, чтобы спасти мою жизнь, - сказала я, хотя и не была так уверена. Моя церковь была холодной и строгой, но я боялась смерти так же, как боялась пламени Ада. И, возможно, она была права. Пожалуй, было уже слишком поздно.

- Нет, - снова сказала я, пытаясь убедить себя больше, чем ее. - Я не буду.

- Смелые слова, - сказала мне Атэр. - Что, если я скажу тебе, что это не имеет значения? - Она шептала теперь, как будто это могло донести ее слова до меня. Это сработало. - Ты подписала книгу дьявола, поскольку твоя кровь упала на мой подарок.

В моем уме эта сцена всплыла снова. Черная роза, острые шипы, как клыки гадюки. Капля крови, падающая на черный цветок, как те подобные клыку шипы, порезавшие руку, которая держала их. Черные глаза, так похожие на черные глаза Атэр, но более холодные наблюдали подобно змее, как капала кровь.

Мой ум был заполнен темными изображениями и более темными мыслями о змеях и охотничьих животных и красной крови, падающей на черные лепестки. Мое сердце было заполнено болью и гневом, ненавистью и черной кровью, которая прокляла меня.

Наше время

Я пытаюсь вырваться из своих воспоминаний. Я проклинаю то, какой дурой была, думая что смогу спасти свою проклятую душу глупыми протестами.

Слуга Обри побежал от моего дома, и я чувствовала его, знала, что он покидает мой город. Он опасается за свою жизнь, не без оснований. Если бы он остался, я бы убила его. Он знает, кем я была, и он знает, что я чувствую запах его страха.

Я, возможно, была изменена против своей воли, но не сопротивлялась тому, чем я стала. Нет большей свободы, чем чувство ночного воздуха против твоего лица, поскольку ты бежишь по лесу, большей радости, чем охота. Вкус страха твоей добычи, звук его сердцебиения, сильного и быстрого, запахи ночи.

Я живу в этом маленьком городке, так близко к мертвым и почти так же близко к верующим в церкви через улицу, чувствуя страх человека убегающего от моего дома. Потому что я - охотник. Я поняла давно, что не могла отрицать этот факт.

Каждый инстинкт говорит мне начать охоту на это напуганное существо. Я - вампир, в конце концов. Но я не животное, и была однажды человеком. Именно это делает мой вид опасным: инстинкты охотника и ум человека. Жестокий способ человечества играть с миром, пропитанным дикой, легкомысленной охотой на дикого зверя.

Но я умею себя контролировать, и позволяю этому человеку жить, чтобы рассказать свои новости Обри, которого он боится даже больше, чем меня. Он - носитель дурных вестей, а Обри не нравятся дурные вести.

Я не позволю Обри управлять мной, только потому, что это путь моего вида. Я боюсь Обри так, как это делают люди, возможно больше, поскольку я точно знаю кем является Обри и на что он способен.

Я обеспокоена. Несмотря на восходящее солнце, я была в настроении чтобы что-то сделать.

После быстрой проверки я убеждаюсь, что на мне нет крови из-за охоты прошлой ночью, и выхожу из своего дома. Я не хочу оставлять Конкорд и поэтому не ухожу далеко, но все же иду главным образом потому что у меня есть желание двигаться.

Иногда я бываю в кафе, таких как Амброзия, которые предназначены для моего рода. Но чаще я становилась тенью человеческого мира. Человеческих жизней, которые кажутся такими сложными для тех, кто живет в них, и такими простыми с точки зрения трех столетий.