Посмотрим теперь на ту часть «толщи Мазаровича», которую вскрыл овраг Гнилушка…

Нужное нам место найти нетрудно. Протянувшийся почти на сто метров по левому берегу оврага обрыв, достигающий местами 12–15 метров высоты, виден издалека. Сначала он представляется сплошной светло-желтой, почти белой, стеной. Подходим ближе. Теперь видно, что разрез состоит из слоев песка, разделенных тонкими прослойками светлой глины. И слои и прослойки в свою очередь сложены более тонкими слоями. В глинах они лежат горизонтально, а в песках наклонены и похожи на косые линейки, как те, что в тетрадках для первоклассников…

Знакомый «почерк»?.. Мы с таким уже встречались. Так «пишет» река, то убыстряя свой бег, то теряя скорость. И еще о том, что «Гнилушкинская серия» — «сочинения» скорее всего какой-то реки, говорит и количество собранных в этом месте почти одинаковых «страниц». Я тебе уже говорил, что заложенные в овраге буровые показали: чередующиеся пески и глины уходят под дно оврага на полторы сотни метров. Столько однообразных осадков могла наметать только вода, сбегающая с возвышенности на постоянно опускающуюся низину или прибрежную часть моря.

Что это была за река?

Нет, не Волга. 245 миллионов лет тому назад Волги в наших краях еще не было. Да и много позже, когда она появилась, путь ее пролегал значительно восточнее. Так что это следы другой реки. Скорее всего той самой, которую я тебе уже как-то называл. Подмосковной.

Напомню. Собирая воду в районе нынешней Москвы, эта крупная водная артерия в течение почти 350 миллионов лет, во время очередных отступлений морей, несла ее на юго-восток, вслед уходящей соленой стихии. Русло этой реки частично пролегало по западной части нашей области. Следы его, вероятно, можно найти в недрах земли под Аркадаком, Балашовом, Самойловкой. Ну, а здесь, на юге Красноармейского района, в течение нескольких геологических эпох Подмосковная заканчивала свой путь, вынося воды в Прикаспийскую низину, где почти всегда находилось какое-нибудь море или озеро.

Почему песчанистые и глинистые отложения большой древней реки не содержат ни раковин, ни остатков костей, ни обломков окаменевшей древесины? Ведь в начале триаса ее берега, надо думать, были покрыты лесом, дававшим приют самым различным живым существам?

И это в какой-то степени можно понять. Речные пески, постоянно перемещаемые течением, перетирали остатки живых существ. А то, что каким-то образом сохранялось, потом разрушалось водой и растворенными в ней химическими веществами, ведь они свободно проникали и в толщу уже успокоившихся песчаных частиц. Об этом в частности, говорят и разнообразные по величине шары, часто встречающиеся в слоях «Гнилушкинской серии» Эти образования, которые геологи называют конкрециями или стяжениями, состоят из песчинок, сцементированных минеральными веществами, перемещавшимися в пропитанных водой толщах осадка к каким-то центрам. Там же собирались и частички железа, окрасившие слои шаров в яркие оранжевые, желтые, лиловые цвета.

Ну, а строго говоря, полностью лишенными следов жизни отложения древней реки, наверное, называть нельзя. Ведь те 12–15 метров ее наносов, которые вскрыты оврагом и более-менее на сегодняшний день изучены палеонтологами, это только десятая часть «Гнилушкинской серии». И совсем не исключено, что где-то в глубине есть хорошо противостоящие воде слои глин, накопившиеся когда-то в тихих заводях реки, или прочные пласты песчаников, в которых, как в надежных саркофагах, сохраняются остатки обитателей речных вод и ближайшей к ним суши. Кто знает, может быть, в будущем палеонтологам еще удастся увидеть находящиеся в этих хранилищах «мумии»?

А кто мог жить на берегах древней реки и в ее водах в начале триаса? Можно только предположительно назвать обитателей берегов и вод древней реки, воспользовавшись сведениями, добытыми учеными в других местах Русской платформы, где обстановка 245 миллионов лет тому назад была сходной.

Прежде всего, надо полагать, разнообразные земноводные — лабиринтодонты, названные так за особенности строения их зубов. Одни из них, ветлугозавры, были тупорылыми. Другие, бентозухи, — узкомордыми. А в общем и те и другие походили на небольших крокодильчиков. Здесь же могли жить и более крупные, тоже похожие на крокодилов, эритрозухн. Они достигали двух метров в длину и были пресмыкающимися. Сходство триасовых амфибий и ящеров с грозными хищниками современных тропических рек чисто внешнее, связанное с похожими условиями жизни. Настоящие же крокодилы появились на планете позже.

В прибрежных зарослях Подмосковной, возможно, охотились и небольшие хищные ящеры — фаантозавры, основной добычей которых были насекомые. Не исключено, что на берегах реки обитали и дицинодонты, что в переводе означает — «двуклыкозубы». Массивные, носорожьего облика существа, голова у которых оканчивалась черепашьим клювом, из которого торчали вниз два огромных клыка.

Несомненно, в водах реки было много разнообразных рыб, раков, моллюсков.

Остатки всех живых существ, которых я назвал выше, были найдены в разных местах Русской платформы, где в начале триаса существовали низины и шло накопление осадков. Можно предположить, что животные, обитавшие тогда в Ветлужской и Донецкой низменностях, в Приуралье и Прикаспии, могли освоить берега и воды нашей древней реки.

Итак, капитан, мы можем плыть дальше, в юрский период! Но пока «корабль» наших поисков не удалился от берегов триаса, окинем их еще раз взглядом…

Вот первый век, индокий… В Правобережье все та же Белая каменистая пустыня, в Заволжье — Красная, Из обломков разрушающегося Урала. Правда, к южной ее границе приблизились воды обширного Урало-Эмбенского озера, и потому там, где сейчас находятся Новоузенск и Александров Гай, в первом веке триаса были, вероятно, прибрежные болота и леса.

Вот второй век, олененский… В Прикаспийскую низину через расступившиеся Скифские горы вошло море. Воды его залили почти все наше Заволжье. Климат смягчился, и через Белую пустыню потянулись многочисленные реки, по берегам которых зазеленели леса.

А дальше — ничего не видно. Остальные пять веков триаса скрывает завеса «тумана неизвестности», так как «документов» об этом этапе истории в недрах большей части саратовской земли нет. И мы вынуждены плыть, ориентируясь «по компасу», а точнее — по «геологическим часам». Это ведь у нас в наших краях и на большей части Русской платформы «туман», а в других местах планеты различные события оставили после себя надежные «документы». И по ним мы можем себе представить, сколько же времени здесь, в центре Лавразии, прошло «бесследно».

«Геологические часы» равномерно отсчитывают сотни, тысячи, миллионы лет, но вокруг «густой туман». И мы можем только догадываться, что наши края — часть огромной плоской равнины, уходящей на север к полярной части океана, на восток — к раскинувшейся на тысячи километров лесистой Сибири, а в другую сторону — к болотам, лесам и озерам Западной Европы. И только с юга от наших краев сравнительно недалеко находятся воды большого залива южного океана Тетис.

Над этой равниной гораздо чаще, чем в пермском периоде, идут дожди, по ней, лениво извиваясь, текут реки, на берегах которых, вероятно, живут рабидозавры и эриозухи.

Кто это такие?..