Лебедь Заводь спит. Молчит вода зеркальная. Только там, где дремлют камыши, Чья-то песня слышится, печальная, Как последний вздох души. Это плачет лебедь умирающий, Он с своим прошедшим говорит, А на небе вечер догорающий И горит и не горит. Отчего так грустны эти жалобы? Отчего так бьется эта грудь? В этот миг душа его желала бы Невозвратное вернуть. Все, чем жил с тревогой, с наслаждением, Все, на что надеялась любовь, Проскользнуло быстрым сновидением, Никогда не вспыхнет вновь. Все, на чем печать непоправимого, Белый лебедь в этой песне слил, Точно он у озера родимого О прощении молил. И когда блеснули звезды дальние, И когда туман вставал в глуши, Лебедь пел все тише, все печальнее, И шептались камыши. Не живой он пел, а умирающий, Оттого он пел в предсмертный час, Что пред смертью, вечной, примиряющей, Видел правду в первый раз. 1895 Ветер Я жить не могу настоящим, Я люблю беспокойные сны, Под солнечным блеском палящим И под влажным мерцаньем луны. Я жить не хочу настоящим, Я внимаю намекам струны, Цветам и деревьям шумящим И легендам приморской волны. Желаньем томясь несказанным, Я в неясном грядущем живу, Вздыхаю в рассвете туманном И с вечернею тучкой плыву. И часто в восторге нежданном Поцелуем тревожу листву. Я в бегстве живу неустанном, В ненасытной тревоге живу. 1895 «Я вольный ветер, я вечно вею…» Я вольный ветер, я вечно вею, Волную волны, ласкаю ивы, В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею, Лелею травы, лелею нивы. Весною светлой, как вестник мая, Целую ландыш, в мечту влюбленный, И внемлет ветру лазурь немая, — Я вею, млею, воздушный, сонный. В любви неверный, расту циклоном, Взметаю тучи, взрываю море, Промчусь в равнинах протяжным стоном И гром проснется в немом просторе. Но, снова легкий, всегда счастливый, Нежней, чем фея ласкает фею, Я льну к деревьям, дышу над нивой И, вечно вольный, забвеньем вею. 1897 Узорное окно На бледно-лазурном стекле Расписаны ярко узоры. Цветы наклонились к земле, Скала убегает к скале, И видно, как дремлют во мгле Далекие снежные горы. Но что за высоким окном Горит нерассказанным сном И краски сливает в узоры? Не дышит ли там Красота В мерцании мира и лени? Всхожу, – и бледнеет мечта, К печали ведет высота, За ярким окном пустота, — Меня обманули ступени. Все дремлет в немой полумгле, И только на мертвом стекле Играют бездушные тени. 1897 Горящие здания Лирика современной души 1899. Осень Мир должен быть оправдан весь, Чтоб можно было жить. Бальмонт 1. Из записной книжки (1899) Эта книга почти целиком написана под властью одного настроения, на долгие недели превратившего мою жизнь в сказку. Я был захвачен страстной волной, которая увлекла меня и держала в плену, бросала вверх, бросала вниз, и я не мог выйти из нее, пока сам не овладел ею, поняв ее сущность. Я был в замкнутой башне, и видел сквозь темное окно далекое ночное зарево, и хотел выйти из башни, потому что в человеке есть неудержимая потребность бежать к месту пожара. Но я не мог выйти на волю, пока не понял самого себя. Эта книга не напрасно названа лирикой современной души. Никогда не создавая в своей душе искусственной любви к тому, что является теперь современностью и что в иных формах повторялось неоднократно, я никогда не закрывал своего слуха для голосов, звучащих из прошлого и неизбежного грядущего. Я не уклонялся от самого себя и спокойно отдаюсь тому потоку, который влечет к новым берегам. В этой книге я говорю не только за себя, но и за многих других, которые немотствуют, не имея голоса, а иногда имея его, но не желая говорить, немотствуют, но чувствуют гнет роковых противоречий, быть может, гораздо сильнее, чем я. У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей, и многие из этих людей, образующих одного человека, должны быть безжалостно ввергнуты в огонь. Нужно быть беспощадным к себе. Только тогда можно достичь чего-нибудь. Что до меня, я сделал это в предлагаемой книге, и, быть может, тем, кто чувствует созвучно со мной, она поможет прийти к тому внутреннему освобождению, которого я достиг для себя. В предшествующих своих книгах – «Под северным небом», «В безбрежности», и «Тишина» – я показал, что может сделать с Русским стихом поэт, любящий музыку. В них есть ритмы и перезвоны благозвучий, найденные впервые. Но этого недостаточно. Это только часть творчества. Пусть же возникнет новое. В воздухе есть скрытые течения, которые пересоздают душу. Если мои друзья утомились смотреть на белые облака, бегущие в голубых пространствах, если мои враги устали слушать звуки струнных инструментов, пусть и те и другие увидят теперь, умею ли я ковать железо и закаливать сталь. 3 сентября. Ночь. Имение Поляковых «Баньки» Московского уезда 2. Из записной книжки (1903) Мои враги О да, их имена суть многи, Чужда им музыка мечты. И так они серо-убоги, Что им не нужно красоты. Их дразнит трепет скрипки страстной И роз красивых лепестки. Едва махнешь им тканью красной, Они мятутся, как быки. Зачем мы ярких красок ищем, Зачем у нас так светел взгляд! Нет, если вежлив ты, пред нищим Скрывай, поэт, что ты богат. Отдай свой дух мышиным войнам, Забудь о бездне голубой: Прилично ль быть красиво-стройным, Когда уроды пред тобой! Подслеповатыми глазами Они косятся на цветы. Они питаются червями, О, косолапые кроты! Едва они на солнце глянут, — И в норы прячутся сейчас: Вдруг вовсе видеть перестанут, И станут дырки вместо глаз. Но мне до них какое дело, Я в облаках моей мечты. С недостижимого предела Роняю любящим цветы. Свечу и жгу лучом горячим И всем красивым шлю привет. И я ничто – зверям незрячим, Но зренью светлых – я расцвет! 14 августа. День. Меррекюль Эстляндской губ. |
