Халифа положил на стол ключ от лавки Икбара и рассказал коллеге о найденных с помощью девочки предметах. Тауба присвистнул.

– По инструкции, конечно, следовало поступить иначе, но я решил оставить вещи в музее, у друга. Пусть посмотрит. Они будут здесь утром. Надеюсь, ты не возражаешь?

Тауба махнул рукой.

– Что за вопрос? До утра я бы все равно не знал, как с ними поступить.

– Девочка неплохо описала внешность убийц. Похоже, двое из них были людьми Саиф аль-Тхара.

– Ну и ну!

– Третий – не египтянин. Скорее всего европеец. Может быть, из Америки. Крупного телосложения мужчина со шрамом или родимым пятном на левой щеке.

– Дрейвик.

– Знаешь его?

– Имя Каспера Дрейвика знакомо на Ближнем Востоке любому полисмену. Странно, что ты о нем ничего не слышал. Настоящий головорез. Немец.

Тауба прокричал что-то сидевшему в противоположном углу кабинета офицеру, и тот принялся рыться в папках на стеллаже.

– Значит, все-таки Саиф аль-Тхар. Насколько нам известно, последние четыре-пять лет Дрейвик работает именно на него: оценивает раритеты, организует их вывоз за рубеж. Сам Саиф не осмеливается сунуть нос в Египет, сидит в Судане. Дрейвик заправляет здесь всем.

Офицер положил перед ним три набитые бумагами красные папки, и Тауба раскрыл верхнюю.

– Вот, пожалуйста. – Он протянул Халифе черно-белый фотоснимок.

– Да-а-а, – протянул инспектор. – Ничего не скажешь, красив.

– Пару месяцев назад его задержали в Туре за хранение предметов, представляющих историческую ценность. Предъявить более серьезного обвинения нам ни разу не удалось. Он умен, всю грязную работу выполняет чужими руками. А поскольку за спиной Дрейвика стоит Саиф аль-Тхар, показаний от свидетелей не добьешься. Девушка, которую он изнасиловал, решилась, и вот что с ней стало. – Тауба перебросил через стол другой снимок.

– Да хранит меня Всевышний, – прошептал, бросив взгляд, Халифа.

– Как я и сказал: головорез.

Детектив откинулся в кресле, скрестил ноги, закурил. Юсуф углубился в содержимое папки.

– Я ходил в британское посольство, – через пару минут сказал он.

– И что?

– Ровным счетом ничего. Помощник атташе не сообщил ничего нового. У меня сложилось впечатление, что он что-то скрывает. Как ты думаешь, почему?

– Почему? – Тауба фыркнул. – Да они так и не простили нам национализацию Суэца. Еще бы, ведь англичанам пришлось убраться восвояси! Теперь они готовы гадить при всяком удобном случае.

– Нет, дело в другом. Ему что-то известно, и он очень не хочет, чтобы об этом узнал и я.

– По-твоему, тут замешано британское посольство? – Глаза детектива сузились.

– По правде говоря, не знаю. – Халифа устало вздохнул, потер ладонью щеку. – Не могу понять, что происходит. Не могу понять, черт побери!

Сдвинув очки на кончик носа, Чарлз Скуайерс внимательно вчитывался в строчки меню. Минуты две за столом царило молчание, наконец дипломат с удовлетворением кивнул.

– Куропатку, пожалуй. Да, куропатку. Ее здесь готовят неплохо. А для начала нам принесут пирожки с морской живностью. Звучит, во всяком случае, интригующе. Как, Джемал?

– Я не голоден.

– Оставь, пожалуйста. Должен же ты подкрепить силы.

– Я пришел сюда для беседы.

Скуайерс укоризненно качнул головой и повернулся к сидевшему слева от него дородному, абсолютно лысому мужчине с неправдоподобно тяжелым золотым «ролексом» на руке.

– Что скажешь, Мэйси? Неужели и ты захочешь оставить меня в одиночестве?

Опустив голову к меню, американец поправил лежавший на шее носовой платок: несмотря на работавший кондиционер, ткань была мокрой от пота.

– А старый добрый бифштекс тут готовят? – с акцентом жителя южных штатов процедил он.

– Там, – Скуайерс кивнул на меню, – значится filet mignon.

– С соусом? Мне не нужен никакой соус. Пусть будет просто кусок мяса.

Британец подозвал официанта.

– Филе миньон у вас подают под соусом?

– Да, сэр. Под острым перечным соусом.

– К черту соус. Обыкновенное мясо, – твердо сказал Мэйси. – Без всякой дряни. Сумеет ваш повар приготовить кусок говядины?

– Не сомневаюсь, сэр.

– Так вот, с кровью. На гарнир – жареный картофель.

– Закуски, сэр?

– О Боже, не знаю. Что ты там предложил, Скуайерс?

– Слоеные пирожки с морской живностью.

– Годится. И бифштекс с кровью!

– Великолепно! – Скуайерс улыбнулся. – Значит, куропатка, слоеные пирожки, бифштекс. Будьте добры, карту вин.

Официант с почтением взял у него меню и исчез. Мэйси разломил мягкую булочку, смазал половинку маслом, отправил в рот.

– Ну, что у нас происходит? – тщательно пережевывая хлеб, осведомился он.

– Похоже, – косясь со скрытым отвращением на американца, ответил Скуайерс, – наши друзья объявились в Луксоре. Я прав, Джемал?

– Сегодня, во второй половине дня, – подтвердил египтянин.

– Эта возня становится уже смешной, – недовольно пробурчал Мэйси. – Нам известно, где находится объект. Почему мы не можем просто изъять его? Хватит валять дурака!

– Чтобы выдать себя ненужной активностью? – язвительно бросил британец. – Нет, действовать мы будем только в самом крайнем случае.

– Мы не в игрушки играем, – с вызовом заметил Мэйси. – Слишком многое поставлено на карту.

– Согласен, – кивнул Скуайерс. – Однако будет лучше, если пока мы останемся в тени. Зачем бесполезный риск? Пусть на него идет Лакаж со своей дамой.

– Мне это не нравится. – Американец сделал глотательное движение. – Чрезвычайно не нравится.

– Не беспокойся.

– Я хотел сказать, что Саиф аль-Тхар…

– Не беспокойся, – с едва слышимым раздражением в голосе повторил Скуайерс. – Главное для нас – сохранять выдержку.

Официант принес карту вин, и дипломат, поправив очки, погрузился в ее изучение. Мэйси принялся неторопливо намазывать маслом оставшуюся половинку булочки.

– Возникла небольшая проблема, – после краткой паузы негромко проговорил англичанин.

– Начинается, – проворчал Мэйси. – Что еще?

– Полисмен из Луксора. Судя по всему, ему стало известно о недостающих иероглифах.

– Черт бы вас всех побрал! Вы отдаете себе отчет в том, насколько высоки ставки?

– Безусловно, – уже не скрывая досады, ответил Скуайерс. – Только я не стал бы впадать в истерику.

– Оставь свой покровительственный тон для другого, недоносок!

Джемал звонко хлопнул ладонью по столу, на что тонкостенные бокалы отозвались обиженным звоном.

– Прекратите, – прошипел он. – Ругань делу не поможет.

Над столом повисло угрюмое молчание. Яростно покончив с первой булочкой, американец потянулся за второй. Скуайерс сосредоточенно чертил вилкой по скатерти; пальцы египтянина перебирали бусины четок.

– Джемал прав, – произнес наконец дипломат. – Идиотские споры ни к чему не приведут. Вопрос заключается в следующем: как нам быть с этим ретивым служителем закона?

– Думаю, все и так ясно. – Мэйси повел головой. – Не хватало только, чтобы какое-то ничтожество провалило нам операцию!

– Аллах Всеблагий! – изумился Джемал. – Нам придется убить полицейского?

– Нет. Оденьте его в вечерний костюм и отправьте на прием. Вы прекрасно поняли мои слова.

Во взгляде египтянина блеснула ненависть, он сжал кулаки. Скуайерс отложил карту вин, соединил ладони, уперся подбородком в кончики пальцев.

– В сложившихся обстоятельствах физическое устранение представляется мне слишком радикальным, – рассудительно произнес он. – Чтобы расколоть орех, не обязательно брать в руки кувалду. Не сможем ли мы обойтись без насилия, Джемал?

– Его отстранят от расследования, я позабочусь.

– Это было бы самым грамотным, – одобрил Скуайерс. – Труп полицейского неизбежно приведет к массе осложнений. И ни в коем случае не спускай с нашего героя глаз.

Джемал кивнул.

– Я все же убрал бы его, – не сдавался Мэйси. – Одной помехой стало бы меньше.

– Если мы и окажемся вынужденными прибегнуть к устранению полисмена, то позже, – стоял на своем англичанин. – Но на сегодняшний день об этом не может идти речи. Смертей в деле и без того хватает.