Аршак Петросян отобрал пятерых бойцов, уже не раз ходивших в горную разведку.

— Ну, пока, Степан, до встречи. — Аршак вынул из кармана уже заготовленный конверт и протянул его Степану. — Там письмо, — смущенно проговорил он. — Ну… и вообще. Мало ли что…

Разведчики углубились в лес. Рокотов не боялся, что бойцы заблудятся: Аршак проведет их точно по маршруту. Лишь бы немцы не обнаружили их раньше, чем они пересекут речку.

С лобастой гранитной скалы ущелье просматривалось хорошо даже невооруженным глазом. А в бинокль можно четко рассмотреть склоны Лысой горы, покрытые редким лесом, и саму вершину — плоскую, словно срезанную гигантским ножом. На крохотном плато кое-где виднелись каменные глыбы.

Следя за ущельем, Степан увидел на берегу речки, в том месте, где лес с обеих сторон подступает почти вплотную к ее берегам, Аршака Петросяна. Он не мог обознаться — из пяти человек, ушедших в разведку, только Аршак был одет в альпинистскую штормовку, на остальных были плащ-палатки.

Аршак броском перебежал речку и скрылся в лесу. Выждав немного, за ним последовали остальные бойцы. Степан облегченно вздохнул: проскочили! Теперь до Лысой горы разведчики должны добраться без особых хлопот.

Но как раз в эту минуту в лесу раздались выстрелы. «Напоролись, — с досадой подумал Степан. — Хотя бы Аршак отходил лесом, вниз, ближе к нам. Здесь, может, удалось бы его прикрыть». Но перестрелка отдалялась к востоку, в сторону Лысой горы. Значит, немцы перекрыли разведчикам пути отхода на юг, оставив единственный путь — на Лысую гору. Степан понимал, что это значит: с противоположной стороны Лысая гора обрывается совершенно отвесной стеной, образуя пропасть.

Опасения Степана вскоре подтвердились. Он увидел в бинокль Аршака и еще двух бойцов. Очевидно, двое уже погибли, а этих немцы теснили из леса на склон горы, покрытый редко разбросанными соснами.

Отстреливаясь, разведчики перебегали от дерева к дереву, все выше поднимались в гору. Вот упал еще один разведчик, за ним, взмахнув руками, покатился по откосу другой. Внезапно стрельба прекратилась. Немцы полукольцом продвигались вверх. Ясно, что они решили взять Петросяна живым. Аршак не стрелял. Очевидно, у него кончились патроны.

Степан отчетливо видел в бинокль, как Петросян, прихрамывая, метался от одной каменной глыбы к другой. А плотная цепь егерей подступала все ближе. Аршак метнул гранату. В гуще гитлеровцев взметнулся взрыв. Несколько егерей остались лежать на земле. Остальные, сомкнув цепь, продолжали двигаться к Аршаку. Видимо, теперь обороняться Петросяну было нечем.

Он встал во весь рост, повернувшись спиной к немцам, поднял руки над головой и покачал ими в сторону Бычьего Лба, как бы посылая последнее приветствие Степану и его бойцам. И в ту же секунду бросился в пропасть.

Это произошло так неожиданно, что Степан застыл в оцепенении. Он склонил голову на каменный бруствер, закрыл глаза и от горя не мог вымолвить ни слова.

— Что с вами, товарищ старший лейтенант? Они что, все погибли? — тормошил его Захар Суворов.

Но Степан будто не слышал его.

— Мы-то чего? Мы-то чего сидим тогда, товарищ старший лейтенант? — Не дожидаясь команды, Суворов упал за бруствер и взвел затвор автомата.

— Сдурив, чи шо? Сопляк! — Сержант Кучеренко бросился к Захару и выхватил автомат. — Хлопцам уже не поможешь, а дело загубишь. — И спокойнее добавил: — То ж разведка. Них гадов скоро, мабуть, сотни попрут.

Придя в себя, Степан выслал чуть севернее Бычьего Лба наблюдателей и сам не спускал глаз с ущелья. Он догадывался, что Аршак нарвался на группу разведчиков.

Им, видимо, надо было точно знать, что делается в этом проходе от Варваринского перевала до берега моря.

Один из наблюдателей почти тут же вернулся. Задыхаясь, проглатывая слова, он доложил:

— Там немцы. Немцы идут.

— Сколько? — спросил Степан.

— Десять, двадцать. Не знаю.

— Продолжать наблюдение. И не вздумайте палить.

Вскоре Степан и сам увидел фигуры немцев. Он даже заметил за спиной у одного рацию. Немцы двигались вдоль реки, маскируясь среди густых деревьев. Степан знал, что они сейчас вынуждены будут выйти к реке и пересечь ее по открытому месту именно там, где пересекал реку Аршак Петросян. Другого места им не найти — дальше вдоль всего берега была высокая крутизна.

…Так и есть. Вот ведущий, за ним остальные с небольшими интервалами перебежали речку. Теперь они были прямо под Бычьим Лбом. Можно было даже разглядеть их лица. Немцы шли, затравленно оглядываясь по сторонам.

— Это же они, товарищ старший лейтенант. Эх, ударить бы… Это же те собаки, которые… — зашептал Суворов.

— Замолчите, красноармеец Суворов, — так же шепотом приказал Рокотов, — займите свое место и замрите.

— Слушаюсь.

Степан понимал, что скоро через проход должны будут двинуться основные вражеские силы. Немецкие разведчики, наверное, уже передали по рации, что проход свободен. А возможно, еще и не передали: ведь они должны проверить весь проход и за Бычьим Лбом. Наткнувшись на группу Петросяна, егеря наверняка насторожились. Как бы не вздумали сунуться сюда! Место все же голое. Случись такое — вся затея со взрывом скалы станет бесполезной.

На всякий случай Степан решил отвести отряд севернее Бычьего Лба, туда, где к ущелью вплотную подступал лес. У Бычьего Лба для взрыва скалы он решил оставить сержанта Кучеренко.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился к Степану Мустафар Залиханов, — разрешите мне с пулеметным расчетом Кошеварова остаться вместе с сержантом Кучеренко у Бычьего Лба. Я знаю хорошее место. Перенесем туда пулемет, и ни один фашист не проскочит мимо. Только подбросьте гранат и побольше патронов к пулемету.

— Что ж, Мустафар, это дело. Только смотрите, чтобы немцы не обошли вас. Товарищ сержант, — приказал он Кучеренко, — бери под свое командование ефрейтора Кошеварова, рядового Тагирова и проводника Залиханова. Отряд уходит севернее. Взрывай только тогда, когда немцы втянутся под Бычий Лоб. После взрыва мы отрежем пути отступления егерям. Патроны и гранаты нам майор Ратников обещал подбросить. Не забудем о вас, только смотрите в оба.

…Отряд спустился метров на сто ниже Бычьего Лба и расположился вдоль кромки густого леса. Степан дополнительно выслал наблюдателей, остальным приказал приготовить одиночные ячейки, еще раз проверить оружие, пересчитать гранаты и автоматные диски. Только после этого разрешил подкрепиться холодной бараниной, вскипятить на спиртовках чай.

Прошло уже не менее трех часов с тех пор, как мимо Бычьего Лба прошли немецкие разведчики, но в ущелье по-прежнему была тишина. К вечеру опять похолодало. Низкие тучи выползали из-за Большого хребта и плотно обволакивали вершины.

Степан решил проверить, какую позицию выбрал Мустафар Залиханов с пулеметчиками.

— Кто идет?! — окликнул Степана знакомый голос Залиханова.

— Тише, Мустафар.

Степан подошел к бойцам.

— Сейчас будьте особенно внимательны. Вас четверо. Каждый может по часу вздремнуть, кроме сержанта Кучеренко. Но только по очереди.

— Зачем спать, товарищ старший лейтенант? — раздался в темноте голос Каюма Тагирова. — Спать нельзя. Часовой спал — Чапай убили. Зачем спать?

— Правильно. И все же, Каюм, по очереди можете вздремнуть. А у троих — чтобы ушки на макушке.

Степан вернулся к отряду. Здесь, в стороне от дороги, можно было зажечь фонарик. Он отыскал поваленную ель. На ее широких лапах, закутавшись в плащ-палатки, обняв винтовки и автоматы, спали бойцы.

— Товарищ старший лейтенант, — окликнул Степана Суворов, — идите сюда, здесь теплее.

Захар приподнялся, уступая место командиру. Ветки затрещали под его могучим телом. Захар устелил сыроватую хвою краем своей плащ-палатки.

— Ты сам-то укройся, простынешь, — укладываясь поудобнее, сказал Степан Рокотов и усмехнулся: таким нелепым сейчас показалось это «простынешь»!

— Вы, товарищ старший лейтенант, вроде моей мамы. Она все боялась, как бы я насморк не схватил… Эх, где она сейчас? — Захар вздохнул.