— Мы это помним всегда!

— Ну, что там у вас, давайте. Только не спешите, — уже спокойно сказал Павел Иванович.

— В части много детей!.. Нужно построить детские ясли, школу-десятилетку.

— Еще что просишь, Михаил Иванович?

— Больше ничего. У вас и так слишком много забот, без нашей части.

— Молодец, что мыслишь государственными масштабами. Мы поможем вам. Кстати, каждое подразделение получит по телевизору. Готовьте заявку и присылайте мне. Как там Климов?

— Хорошо.

— Передавайте привет товарищам. До свидания!

Позвонил дежурный по штабу части:

— Вас вызывает полковник Климов.

Смирнов убрал бумаги, закрыл сейф.

Михаил Иванович вошел в кабинет Климова, когда тот говорил с маршалом Неделиным. У командира уже сидели главный инженер и начальник штаба. Владимир Александрович докладывал маршалу о состоянии дел в части.

— Большинство наших подразделений специальную подготовку освоили в основном на хорошо. Время на практические занятия у нас есть. Примем зачеты — и на полигон. Есть очень хорошие подразделения, к примеру, капитана Герасимова. Так что появились первые ласточки. У меня есть свои соображения по строительству ряда объектов. Я со своими инженерами продумал, подсчитал и решил просить вас помочь кое-что изменить.

— Смотри, Владимир Александрович, под твою ответственность.

— Есть, товарищ маршал! Разрешите через два дня заехать к вам по дороге к Вознюку. Я там в составе Государственной комиссии. За себя оставлю полковника Василевского.

Разговор с маршалом был хорошо слышен, и Смирнова насторожила некоторая самоуверенность в голосе Климова, которую он уловил.

Подполковник Смирнов был наслышан о симпатиях главкома к Климову. Эти чувства возникли еще тогда, когда Климов был командиром части на полигоне. Тогда и оценили его незаурядный организаторский талант. Умение предвидеть, твердая воля позволили ему находить оптимальные решения любых, нередко самых неожиданных проблем. Сергей Павлович Королев, ценивший настоящих своих помощников, души не чаял в Климове и, конечно, был против его назначения на должность командира боевой ракетной части. Но и главком знал истинную цену Климову, настоял на переводе его в рождающиеся Ракетные войска стратегического назначения.

Климов платил Митрофану Ивановичу искренним уважением и честностью. Взаимные симпатии, казалось бы, развязывали ему руки. Однако Климов не позволял себе преступать определенной грани взаимоотношений.

— Владимир Александрович, — слышался в телефонной трубке голос маршала. — Меня информировал член Военного совета о проводимых вами мероприятиях по обучению руководящего состава. Мы вам полностью доверяем, но прошу по всем вопросам докладывать мне лично. Подготовьтесь и, когда приедете в штаб, все основательно доложите. До свидания. Передайте привет всем вашим заместителям.

Климов опустил трубку на рычаг аппарата и, повернувшись к начальнику штаба, распорядился:

— Срочно подготовьте полный доклад о состоянии боевой и специальной подготовки. Снимите копии типовых расписаний в подразделениях. И обязательно — планы комплексных занятий.

— Расписание занятий руководящего состава тоже надо взять с собой, — добавил главный инженер, — и фотоальбом нашего учебного класса с действующими стендами.

— Хорошо было бы доказать маршалу, что в части необходимо оставить школу по подготовке младших специалистов, — сказал Смирнов.

— Понятно, товарищ Бодров? — строго спросил Климов.

— Все будет сделано, своевременно.

— Свободны все, кроме товарища Смирнова, — сказал как-то отчужденно Климов, вставая из-за стола.

Присутствующие переглянулись и молча вышли.

— Вот что, — жестко проговорил командир, когда они остались вдвоем. — Мне нелегко вести этот разговор, но как работать с человеком, который совместно со мной решает вопросы боевой и политической подготовки в части, соглашается во всем, а затем докладывает в верха свое особое мнение, извращая при этом факты... Неужели вы, Михаил Иванович, не поняли, что работаете в аппарате, где деятельность каждого оценивается не по тому, сколько он выявит недостатков или нахватает «крюков»...

Климов замолчал и отошел к своему столу.

Смирнов был в сильном недоумении. Командир произнес столь несправедливые и обидные слова, что Михаил Иванович в первый момент не мог поверить — уж не ослышался ли он? Оправдываться в том, чего не совершал, было глупо и нелепо. Вести разговор с Климовым в то время, когда он взвинчен, — тоже бесполезно. Смирнов понял одно: командир обвиняет его в тем, что он систематически в искаженном виде докладывает Политическому управлению положение дел в части, преувеличивая свою роль.

Он подошел к столу, где стояли телефоны, и, не спрашивая разрешения Климова, позвонил члену Военного совета.

— Слушаю вас, — ответил Павел Иванович Ефимов. — Что-нибудь случилось? А то у меня совещание.

— Нет, Павел Иванович, только одно слово. Полковник Климов считает, что я информирую вас о различного рода мероприятиях, так сказать, нового, прогрессивного характера, обвиняя его в близорукости и поверхностном отношении к делу.

— Чепуха, — глухо прозвучал голос Ефимова. — Мы все знаем, что ты всегда поддерживаешь и идешь с ним в одной упряжке. Военный совет это только радует. Передай Климову, пусть он сам разберется, кто ему друг, а кто... До свидания, Михаил Иванович.

Климов молчал. Разговор Смирнова с членом Военного совета он прекрасно слышал.

— Прости, Михаил Иванович. — Климов подошел к сейфу, вынул оттуда кипу бумаг, положил их на стол. — Не обижайся. Чего не бывает между своими людьми. А у меня ведь ближе тебя никого нет. Знакомых много, а вот такого, чтобы к сердцу... — Что именно к сердцу, командир недосказал, да этого и не требовалось.

На следующий день рано утром в кабинете Климова снова собрался руководящий состав части. Василевский, не раздеваясь, сидел у самой двери.

Командир части, пройдя за свой стол, тихо произнес:

— Вчера мы не обсудили ряд назревших вопросов, но сегодня, — он посмотрел на часы, — немного времени есть. Слушаю вас, товарищ. Василевский.

— Мы с начальником политотдела, — начал Василевский, — просим вас утвердить план комплексных проверок некоторых подразделений. Дело в том, что поступили сигналы о неблагополучном положении со специальной подготовкой. Например, заправка имитаторами топлива производится не по установленным временным нормативам и с отклонением от технологического графика.

— Это что, — насторожился командир, — разрозненные факты или вы уже проверили одно-два подразделения?

— Как известно вам, сейчас комплексные занятия проводят сами командиры подразделений. Мы же ведем только инспекторские проверки. Необходим более глубокий и всесторонний анализ.

— Вчера я был у Бондарева, — заметил Климов, — заходил и к капитану Герасимову. Хорошее подразделение. По нему можно равняться. Я дал указание кадрам подыскать Герасимову должность на выдвижение.

— Как раз это подразделение нас более всего и беспокоит, — вмешался в разговор начальник политотдела. — Внешне у них все отлично... — Он не закончил фразу, хотя командир и не перебил его — нет, Климов ничего не сказал, однако как-то беспокойно встрепенулся, взглянул на Смирнова строго, но недоумевающе.

— Что же. Раз так... — Климов окинул взглядом присутствующих. — Конечно, если появилось какое-то сомнение, возражений быть не может. Товарищ Бодров, подготовьте приказ о назначении комиссии. Председателем — полковника Василевского, а замом — кого-нибудь из офицеров политотдела. Михаил Иванович решит кого.

— Я бы хотел сам войти в состав комиссии, — сказал Смирнов.

— Нет, начальник политотдела обязан по выводам комиссии определить всю глубину отношения ее к делу и принять меры. — Голос Климова снова обрел твердость. — Спорить не будем. У вас достаточно организаторской и идеологической работы в части... Первую задачу решили. Что еще? Я понимаю, у вас, Георгий Николаевич, накопилось много вопросов. Каждый день приносит новые вводные, — вздохнул Климов.