Лучше понять характер и общую направленность работы комиссии позволяют черновики, первоначальные и промежуточные варианты готовившихся ею документов[1095]. Собранные материалы показывают, что в своей работе члены комиссии далеко вышли за рамки, очерченные, как они уверяют, самим Лениным, и вторглись в принципиальные вопросы объединения советских республик. На это указывает наличие в деле перечня автономных республик и областей, перечня решений ЦК РКП(б) и других материалов, относящиеся к 1921 - началу 1922 г. Например, «Справки о разногласиях между ЦК РКП (б) и ЦК КПГ 1921 -1922 гг.» или просьбы, с которой 27 февраля 1923 г. Фотиева обратилась к Сталину, о присылке ей первоначальных предложений по объединению советских республик в СССР на принципах «автономизации» (Сталин прислал ей текст своих тезисов)[1096]. Ясно, что этот материал собирался не для Ленина, так как информация, содержащаяся в них, была ему хорошо известна. С другой стороны, в итоговые документы вошли не все собранные комиссией материалы, отражающие суть и развитие конфликта в КПГ и позволяющие всесторонне оценить его. Тенденциозно подбирая документы и пристрастно освещая проблему, они искажали картину конфликта и работу комиссии Дзержинского. Показательно, что в подготовленных якобы для Ленина документах отсутствовали протоколы (обзор или упоминание их) заседаний комиссии Дзержинского во время ее пребывания в Тифлисе[1097]. Об этом же говорит и сокрытие ими от Ленина факта (упоминание о нем отсутствует в подготовленных комиссией справках, хотя соответствующие документы имеются среди собранных ею материалов) передачи из старого ЦК КПГ за границу секретных материалов, относящихся к подготовке образования СССР и конфликту в ЦК КПГ: текстов секретного доклада Махарадзе, шифротелеграмм Ленина и Сталина в ЦК КПГ, а также секретаря ЦК КПГ Сабашвили в ЦК РКП (б), которые были опубликованы в издававшемся в Берлине меньшевистском журнале «Социалистический вестник» (№ 2 за 1923 г.). Скрыли они и постановление Секретариата ЦК РКП (б) от 25 января 1923 г., поручавшее Заккрайкому расследовать это дело, обновить состав исполнительных органов ЦК КП Грузии, установить строгий контроль за сохранением секретности и снять Сабашвили с поста секретаря ЦК КПГ[1098]. Подготовленный комиссией Совнаркома документ (блок справок) объективно оказался направлен против линии ЦК РКП (б) в области национально-государственного строительства.
В этом документе комиссии обнаруживается любопытная связь с записками «К вопросу о национальностях или об "автономизации"». Мысль об ответственности Орджоникидзе за все проблемы в КП Грузии, проходящая красной нитью через документы, подготовленные комиссией, в записках нашла свое «классическое» выражение: Орджоникидзе дал пощечину - значит, вся политическая линия неверна[1099]. Если принять традиционную версию первенства «ленинской статьи» по сравнению с документами, наработанными «ленинской комиссией», то придется признать, что составлявшие ее технические работники Совнаркома не только без зазрения совести присвоили себе мысли Ленина относительно Орджоникидзе, сформулированные в «статье», но и настойчиво пытались убедить его в «зловещей» роли Орджоникидзе, уже вполне в «статье» оцененной. Собирая компромат на него, они «ломились в открытую дверь». Зачем? Смысл эта работа приобретает только в том случае, если собранные ею материалы предшествовали появлению записок «К вопросу о национальностях или об " автономизации"».
В материалах комиссии Совнаркома, как и в записках по национальному вопросу, самая критика Орджоникидзе является только средством и способом «зацепить» более глубокие пласты политики в области национально-государственного строительства и обосновать необходимость ее радикального изменения.
Если перед членами комиссии действительно стояла задача подготовки «бомбы для Сталина»**, то придется признать, что она эту задачу выполнить не смогла. Ее члены не нашли ничего , что могло бы скомпрометировать Сталина, представив его человеком, покрывающим недостойное поведение Орджоникидзе, ответственным за него. Оказывается, наоборот, наиболее жесткие меры организационного характера в отношении Орджоникидзе предлагал принять именно Сталин. Вот рассказ Зиновьева: «Серго виноват на 20%.
Заключение ком[иссия] (Дзержинского. - B.C.) имела еще до выезда из Москвы. Если бы не авторитет ЦК, Махарадзе имел бы большинство в партии. Намечается компромисс (Зин[овьев] со Сталиным). На их съезд (II съезд КПГ. - B.C.) посылают двух автор[итетных] тт. Куйбышева и Бухарина или Каменева. Не согласны с линией Ордж[оникидзе] Зиновьев, Троцкий, Бухарин, Каменев (колеблется). Письмо*** послано при большинстве воздержавшихся.
Компромисс [-] вернуть часть уклонистов.
Зиновьев [считает] - Ордж[оникидзе] необходимо оставить.
Сталин - можно [его] послать на год в Туркестан»[1100].
Предложение направить провинившегося на работу в Туркестан в подобных случаях рассматривалось как своего рода партийная ссылка. Никакими документальными данными не подтверждается тезис о том, что комиссия Дзержинского до отъезда из Москвы «имела заключение», хотя свое мнение ее члены, конечно, иметь могли (поскольку конфликт тянулся давно). Тезис о виновности Орджоникидзе на 20% тоже говорит о том, что его вину в этом конфликте Зиновьев не расценивал как главную. Интересно признание Зиновьева, что если бы не авторитет ЦК РКП(б), то Махарадзе имел бы большинство в КПГ. Сама формулировка свидетельствует об определенном сожалении автора по поводу наличия у ЦК такого авторитета среди грузинских коммунистов и выдает в нем сторонника грузинских национал-уклонистов. Мог ли Ленин сожалеть по поводу невольного признания силы авторитета ЦК, ставить его в упрек Сталину и поддерживать тех, кто боролся против авторитета ЦК партии, который сам Ленин рассматривал как важнейший фактор сохранения партией своей власти в стране? Более чем сомнительно.
Возможно, эта записка потому и не была включена в окончательный текст подготовленных документов, что ни против Сталина, ни против Орджоникидзе она серьезного компромата не содержала. Отметим в связи с этим, что в записях «К вопросу о национальностях или об "автономизации"» упреки в адрес Сталина и Орджоникидзе также остались не проработанными, не аргументированными.
Но самое важное то, что в готовившихся документах содержится ряд политических положений, которые позволяют не просто поставить под сомнение ленинское авторство записок «К вопросу о национальностях…», а аргументировать утверждение, что Ленин не был их автором.
Первый машинописный вариант готовившегося документа (не датирован)[1101] заканчивается очень интересным выводом: «В заключение наша комиссия приходит к выводу, что товарищи из старого состава ЦК Грузии неправильно ставят вопрос и ослабляют свою позицию, когда говорят, что у них нет принципиальных разногласий с группой Заккрайкома, а есть только тактические. Поскольку Заккрайком в своем стремлении бороться с "уклонизмом" проявил уклонизм в сторону великодержавности , что нам кажется достаточно выяснившимся из материалов, - разногласия носят характер политический и должны быть выдвинуты на предстоящем съезде компартии» (выделено нами. - В.С.)[1102].
Вот ведь куда занесло технических секретарей вкупе с управделами СНК! Надо по достоинству оценить этот политический перл. Его авторы берут на себя ответственность за критику работы комиссии Дзержинского, которая на месте изучала этот конфликт и лишь подтвердила мнение тех, кто прежде разбирался с этой проблемой. Политическая смелость, удивительная для этой комиссии с техническими функциями, проявляется часто. Так, например, Заккрайком, избранный компартиями Грузии, Армении и Азербайджана, объединяющий и координирующий их деятельность, у членов комиссии уже превратился в «группу». Сами они до этого додумались или написали под чью-то диктовку? Кто мог стоять за спиной членов этой «комиссии»? Видимо, за техническими работниками ленинского секретариата стояла значительная политическая фигура. Сейчас назвать кого-либо конкретно мы не можем, однако обращает на себя внимание то, что в последующем в ходе внутрипартийных дискуссий представители различных оппозиционных групп, в том числе и Троцкий, не раз прибегали к этому приему - объявляя противостоящее им большинство партии фракцией, а находящиеся под контролем этого большинства органы партии - фракционными органами.
