23* Интересно, что публикаторы документов по истории «пещерного совещания» решили «исправить» «ошибку» Пленума ЦК в отношении Бухарина и, излагая это решение, отдали первенство Бухарину, поставив его в списке на первое место (Известия ЦК КПСС. 1991. № 4. С. 196).

Время, последовавшее за перепиской между Зиновьевым, Бухариным и Сталиным вплоть до XIII съезда РКП(б), когда делегатам съезда было предъявлено «Письмо к съезду», - очень важный период превращения «характеристик» и «письма Ильича о секретаре» в ленинское «Письмо к съезду», которому было придано значение «политического завещания», обращенного к съезду партии. Условия для этого превращения возникли после смерти Ленина, а политические стимулы были созданы поражением троцкистской оппозиции в ходе общепартийной дискуссии (октябрь 1923 г. - январь 1924 г.). Эта дискуссия выдвинула на первый план много новых вопросов, но вопросы, поставленные перед партией ленинским «Завещанием», занимали среди них видное место. В данном параграфе, не останавливаясь на истории внутрипартийной борьбы, рассмотрим лишь эти вопросы.

В первом документе этой дискуссии - в письме, которое Троцкий направил в ЦК РКП(б) 8 октября 1923 г., он попытался поставить себе на службу ленинские записки о Госплане, уверяя, что в них «высказывается мысль о необходимости наделения Госплана даже законодательными (вернее, административно-распорядительными) правами»[1529]. Легко заметить, как Троцкий «превращает» Ленина в своего единомышленника. С помощью слова «даже» Троцкий пытается внушить, что Ленин якобы предлагал предоставить Госплану и законодательные и административные права. Приводя известное предложение о желании Ленина «пойти навстречу тов. Троцкому» в вопросе предоставления Госплану законодательных функций[1530], автор письма умалчивает о той иронии, которая крылась в этом «согласии»: он не требовал придания Госплану законодательных функций, он ратовал за придание Госплану распорядительных прав. Идя на прямой подлог, Троцкий трактует законодательные права как административно-распределительные. При этом Троцкий уже не скрывал своего желания работать в СНК и возглавить Госплан, но при условии его реорганизации на основе своих предложений: «Если бы меня сняли с другой работы и посадили в Госплан, я бы не возражал… что я буду делать в СНК, если не будет реорганизован Госплан?»[1531].

Члены Политбюро ЦК РКП(б) (Бухарин, Зиновьев, Калинин, Каменев, Молотов, Рыков, Сталин, Томский) ответили на письмо Троцкого своим, которое они направили 19 октября в ЦК РКП(б). В нем они указали на несостоятельность попыток Троцкого найти опору своим взглядам в записках Ленина о Госплане, суть которых «заключается в том, что тов. Ленин выступает против идеи назначения председателем Госплана тов. Троцкого»[1532]. Это соответствовало истине. Вместе с тем члены Политбюро отметили, что Троцкий ведет себя по формуле: «или все, или ничего». «Тов. Троцкий фактически поставил себя перед партией в такое положение, что: или партия должна представить тов. Троцкому фактически диктатуру в области хозяйства и военного дела, или он фактически отказывается от работы в области хозяйства, оставляя за собою лишь право систематической дезорганизации ЦК в его трудной повседневной работе… Против этого назначения долгое время боролся тов. Ленин, и мы считаем, что он был совершенно прав»[1533].

Другой вопрос «Политического завещания» - национальный - в ходе этой дискуссии был использован оппозицией ограниченно, поскольку политическая острота этой проблемы уже была приглушена и получить с ее помощью политические дивиденды в борьбе против ЦК РКП(б) и Сталина было трудно. Тем не менее Троцкий сделал что мог. В письме в ЦК РКП (б) от 23 октября 1923 г., которое троцкисты широко распространяли среди членов московской партийной организации, он, сказав о существовании сохраняемого в секрете «письма Ленина по национальному вопросу от 30-го декабря 1922 г.», потребовал его публикации. Кроме того, он воспроизвел текст письма Ленина ему от 5 марта 1923 г. и изложил свою версию конспиративных контактов Ленина с ним по поводу организации борьбы против Сталина в защиту грузинских национал-уклонистов[1534]*.

Наиболее активно Троцким и его сторонниками использовалась в это время статья Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» и история ее обсуждения в Политбюро. Используя ленинскую критику РКИ и предложения о реорганизации Рабкрина, Троцкий попытался поставить их себе на службу, представляя Сталина в качестве виновника всех недостатков работы Рабоче-Крестьянской инспекции и без должных оснований всецело адресуя ему ленинскую критику. Одновременно Троцкий отрицал существование у себя серьезных разногласий с Лениным по этому вопросу, оценивая идею организации РКИ как великолепную и заслуживающую всяческой поддержки. При этом прав оказывался не Ленин, а он, Троцкий, поскольку Ленин под давлением фактов вынужден был отказаться от своей прежней высокой оценки РКИ и изменить ее, солидаризируясь с ним, Троцким, и даже превзойдя его в критике.

После такой подготовки Троцкий наносил главный удар, вводя в бой свою версию истории обсуждения в Политбюро вопроса о публикации ленинской статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин». По утверждению Троцкого, статья была передана в январе 1923 г. в редакцию «Правды» для опубликования. Бухарин не решался напечатать ее. Крупская сообщила об этом ему, Троцкому, «и попросила вмешаться в целях скорейшего напечатания статьи. На немедленно созванном по моему предложению Политбюро все присутствующие: т.т. Сталин, Молотов, Куйбышев, Рыков, Калинин, Бухарин были не только против плана т. Ленина, но и против самого напечатания статьи. Особенно резко и категорически возражали члены Секретариата. Ввиду настойчивых требований т. Ленина о том, чтобы статья была ему показана в напечатанном виде, т. Куйбышев… предложил… отпечатать в одном экземпляре специальный номер "Правды" со статьей т. Ленина для того, чтобы успокоить его, скрыв в то же время статью от партии. Я доказывал, что предложенная т. Лениным радикальная реформа прогрессивна сама по себе… но, что даже и при отрицательном отношении к этому предложению было бы смешно и нелепо ограждать партию от предложений т. Ленина. Мне отвечали доводами в духе все того же формализма: "Мы ЦК, мы несем ответственность, мы решаем"… Главным аргументом, склонившим к напечатанию письма, был тот довод, что ленинской статьи от партии все равно не скроешь». По словам Троцкого, поддержку он получил только от Каменева, с опозданием пришедшего на заседание[1535]. Выше было показано, что события развивались иначе (см. ч. 3, гл. 1).

Утверждение Троцкого, что Политбюро было созвано по его требованию, не соответствует действительности. Об этом свидетельствует его собственная записка Склянскому от 21 января 1923 г. В ней Троцкий сообщает, что в четверг, т.е. 25 января, состоится заседание Политбюро и предлагает вынести на него вопросы Реввоенсовета[1536].

История обсуждения в Политбюро вопроса о публикации этой статьи заняла видное место в дискуссии на октябрьском (1923) Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК. Разъяснения давал Сталин[1537], а также Куйбышев, оказавшийся «главным обвиняемым». Они выступали перед массовой аудиторией, в которой присутствовали те, кто принимал участие в заседании Политбюро 25 января 1923 г.** Они опровергали рассказ Троцкого. Никто из присутствовавших, в том числе и Троцкий, не отрицали сказанного ими. Куйбышев, в частности, заявил, что «для всех… присутствующих были ясны действительные мотивы моего предложения. Ясны они были и для т. Троцкого, который только значительно позднее, когда надо было ему вести борьбу с ЦКК, вытащил из своей памяти, всеми забытую мельком высказанную и не повторенную на заседании фразу и вдруг вознегодовал против попытки с моей стороны скрыть статью от партии»[1538].