Оборот «ценнейший и крупнейший», использованный в характеристике Бухарина, встречается в письме Ленина членам Политбюро от 17 марта 1922 г., где это выражение использовано применительно к Радеку и Сосновскому[1235]. Этот факт, между прочим, говорит о том, что никакой небывало сверхвысокой оценки положения Бухарина в партии в этой фразе нет. Конечно, если Ленин был автором, то он мог использовать это выражение для характеристики Бухарина, но поскольку его авторство не доказано, мы вправе предположить, что Автор «Письма к съезду» мог использовать эту ленинскую оценку.

Итак, в период подготовки XII съезда РКП (б) и на самом съезде в выступлениях оппозиционеров был сформулирован ряд политически важных положений, которые одновременно являются центральными и в «Письме к съезду». От авторов анонимной брошюры и выступления Осинского идут предложения удалить из ЦК Сталина, Зиновьева и Каменева, т.е. «руководящую группу ЦК». От В. Косиора идет, во-первых, стремление представить деятельность «руководящих партийных органов», «тройки» и «секретариата» (значит, и Сталина) как фактора, грозящего расколом партии; во-вторых, акцентирование внимания съезда на отношениях внутри ЦК между этой «руководящей группой» и другими его членами как фактора раскола; в-третьих, указание на необходимость найти «способ» предотвращения этой угрозы за счет кадровых перемещений в ЦК; в-четвертых, на противопоставлении интересов «руководящей группы ЦК» и интересов партии; в-пятых, на необходимость съезду партии взять на себя задачу предотвращения угрозы раскола из-за «руководящей группы ЦК». От Зиновьева идет тема обвинения Троцкого в небольшевизме (фактически в меньшевизме). От Мдивани - указание на то, что некоторые меры в области партийного строительства, терпимые членами партии, оказывают недопустимое негативное влияние на беспартийных. От Крупской - обвинения Сталина в грубости. От Троцкого - упрек в злоупотреблении властью и неумении осторожно пользоваться ею.

Таким образом, вся совокупность идей, оценок, предложений, которые составляют содержание «Письма к съезду», существовала накануне того времени, когда «характеристики», а вскоре и «добавление» к ним впервые поступили в ЦК. Обращает на себя внимание также то обстоятельство, что если в диктовке 24 декабря выписаны «волчьи билеты» Сталину, Зиновьеву и Каменеву, а из всех недостатков Сталина, то указан только один - недостаточно осторожное пользование «необъятной властью», то диктовка 4 января 1923 г. посвящена только Сталину и именно в ней, кроме этого недостатка, указаны и другие. Получается, что «характеристики» (диктовки 24-25 декабря) больше перекликаются с анонимной брошюрой, с выступлениями оппозиционеров на XII съезде партии (угроза раскола, критика «руководящей группы ЦК»), а также с заявлением Зиновьева относительно опасности, исходящей от меньшевиков, обретающихся в руководстве партии. А «добавление» к ним больше перекликается с обстоятельствами конфликта Сталина и Крупской, выступлением Мдивани на XII съезде.

В пользу того, что во время работы XII съезда Крупская еще не располагала «Письмом к съезду», говорит то обстоятельство, что она, будучи якобы распорядительницей этого письма, не использовала его на съезде. Даже не намекнула на него, не ознакомила делегатов с его содержанием как с собственными мыслями, если не хотела или не могла открывать тайну Ленина. В любом случае ее партийный долг состоял в активном участии в обсуждении этой проблемы, если она знала мнение Ленина и разделяла его. Но она промолчала. Думать, что Крупская пренебрегла такой возможностью, а ожидала смерти Ленина, нет никаких оснований, поскольку вскоре после XII съезда она передала «характеристики» в ЦК партии, никак не оговаривая ни запрета, ни какой бы то ни было воли Ленина относительно них. Причина ее молчания кроется, очевидно, в другом - в дни работы XII съезда РКП(б) «Письма к съезду» в ее распоряжении еще не было. Не было потому, что его еще не существовало в природе. Оно появилось позднее.

* Речь может идти только о статье «Как нам реорганизовать Рабкрин», но там этого тезиса нет!

** По собственному признанию, он уже давно состоял в одной из них.

*** Противников у В. Косиора на съезде оказалось достаточно. Ему аргументировано возражали М.Е. Урываев и Г.Я. Беленький, а также бывший троцкист Е.О. Бумажный (Двенадцатый съезд Российской Коммунистической партии (большевиков). Стенограф. отчет. 17-25 апреля 1923 г. С. 98, 100, 107, 109-110).

Проведенный анализ текстов «Завещания», а также источников-носителей информации об их происхождении и предназначении приводят нас к выводу, что в «Завещании» выделяются две группы текстов. Первая - тексты, ленинское авторство которых устанавливается вполне надежно. Речь идет о диктовках 23, 26- 29 декабря (в т.ч. текст, известный под названием «О придании законодательных функций Госплану»), опубликованные в 1923 г. статьи «Странички из дневника», «Как нам реорганизовать Рабкрин» (а также план первоначального варианта этой статьи и самый текст ее, имевший название «Что нам делать с Рабкрином»), «Лучше меньше, да лучше». К ним также относятся записки Ленина, не подготовленные к печати или не предназначавшиеся для нее. Те, которые были опубликованы по решению Политбюро под условными названиями «О кооперации» и «О нашей революции»[1236]. Вторая группа текстов представлена «Письмом к съезду» (диктовки 24-25 декабря 1922 г. и 4 января 1923 г.), «статьей» «К вопросу о национальностях или об "автономизации"» и письмами 5 марта (Троцкому) и 6 марта 1923 г. (Мдивани, Махарадзе и др.). К ним скорее всего принадлежит и «письмо-ультиматум» Ленина Сталину.

Пока вопрос о доказательстве ленинского авторства каждого из вышеназванных текстов не стоял, имевшиеся между ними противоречия либо игнорировались, либо объяснялись различными причинами: тем, что ленинская мысль не понята до конца, обстоятельствами и условиями работы Ленина (плохое самочувствие, отсутствие навыков работы со стенографисткой), дефектами работы ленинских секретарей. Ситуация меняется, как только ставится задача обоснования ленинского авторства того или иного текста «Завещания». В этом случае возникает необходимость изучить все противоречия в отдельности и выявить их внутренние связи, проанализировать все возможные причины их появления. И сразу же становится ясно, что прежними ответами удовлетвориться невозможно. Дефекты записи секретарей возможны, но вряд ли они приведут к возникновению двух противостоящих систем взглядов. То же относится к условиям и обстоятельствам диктовки. Что касается сформулированных Лениным положений, то они вполне понятны.

Традиционно считается, что причина появления «Письма к съезду» - опасение угрозы раскола Центрального Комитета и партии. Основанием для такого вывода служило указание на эту опасность как в самом «Письме к съезду», так и в других текстах «Завещания». При этом игнорировался тот факт, что в «Письме к съезду» и в других текстах ленинского «Завещания» проблема раскола ставилась и решалась совершенно по-разному.

Ленина и Автора «Письма к съезду» разделяет серьезное разногласие - по поводу классового союза рабочих и крестьян. В «Письме к съезду» говорится: « Наша партия опирается на два класса и поэтому возможна ее неустойчивость и неизбежно ее падение , если между этими классами не состоится соглашение. На этот случай принимать те или иные меры, вообще рассуждать об устойчивости нашего ЦК бесполезно. Никакие меры в этом случае не окажутся способными предупредить раскол. Но я надеюсь, что это слишком отдаленное будущее и слишком невероятное событие, чтобы о нем говорить» (курсив наш. - B.C.)[1237].

В статье Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин» говорится нечто совершенно иное: «В нашей Советской республике социальный строй основан на сотрудничестве двух классов : рабочих и крестьян , к которому допущены на известных условиях и "нэпманы", т.е. буржуазия. Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами, тогда раскол будет неизбежен , но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола, и главная задача нашего ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы внимательно следить за обстоятельствами, из которых может вытечь раскол, и предупреждать их, ибо в последнем счете судьба нашей республики будет зависеть от того, пойдет ли крестьянская масса с рабочим классом, сохраняя верность союзу с ним, или она даст "нэпманам", т.е. новой буржуазии, разъединить себя с рабочими, расколоть себя с ними. Чем яснее мы будем видеть перед собою этот двоякий исход, чем яснее будут понимать его все наши рабочие и крестьяне, тем больше шансов на то, что нам удастся избегнуть раскола, который был бы губителен для Советской республики» (выделено нами.-В.С.)[1238].