Тип эллинистического общества, сложившийся в конце IV и в первые десятилетия III в. до н. э. в Птолемеевском Египте (и хорошо изученный благодаря обильным находкам документов на папирусе), характеризуется очень небольшим числом полисов (Навкратис, унаследованный еще от домакедонского времени, Александрия, которая, при населении в 300 тыс. чел. к концу III в. до н. э., не могла быть нормально функционирующей гражданской общиной; и Птолемаида в Среднем Египте) и значительным распределением греко-македонского населения по хоре (сельскохозяйственной территории, обрабатываемой местными жителями) вне полисных структур.

Чернофигурная гидрия из некрополя Гадра. III в. до н. э.

В этих условиях важнейшим институтом корпоративного сплочения греков и македонян стал царский культ. Ок. 290 г. до н. э. Птолемей I учредил в Александрии, где покоилось тело Александра Великого, его культ как основателя эллинистического государства в Египте. Он отправлялся сменяемыми ежегодно жрецами-эпонимами (с этого времени была принята датировка грекоязычных, а позднее демотических документов по годам царствования и именам этих жрецов). Позднее к числу «богов» — членов династии, которым был адресован данный культ, добавились Птолемей I и его жена Береника I (уже после их смерти — так называемые «боги-Сотеры»), Птолемей II и необычайно любимая им его сестра и жена Арсиноя II («боги-Адельфы», т. е. брат и сестра). Арсиноя после своей смерти ок. 270 г. получила еще особый, чисто божеский, культ, отправлявшийся жрицей-канефорой («носительницей корзины»). Затем в пантеон вошли Птолемей III и Береника II («боги-Эвергеты», т. е. «благодетели») и далее все новые представители династии (прозвища, под которыми они, как правило, известны, и представляют собой их культовые имена). Культ не просто царя, а именно царской четы напоминает почитание в Позднем Египте Осириса и его супруги Исиды (как раз в III в. до н. э. оно стало переноситься в греческую среду в александрийском культе бога Сараписа); однако создание в качестве его института эпонимного жречества явно воспроизводит модель, заданную практикой официальных культов греческих полисов. «Общиной», культом которой было почитание Александра и членов династии Птолемеев, нужно, видимо, считать все греко-македонское население Птолемеевского Египта.

Основа благосостояния нового государства покоилась на царской собственности на землю, распространявшейся в идеале на все пахотные площади страны. На практике земля делилась на «царскую» и «уступленную», находившуюся во владении вельмож (или «даров» например поместье знаменитого своим хозяйственным архивом диойкета Аполлония) и клерухов (военных поселенцев); в особую категорию выделялась храмовая («священная») земля, также контролируемая государством. Степень интенсификации экономики Египта благодаря административной деятельности Птолемеев не следует преувеличивать: на большей части хоры техника обработки земли должна была остаться той же, что во времена фараонов. Однако сама централизация экономики, принятие Птолемеевским государством всего контроля над ней от своекорыстных местных правителей Позднего Египта сказались на жизни его населения положительно — его численность стала быстро расти (за III в. до н. э. с 3 до 4 млн человек).

Голова женщины. Мрамор III–II вв. до н. э.

Высшие и большинство средних должностей в администрации государства Птолемеев составили монополию греков и македонян; то же можно сказать и о птолемеевском войске (вплоть до Четвертой Сирийской войны). Культура и наука, бурно развивавшиеся при дворе Птолемеев в Александрии (поэзия Каллимаха и Аполлония Родосского, астрономические достижения Аристарха Самосского и Эратосфена и т. д.), за немногими исключениями давали образцы скорее нового качества собственно эллинской культуры, нежели ее синтеза с наследием Египта. Обеспечивая египтянам высокий и стабильный (сравнительно с домакедонским временем) уровень жизни, птолемеевское государство, как и любое государство классического эллинизма, ориентировалось в первую очередь на интересы греков и македонян.

Религиозная политика, адресованная египтянам (в частности храмовое строительство в Египте), явно не числилась среди приоритетов первых двух Птолемеев и характеризуется отсутствием продуманной концепции. Эллинизированные египтяне невольно вынуждены были в это время принять на себя задачу апологии древности и богатства своей собственной культуры (именно ее в значительной мере выполняла знаменитая «Египтика» Манефона Севеннитского, созданная, видимо, в начале III в. до н. э.). В частных памятниках египтян достаточно распространено было непризнание Птолемеев легитимными царями и перенесение царского статуса вместо них на богов.

В середине 40-х годов III в. до н. э., в разгар Третьей Сирийской войны, в Египте разразилось мощное восстание, очевидно, инициированное представителями местной элиты под антиптолемеевскими лозунгами. Прекратив свой азиатский поход, Птолемей III был вынужден приложить усилия к тому, чтобы доказать своим египетским подданным, что он — легитимный фараон: этому служили и разработка новых идеологических форм, интегрировавших эпонимный культ в традиционное почитание царей в египетских храмах, и масштабное храмовое строительство (в частности, возобновление программ, начатых еще при XXX династии в Фивах, на острове Филэ и в особенности в храме Хора Бехдетского в Эдфу). Однако эти целенаправленные усилия прекратились после смерти Птолемея III и не смогли предотвратить острый кризис птолемеевского государства в последующую эпоху.

Со вступлением на престол двадцатилетнего Птолемея IV Филопатора («Любящего отца»; 221–204 гг. до н. э.), ознаменованным скорой расправой временщика Сосибия над опасными ему членами династии (в том числе над матерью царя Береникой II), в ее истории начинается пора, когда, по словам Страбона, «каждый ее следующий царь был хуже предыдущего».

Последним крупным внешнеполитическим успехом Птолемеев стала Четвертая Сирийская война (219–217 гг. до н. э.), начавшаяся после нападения молодого селевкидского царя Антиоха III на птолемеевские Селевкию-в-Пиерии и Келесирию. После крупных успехов Антиоха решающая битва при Рафии (июнь 217 г. до н. э.) была все же выиграна войсками Птолемея IV, причем ради этого в них, вопреки долгой традиции, включили 20-тысячный египетский контингент. В руках Птолемеев остались все их владения, кроме Селевкии-в-Пиерии.

По мнению Полибия, гордость египтян своей ролью в победе подтолкнула их к мятежам; по-видимому, более важно, что именно к этому времени свои качественные результаты дало аграрное перенаселение египетской хоры, приведшее к резкому ухудшению жизни ее населения. В номах Египта распространяется анахоресис — бегство в ненаселенные районы от государственных налогов и повинностей, а местами (особенно в Дельте) развернулась настоящая партизанская война против птолемеевских властей. Ситуация складывается столь угрожающая, что Антиох III и Филипп V Македонский специально предлагают Птолемею IV свою помощь; однако двор этого царя, справлявший пышные празднества в честь чтимого им Диониса, уделил этой проблеме недостаточно внимания. Ок. 206 г. до н. э. южная часть Египта (Фиваида) выпадает из под контроля государства Птолемеев; вплоть до 186 г. до н. э. здесь существовало сепаратистское образование во главе с царями-египтянами Хоруннефером и Анхуннефером.