Ашшурская элита состояла из членов общинных органов управления и владетелей больших торговых предприятий (которые часто и занимали должности в этих органах); все они принадлежали обычно к крупным землевладельцам. В хозяйствах элиты эксплуатировались в основном рабы. Особняком стояли градоправитель-ишшиаккум (позднее царь) с собственным служилым людом и столичный храм Ашшура. Оба существовали на подати и доходы от собственных хозяйств: жрецы, служилые и правитель сами считались членами столичной общины и имели в ней соответствующие земельные наделы.

Когда же Ассирия в XIV в. до н. э. превратилась в крупную державу, почти все присоединенные области составили фонд государственной (царской) земли; их обитатели управлялись чиновниками, находились в неограниченной власти правителя и платили ему подати. Таким образом, для автономных городов Ассирии (а к их числу, кроме Ашшура, прибавились некоторые присоединенные города) царь был весьма ограниченным по своей компетенции правителем, зато для составивших сектор «царских людей» жителей завоеванных стран — абсолютным владыкой. На подати, вносимые этим сектором, царь мог содержать огромную военно-административную прослойку, верхние эшелоны которой по-прежнему комплектовались выходцами из коренных, автономных ассирийских городов. Если в царском секторе почти безраздельно доминировала «долевая» эксплуатация мелких землепользователей (ведущих свое хозяйство отдававших государству часть произведенной ими продукции и живших на остаток), то в крупных частных владениях применялся рабский труд (наряду, разумеется, с арендаторским).

Взаимоотношения царя и коренных автономных городов были непростыми. В отличие от Вавилонии в Ассирии с них в течение долгого времени взимались налоги, и цари по возможности стремились подчинять их самоуправление своей власти. Однако внимание государства к автономным городам касалось только налогово-административной сферы; на развитие в них частной эксплуатации цари внимания не обращали, так что в общинногородском секторе активно развивалась частная эксплуатация, и многие рядовые общинники, разорившись, превращались в рабов и зависимых.

В Среднеассирийский период сформировались основные особенности Ассирийской державы. Прежде всего это двойственность в положении царей: их достаточно ограниченная власть над коренными ассирийскими городами при полновластии над завоеванными территориями побуждала царей строить себе новые, военно-служилые столицы (однако Ашшур всегда сохранял статус «священной столицы»). Отношения царя с автономными городскими общинами, особенно столичной, нередко разрешались конфликтами, вплоть до мятежей и низвержения царей.

Далее, ассирийская держава в первые века своего существования являлась плодом попытки одной, ашшурской, гражданской общины и сформировавшегося при ней царского военно-служилого двора захватить власть над большей частью Передней Азии. Непомерность этой задачи по сравнению с ограниченными ресурсами коренной Ассирии заставляла царей компенсировать эту слабость крайним напряжением военной деятельности и устрашением соседей, но так и не позволяла им прочно освоить завоеванные области. Поэтому для Ассирии типична перманентная военная экспансия, многократные покорения одних и тех же территорий и борьба со столь же непрерывными восстаниями. Отсюда вытекала и исключительная даже для того времени жестокость ассирийцев при карательных походах.

В результате империя существовала в характерном «пульсирующем» ритме утраты и приобретения территорий; правление каждого царя зачастую начиналось с подавления мятежей, вызванных смертью его предшественника. Трижды (начало XII в., начало X в., первая половина VIII в. до н. э.) Ассирия теряла львиную долю захваченных земель, а потом вновь возвращала их. При этом в целом масштаб ассирийских завоеваний медленно, но неуклонно расширялся, и росла площадь окончательно покоренной территории: с начала IX в. до н. э. из ассирийского подчинения уже никогда не выходила Верхняя Месопотамия, с конца VIII в. до н. э. (и до времен крушения Ассирии) — Сирия. Прочно покорить Вавилонию ассирийцам так и не удалось, и именно это стало в итоге причиной их гибели.

Нельзя не отметить, что история Ассирии изобиловала узурпациями; немало удачливых администраторов и военачальников захватывали престол, свергая и убивая своих предшественников.

Как результат в державе сложилась особая идеология «священной войны», согласно которой войны ассирийских царей предпринимаются по приказу и во славу Ашшура, бога-покровителя города и царства (что отражало исключительную роль храма Ашшура в функционировании ассирийской государственности).

Вообще в сфере политических концепций Ассирия приближалась к идее «божьего правления» страной, где над Ассирией царил, собственно, бог Ашшур, а царь был просто следующим звеном на прямой вертикали власти, соединявшей бога с его человеческими подданными. При коронации правителя возглашали: «Ашшур — царь!», а завоевания понимались как превращение покоренных в «подданных бога Ашшура».

Ассирийцы считали свою страну вечным обиталищем миродержавия, которое никогда не будет у нее отнято. В стремлении изобразить всю политическую историю страны как единую линию нерушимой преемственности этого миродержавия ассирийцы дошли до того, что их царский список в отличие от вавилонского не делится на «династии»-яаяу, т. е. проводит фикцию, согласно которой все ассирийские правители принадлежат к единой непрерывной «династии». Действительно, «царственность» их всех была или считалась связанной с одним и тем же ашшурским храмом бога Ашшура.

Из упадка, в который Ассирию ввергли арамеи, ее вывел Ададнерари II (911–891 г. до н. э.). Он разгромил княжества верхнемесопотамских арамеев и нанес поражение вавилонянам. В следующий век Ассирия практически не знала поражений. Стратегическая цель, которую поставили перед собой цари этого времени, заключалась в том, чтобы, держа в страхе и зависимости горцев на севере и востоке при помощи периодических вторжений, неуклонно продвигаться на юг и запад, дабы взять под свой контроль основные источники сырья, центры производства и торговые пути. Ашшурнацирапал II (883–859 гг. до н. э.) завершил аннексию Верхней Месопотамии и вторгался в Западный Иран и Сирию. Даже по ассирийским меркам он воевал необычайно жестоко; типичными похвальбами его было: «Я взял город, перебил множество воинов, захватил все, что можно было захватить, отрубил головы бойцам, сложил напротив города башню из голов и тел, сложил башню из живых людей, посадил людей живьем на колья вокруг города, юношей и девушек его сжег на кострах». Присоединенные области либо переводились на положение вассалов, либо, во всевозрастающей мере, передавались непосредственно под власть ассирийских чиновников. Переправив свое войско через Евфрат на плотах из надувных мехов, Ашшурнацирапал вошел в Каркемиш; тот покорился без боя и уплатил огромную дань многими сотнями килограммов изделий из золота и серебра, не считая десятка тонн меди и железа. В 876 г. до н. э. Ашшурнацирапал достиг средиземноморского побережья, где от него признало зависимость Тиро-Финикийское царство. Свою резиденцию он перенес из Ашшура в военно-служилую столицу Кальху (совр. Нимруд).

Его сын Салманасар (Шульманашаред) III (858–824 гг. до н. э.) вынужден был снова воевать за Евфратом. В 853 г. он вывел против вражеской сиро-палестинской коалиции (в которой участвовали почти все цари Леванта, включая израильского Ахава) на битву при Каркаре 120 тыс. воинов — невиданную по тому времени армию, но не добился успеха и в течение нескольких следующих лет не рисковал вновь вторгаться за Евфрат. В 840 г. до н. э. Салманасар осадил Дамаск, столицу крупнейшего из царств Сирии, и добился покорения и его, и всей остальной Сирии вкупе с Израилем и Финикией. В целом за свое правление Салманасар трижды подчинял страны Леванта и Юго-Восточной Малой Азии и трижды утрачивал их. Кроме того, он регулярно совершал походы то на север — на Армянское нагорье, против недавно сформировавшегося царства Урарту, то на восток — в Западный Иран, где обитали ираноязычные племена мидян, то на юг — против халдейских княжеств Вавилонии. Закончилось его правление многолетним мятежом коренных ассирийских городов и отпадением большей части завоеваний вне Верхней Месопотамии (ее ассирийцы уже никогда больше не выпускали из рук).