Однако парадокс состоит в том, что отсутствие государственной централизованной власти, которое не сопровождалось, как обычно в переходных периодах, разрушительными войнами и хаосом, оказало стимулирующее влияние на развитие Египта. В стране, вступившей в железный век позднее, чем многие из его соседей, в VII–VI вв. до н. э. уже отмечался значительный рост товарно-денежных отношений, развитие частного землевладения, долгового рабства, сопровождаемого обычными для него явлениями (практикой временного закабаления, самопродажи в рабство и др.).

Четыре столетия, последовавшие за концом Нового царства, выделяются в III Переходный период (1069-664 гг. до н. э., XXI–XXV династии) — один из самых «темных», сложных для реконструкции этапов, но ключевой для понимания эволюции Египта в I тысячелетии до н. э. Со смертью последнего Рамессида трон перешел к XXI династии (1069— 945 гг. до н. э.), которая правила в новой (после Пер-Рамсеса) столице Тайнее (др. — егип. Джанет, совр. Сан-эль-Хагар, Восточная Дельта). Ее основателем стал Несубанебджед (Смендес у Манефона, 1069–1043 гг. до н. э.), правитель Таниса, возможно, связанный (через супругу) с Рамессидами. Однако влияние этой династии, признаваемой законной (Манефон основывает на ней свою хронологию), ограничивалась районом Дельты-Фаюма.

Юг (Верхний и Средний Египет с центром в Фивах) находился под контролем верховного жреца Амона Фиванского, одновременно занимавшего должность высшего военачальника. Череда (фактически «династия») этих жрецов-«генералов» осуществляла свои функции в рамках «теократической доктрины», утвердившейся с конца Нового царства. Инструментом их власти являлось толкование оракульных «волеизъявлений» Амона, который, напомним, считался истинным фараоном Египта («царем de jure»). «Волеизъявления» касались не только частных вопросов (например, судебных решений), но предопределяли жизнь страны, и фиванское жречество во главе с первым жрецом Амона, образуя род «теократического правительства», обладало огромной властью. В правление XXI–XXII династий несколько жрецов-«генералов» (подобно Херихору) имели картуши при именах, изображались с царскими регалиями, в обществе богов, иначе говоря, уподоблялись царям (впрочем, обычно в храмовом контексте). Египет начала I тысячелетия до н. э. — теократическое государство, номинальное единство которого сочеталось с двоецентрием, основанном на причудливом разделении власти: царской, сосредоточенной в Дельте, и амоновой — в Фивах.

Между Фивами и Танисом, новым культовым центром Дельты, установился сложный баланс сил. Север руководствовался «решениями» Амона, Юг — формально признавал танисских фараонов. Два главных храма Амона-Ра, фиванский и танисский, построенный при Псусеннесе I (1039-991 гг. до н. э.), поддерживали связь; танисские цари участвовали в строительстве в Карнаке, что, однако, не мешало жрецам-«южанам» возводить военные укрепления в Среднем Египте. Сближению двух «линий» правителей способствовали разветвленные родственные и брачные связи. К примеру, один сын жреца-«генерала» Пинуджема стал царем Псусеннесом I, другой — верховным жрецом Амона, так что фактически всем Египтом правила одна семья. Важную роль играли верховные жрицы Амона-Ра («супруги Амона» и его «почитательницы»). Должность «почитательницы», например, передавалась (в силу безбрачия ее носительницы) путем удочерения преемницы, которой становилась обычно дочь очередного царя. Таким образом танисские цари получали инструмент влияния на политику Фив. В I тысячелетии до н. э. должности высших жриц Амона-Ра стали средоточием не только религиозно-культового, но и экономического могущества их носительниц, становившихся ключевыми политическими фигурами.

Экономическое положение центров было различным. Танис, стоящий на судоходном тогда русле, имел важное стратегическое и торговое значение (вплоть до IV в. до н. э. — перевалочный пункт на пути в Азию). Танисские цари ориентировались на связь с Восточным Средиземноморьем, пытаясь развивать отношения (политические, торговые, военные) с Левантом. Дочь фараона XXI династии Сиамона (978–959 до н. э.), к примеру, была выдана замуж за царя Соломона (свидетельство одновременно дипломатического успеха и падения престижа Египта). Фивы же, отрезанные от моря и золотоносной Нубии, видимо, испытывали экономические трудности. При XXI–XXII династиях в Фивах происходили народные волнения, известны также многочисленные факты грабежа гробниц царей и знати в Долине царей, драгоценные металлы которых переплавлялись. Из Таниса этого времени, напротив, дошли богатейшие царские погребения.

Имена трех царей XXI династии и последующих XXII–XXIV выдают особенность эпохи — ливийское происхождение их носителей. Оно связывает их с воинственными либу, мешвеш, ма и другими племенами, частью изгнанными, частью плененными во времена Меренптаха-Рамсеса III. Впоследствии в возраставшем количестве ливийцы «мирно» селились в Западных оазисах, Западной Дельте, р-не между Мемфисом и Гераклеополем. Большинство их служили наемниками, которые с конца Нового царства составляли значительную часть египетской армии.

Некогда полукочевой и бесписьменный народ, ливийцы в течение нескольких поколений были египтинизированы и инкорпорированы в египетское общество (степень того и другого дискутируется, как и формы их самоидентификации), их военная элита стала заметной силой, приближенной трону. Если в Новом царстве «этнографические» отличия (прическа с перьями, татуировки, пестротканная одежда и др.) ливийцев-врагов подчеркивались, то в III Переходном периоде ливийцы вычленимы, как правило, лишь по именам.

В середине X в. до н. э. влиятельная ливийская семья из Бубастиса (связанная родством с царской семьей и фиванскими жрецами) утвердилась на троне, открыв «ливийский период» истории Египта. Правление царей-ливийцев по характеру не отличалось (насколько позволяют судить источники) от египетских, хотя политическое размежевание страны (Север-Юг), несомненно, имело «этнический» оттенок.

Основателем новой XXII ливийской династии (945–715 гг. до н. э.) стал «великий вождь мешвеш» — Шешонк I (945–924 гг. до н. э.), правитель Бубастиса, главнокомандующий при прежнем царе. Его правление считается вершиной III Переходного периода. На короткое время он «связал» страну, расставив своих сыновей и прочих родичей на ключевых позициях в номах Дельты и Фивах (его сын Иупут, к примеру, стал военачальником и верховным жрецом Амона), что, впрочем, в дальнейшем лишь усилило децентрализацию. Он также «реанимировал» египетскую азиатскую политику. Впервые со времен Нового царства фараон Египта совершил поход в Палестину (в 925 г. до н. э.) во главе ливийско-нубийского войска и с 1200 колесницами (как сообщает Ветхий Завет, который знает его как царя «Шишака»). Он вернулся с огромной данью от нескольких палестинских городов, включая сокровища разграбленного Иерусалима. Изображение своей кампании Шешонк I повелел вырезать на так называемом «Бубастисском портале» в Карнаке. Возможно, он также совершил поход в Нубию.

Золотая погребальная маска фараона Шешонка II. Танис. XXII династия. Каир, Египетский музей

Однако попытки его сына Осоркона I (924–889 гг. до н. э.) продолжать политику отца кончились неудачей — поражением от царя Иудеи Асы. В правление последующих царей Такелота I (ок. 850–825 гг. до н. э.), Осоркона II и Шешонка III (825–773 гг. до н. э.) власть XXII династии начала ослабевать. В г. Леонтополе (Центральная Дельта) образовался новый центр «ливийской» власти — XXIII династия (ок. 818–715 гг. до н. э.), основателем которой стал некто Падибаст (I) (Петубастис, 818–793 гг. до н. э.). Эта династия правила, видимо, одновременно с XXII (согласно одной из гипотез, была от нее «отколота» для расширения ливийского доминирования).